Иван Василенко - Золотые туфельки

Разгневанный Кубышка плюнул ему вслед и в тот же день увез осунувшуюся от горя девочку в Саратов.

Шли месяцы, годы, рушилась и дробилась на десятки государств бывшая Российская империя, рушился весь уклад Земли русской, а страсть, однажды вспыхнувшая в душе Ляси, не потухла, и чем резче скрежетало все вокруг в огне гражданской войны, чем несбыточнее казалась мечта, тем сильнее овладевала она девушкой.

... Кубышка уже заканчивал очередной ремонт кукол, когда Ляся вдруг приподнялась на топчане и сказала с внезапно вспыхнувшей надеждой:

- Папа, но ведь теперь легче поступить в балетную. школу! Теперь, наверно, это совсем легко!

- Почему? - недоуменно посмотрел на нее Кубышка.

- Да ведь тех, которые писали розовые записки, теперь там нет! Они теперь все здесь собрались.

- Да, здесь... - растерянно пробормотал Кубышка. - Это ты верно сказала: они все сюда слетелись.

- Так зачем же и мы здесь? Уедем отсюда, папка! Уедем в Москву! Сегодня соберемся, а завтра сядем в поезд и поедем. Хорошо, папка?

От такого напора Кубышка окончательно растерялся:

- Что ты, доченька... Разве можно так внезапно! До Москвы больше тысячи верст... А фронт! Как мы через фронт перейдем? Да нас подстрелят, как куропаток...

- А главное, такие вопросы надо обсуждать при закрытом окне, - сказал близко незнакомый голос. Кубышка и Ляся вздрогнули. На улице, у раскрытого по-летнему окна, смутно вырисовываясь в темноте, стоял какой-то человек.

НОЧНОЙ ГОСТЬ

- Кто вы? Что вам здесь надо? - испуганно спросил Кубышка.

- Да вот поговорить пришел, - ответил человек. - Вы не тревожьтесь: я не с худым к вам... - Он вэялся руками за наружные ставни. - Дайте-ка я прикрою, а вы мне калитку отоприте.

Сам не зная почему, Кубышка беспрекословно направился во двор.

Вернулся он с мужчиной лет тридцати пяти, высоким, сухощавым, со строгим, почти суровым выражением чисто выбритого лица. Перешагнув порог, мужчина глянул назад, будто заранее знал, что там, рядом с дверью, в стену вбит гвоздь, снял кепку и повесил ее.

- Ну, здравствуйте в вашей хате! Чай уже пили?

- Пили, - машинально ответил Кубышка.

- А я вот принес на заварку. Самый настоящий, как говорится, довоенного качества. И сахару три кусочка: на каждого по кусочку. У английского солдата на зажигалку выменял на толкучке Так сказать, вступаем с иностранной державой в торговые связи... - Сказав это, он улыбнулся, и от улыбки лицо его сразу утратило свою строгость, помолодело, даже что-то детское проступило на нем. Чай не грех в любой час пить. Может, барышня, заварите?

Так же послушно, как послушно Кубышка открыл ему калитку, Ляся взяла из рук незнакомца крошечный бумажный кулечек и пошла во двор, чтоб вскипятить на летней печке воду.

Спустя немного времени все трое сидели за столом и пили крепкий, душистый чай. Мужчина с хрустом надкусывал сахар, дул на блюдечко, вытянув хоботком губы, и с затаенным лукавством в серых глазах рассказывал:

- ...А то еще такой случай был: приходит во двор подпоручик из дроздовского отряда, а по двору с десяток цыплят бегает. "Тетка, - спрашивает офицер, - твои цыплята?" - "Мои", - отвечает тетка Матрена, такая спекулянтша, что двор ее - полная чаша. "Продаешь?" - "А что ж, дадите хорошую цену, хоть всех забирайте". Отсчитал офицер ей сто бумажек, связал цыплятам ножки и пошел. Спекулянтша надела очки и рассматривает бумажки: дескать, что это еще за новые деньги такие появились, совсем незнакомого рисунка. Читает, а на деньгах напечатано: "Гоп, кума, не журись, у Махна гроши завелись!" Знать, у убитого махновца из кармана вытащил. Как взвоет наша Матрена - да за офицером! А того уже и след простыл...

Кубышка не очень поверил, что есть еще и с таким лозунгом деньги, но смеялся от души. Смеялась и повеселевшая Ляся.

Вдруг лицо мужчины посуровело, стало таким же, как и тогда, когда он только что перешагнул порог.

- Ну, ребятки (и было что-то понятное и хорошее, что он и лысого Кубышку отнес к "ребяткам"), давайте потолкуем о деле. Вы что ж, всерьез в Москву собираетесь?

- Да вот, - развел руками Кубышка, - дочка требует. К балету у нее большие способности.

- Гм... Я не в курсе этого вопроса, только, думаю, Москве сейчас не до балета. А главное, сейчас вы тут нужней

- Кому нужней? - не понял Кубышка.

- Нам нужней. Нам - значит и всему трудовому народу.

- А вы - это кто? - осторожно спросил Кубышка.

- Мы - это подпольная организация коммунистов. - Заметив оторопелость на лице собеседника, мужчина усмехнулся: - Удивляетесь, что я так открыто? А чему удивляться? Я ведь уверен, что вы - с нами. И вы, и ваша дочка. Не предадите.

- Вы ошибаетесь, - бледнея, сказал Кубышка, - я ни к какой партии не принадлежу. Я всегда был свободен в своих суждениях.

- Вот и хорошо, - одобрил мужчина. - Одно другому не мешает. Нас, коммунистов, и двух десятков не наберется на Оружейном заводе, а позови мы - и за нами пойдут все три тысячи рабочих. Вот давайте с вами так порассуждаем: сейчас белогвардейцы отдали обратно помещикам землю, а мужиков за "самоуправство" секут - вы это одобряете?

- Как можно!.. Что вы! - даже обиделся Кубышка. - Земля принадлежит тем, кто на ней трудится.

- Очень хорошо. Пойдем дальше. Сейчас белогвардейцы вернули все заводы капиталистам и силой заставляют рабочих делать снаряды и патроны, на гибель своим же братьям, - вы это одобряете?

- Нет, - решительно качнул головой Кубышка, - рабочий должен быть свободен, как и каждый человек.

- Очень хорошо. Пойдем дальше. На помощь белогвардейцам иностранные капиталисты шлют пушки, танки и своих солдат, - вы это одобряете?

- Как можно!.. Я русский!

- Вот и всё. Значит, вы так же, как и мы, хотите, чтоб вся белогвардейская свора сгинула. И она сгинет! А когда сгинет, мы сами пошлем вашу красавицу дочку в Москву, пошлем от всего трудового народа. Пусть едет туда с нашей рабочей путевкой.

- Но что мы должны делать? Что? - волнуясь, спросил Кубышка.

- А то что и сейчас делаете. Я два раза смотрел ваше представление. Здорово! Но и мы сможем вам кое-что подсказать. Как-никак, в самой рабочей гуще вращаемся, знаем, чем народ дышит. Подсыпайте вашему Петрушке побольше подходящих поговорок. К поговоркам как придерешься? А высказать ими любую мысль можно. Но, конечно, дело все-таки рискованное. Могут всякие быть неприятности... Уговаривать не стану. Решайте свободно, как совесть подсказывает.

- Не знаю, что и сказать... Мне - что! Я старый, я смерти не боюсь... бормотал Кубышка. - А дочка - ей только бы жить... Ляся, слышишь?.. Что ж ты молчишь?

- Слышу, - глухо отозвалась девушка. Во все время разговора она сидела не шевелясь и не сводила с мужчины глаз. - А... скоро они сгинут? - тихо спросила она.

- Должно, скоро. Их дело гнилое. Но толкать надо, без этого они не упадут. Вот и давайте толкать кто как умеет.