Фредерик Марриет - Дети Нового леса

– Спасибо большое, конечно, ей за заботу, но, тем не менее, я сегодня намерен взять как минимум одного оленя, – задиристо отвечал ему Эдвард. – Это мясо не Круглоголовых, а короля. Вот и пусть достается тем, кто стоит за него.

– Метко замечено! – восхитился Освальд. – И ружье, я гляжу, у тебя подходящее. Значит, будешь у нас сегодня на охоте за главного.

– Полагаете, нам здесь может попасться хороший олень? – решил посоветоваться с ним Эдвард.

– По эту пору даже не сомневайся, – заверил лесник.

Эдвард вытянул руку.

– Ветер с запада дует. Значит, пойдем таким образом, чтобы он нам пришелся либо в лицо, либо в правую щеку.

– Именно так, – согласился Освальд.

Путь занял у них с полчаса, когда Эдвард, заметив след, заявил:

– Уверен, этот олень залег вон в той чаще.

Около зарослей след действительно обрывался.

– Он там, – одними губами проговорил мальчик.

Освальд, кивнув, весьма выразительным жестом велел ему двигаться напрямик к добыче, сам же пошел вдоль кустов, намереваясь обогнуть их с другой стороны. Эдвард медленно и бесшумно скользил сквозь чащу, пока наконец сквозь просветы между ветвями кустарника ему не открылась маленькая поляна, густо заросшая высоченной травой. Теперь он не сомневался: именно здесь олень и залег. Опустившись на четвереньки, он пополз дальше. Вот наконец он нашел просвет, сквозь который полянка была видна достаточно широко. Он изготовил ружье, но, видимо, как ни старался бесшумно взвести курок, все-таки чем-то насторожил оленя. Самец встрепенулся. Над травой показались рога, а потом и глаз. Эдвард выждал немного, чтобы животное успокоилось, и, прицелившись, выпустил в него пулю. Гром выстрела поднял с травы еще одного оленя, и он стремительно кинулся наутек. Освальд успел достать его своей пулей, но самец по-прежнему удирал, и Эдвард, лишь мельком удостоверившись, что первый олень сражен, бросился в погоню. Вскоре он уже поравнялся с пыхтящим от быстрого бега Освальдом, ни словом не обменявшись с ним, обогнал его и понесся дальше. Олень заставил охотников и обеих собак нестись за собой до самых болот, где залез в небольшое лесное озеро и там замер. Эдвард мог уложить его первым, однако дождался Освальда, считая, что это его добыча. Тот выстрелил, едва выломавшись из чащи, и вскоре они уже вместе тащили из воды тушу.

– Как же тебя угораздило оба раза промазать? В нем только две мои пули, – внимательно изучил шкуру лесник.

– Да я ведь совсем не в него стрелял, а в другого. Он по-прежнему там, на полянке лежит, – объяснил ему Эдвард. – Не успел к нему приглядеться как следует, но вроде отличнейший экземпляр.

– Этот тоже совсем не плох, – был очень доволен своим трофеем лесник.

Он, сноровисто разделав тушу, развесил мясо доходить на ветвях дуба и отправился вместе с Эдвардом на полянку.

– Я, честно сказать, подумал вчера, что ты больше хорош на словах, – разглядывая сраженного наповал всего одним выстрелом громадного самца, признался он. – Но теперь уж мне ясно: ты настоящий мастер. И олень-то действительно королевский. Двадцать пять отростков на рогах, чтобы мне провалиться! Теперь пора тебе ножиком поработать. Через полчаса тьма опустится.

Это мясо они тоже оставили на ветвях дуба, чтобы назавтра, по предложению Эдварда, погрузить всю добычу в повозку с Билли.

– Славно придумано, – обрадовался Освальд Патридж и, шумно сглотнув, добавил: – Надеюсь, что у вас в доме нас ждет что поесть, а то прямо живот подвело с голодухи.

– Даже не сомневайтесь. Элис никого не оставит без ужина, – заверил мальчик.

Вскоре Освальд смог убедиться в правоте его слов. Но еще больше, чем кулинарное мастерство старшей девочки, его поразило количество внуков у Якоба. Когда же он после ужина отправился к нему в комнату и узнал там действительную историю четверых детей, его охватило столь сильное изумление, что он, отдав по-военному честь двум братьям, воскликнул:

– Ну и оказия мне привалила в столь благородной компании очутиться!

– Только забудьте пока об этом, пожалуйста, – отозвался с улыбкой Эдвард. – Пускай мы для вас по-прежнему будем внуками Якоба Армитиджа.

– Уж ясное дело, сэр, я обязательно ради вас так именно и поступлю. И можете не сомневаться: Якоб правильно мне доверил секрет. Ох, и когда бы я даже вообразить себе смог, что дочка полковника Беверли мне собственными руками поесть приготовит! – вне себя от волнения произнес Освальд Патридж.

Время уже шло к ночи, и так как утром старшему мальчику и леснику предстояло ехать с повозкой за мясом, его оставили ночевать, постелив ему на полу в комнате братьев.

Едва они на другой день прибыли с грузом к нему домой, Освальд, попросив Эдварда посидеть на кухне в обществе старой ворчливой служанки Фиби, отправился потолковать с хранителем леса, которому объявил, что привез недурное оленье мясо и ждет теперь от него дальнейших распоряжений по этому поводу.

– Также считаю нужным вам сообщить, – продолжил лесник, – что мясо помог мне доставить в своей повозке молодой Эдвард Армитидж и в данное время он пребывает на кухне. А так как время уже сильно к вечеру, надо бы устроить его у нас на ночлег.

Услышав про Эдварда, мистер Хидерстоун снова начал им интересоваться, и тогда Освальд, не скупясь на слова, так красочно расписал его компетентность в лесных делах, добавив, что даже ему самому не грех у такого мастера поучиться, что хранитель воскликнул с улыбкой:

– Как я понимаю, этот молодой человек почерпнул все свои знания из богатого практического опыта. Он жил за счет короля, однако за счет Парламента жить не будет. Зато я могу нанять его рейнджером. Пока он, конечно, к нам в оппозиции. Однако, если поступит на службу, может вполне превратиться в верного человека. Сделайте-ка ему от меня предложение, Освальд. Что же касается доставленной оленины, задние окорока завтра же утром отправьте, пожалуйста, генералу Кромвелю. Что сделаем с остальным, сообщу вам немного позже. А юноша, разумеется, может остаться у нас на ночлег.

Освальд поспешил донести до Эдварда сообщение:

– Генерал Кромвель завтра получит зад-ние окорока твоего оленя. Самое лакомое. А тебе предлагают наняться рейнджером.

– Вот уж спасибо, – скривился тот. – Знаете, почему-то мне совершенно не лестно превратиться в поставщика оленей Круглоголовым. Можете прямо так хранителю и передать. Ну и добавьте, что я, разумеется, очень ему благодарен, – с усмешкой добавил он.

– Иного я и не думал, – его слова леснику явно понравились. – Но, мне кажется, он предложение свое сделал от чистого сердца и с наилучшими побуждениями. А теперь, Фиби, – сказал он возившейся возле плиты служанке. – Сообрази нам с молодым человеком поесть. А то мы очень голодные.