Дарья Доцук - Мандариновая пора

Слава кивнул в подтверждение его догадки. Алёна с пяти лет жила в детском доме неподалёку. И больше всего на свете не желала в этом признаться кому бы то ни было. Достаточно уже того, что директор и учителя были в курсе и относились к ней немного иначе, чем к обычным ученикам: незаметно подбадривали, делали маленькие подарки. «Поэтому она не выделялась», – сообразил Паша и покачал головой, коря себя за то, как плохо он знал Алёну, и, вечно занятый собственными проблемами, даже не пытался узнать. Ему казалось, что если и стоит кого-то пожалеть в целом классе, так это его самого. Лишиться любимого дома – это ведь так страшно. Что может быть хуже?

Он прогнал дурные мысли и посмотрел на Славу. Тот и не думал больше обижаться. Всё забылось само собой, в одну секунду. Главное, теперь Алёна обрела новую семью и новую жизнь на чудесной Новой улице.

Список вывесили в субботу. Блондинка в сером костюме прикрепила его железной кнопкой к стенду на самом видном месте. Как глашатай – приказ короля.

Лицей переполняли ученики и их родители. Они толпились возле заветного списка, нетерпеливо расталкивая друг друга локтями. Некоторые счастливчики уже праздновали победу, ликовали и принимали поздравления, другие ругались от огорчения.

– Позвольте, дайте посмотреть!

– Ну как, Миша, ты прошёл? Прошёл? Я не вижу!

– Мам, я в списке!

– Ура! Мы в списке!

– Ну ничего, Светик, попробуем ещё раз в следующем году.

– А я говорила тебе, надо было заниматься с репетитором пять раз в неделю! Будешь знать, как со мной спорить! Не реви! Хватит! Уже достаточно опозорился!

Паша стоял в коридоре и боялся приблизиться к стенду. Ждать уже не было никаких сил, но подойти к списку оказалось задачей куда более сложной. Родителям он до сих пор ничего не сказал. И поехал один. Вернее, вдвоём со Славой, который вызвался выступать в роли группы поддержки. Он теребил край рубашки и поминутно предлагал что-нибудь вроде:

– Хочешь, я узнаю, а потом тебе скажу?

– Сейчас, ещё минутку, пусть толпа немного рассосётся, – бормотал в ответ Паша в попытке выиграть время.

А Слава, тот ещё друг, то и дело нагнетал:

– Ну и школу ты себе выбрал. Экзамены хуже, чем в институте. А сколько всего людей в этом году принимают? Я уже двенадцать поступивших насчитал. Это много или мало? Вдруг уже свободные места закончились?

– Откуда мне знать? – буркнул Паша, потирая лоб: перед глазами то темнело, то мельтешили назойливые белые точки.

– Я прошла! Прошла! – завопила какая-то девочка с длинными рыжими косами.

– Молодец! Я и не сомневалась! – обняла её бабушка, хотя ещё пару минут назад хмурилась и нервничала возле гардероба.

– Уже тринадцать, – мрачно отметил Слава.

– Да, я в курсе, – разозлился Паша. И зачем он только позвал с собой Славу! От его замечаний только хуже.

– Может, всё-таки подойдём? Я думаю, тебя взяли. А так – стоим и трясёмся без толку. Может, уже радоваться пора!

– Подожди.

– Опять «подожди»? Нет, всё, я пошёл!

И Слава уверенно двинулся к списку. Паша ухватил его за рукав, но друг вырвался и побежал к стенду. Протиснулся поближе и скрылся за спинами школьников.

У Паши будто сердце остановилось. До этого он слышал каждый его удар, около сотни ударов в минуту, но сейчас всё смолкло. «Слава уже знает, – подумал он. – А я не хочу знать! Не хочу!». Он резко развернулся, чтобы уйти, и чуть не врезался в кого-то. Поднял глаза – Полина. В розовой ветровке. И щёки тоже розовые – точно малиной натёрли. Видно, бежала, торопилась. В светло-русых ресницах опять застряли снежинки.

– Привет, – слабо улыбнулась она и поджала губы.

И тут Пашу как по голове стукнули: вот он, единственный шанс! Наверное, у Паши не будет другой возможности сказать ей кое-что очень важное. Нужно обязательно сделать это прямо сейчас. Особенно если Слава вернётся с дурными вестями.

– Полин, я тут… в общем, надо поговорить!

– Да, надо, – отозвалась Полина, вид у неё при этом был несчастный, и заговорила сама: – Мне очень жаль, что так вышло. Но это не твоя вина! Времени на подготовку было мало. Мы-то с братом целый год к репетиторам ходили… Ты, главное, даже не думай расстраиваться!

Паша растерялся. О чём это она? В глубине души он, конечно, прекрасно понимал, о чём, но не хотел в это верить. Наверное, Матвей уже рассказал ей о результатах, он же сидел в приёмной комиссии.

Полинины глаза печально блеснули. Паша знал, к чему это приведёт, – сейчас она расплачется. Он глубоко вдохнул и аккуратно спрятал её холодный кулачок в своей горящей от волнения ладони.

– Всё нормально, – прошептал он, чтобы утешить Полину.

Появился Слава и покашлял, чтобы привлечь внимание. Полина отняла руку и поспешно сунула в карман куртки. Паша обернулся. Ещё оставалась надежда. Вдруг Полина ошиблась и он всё-таки есть в списке?

– Там… э-э-э… висит записка, чтоб… – начал Слава и споткнулся на полуслове. Паша выжидающе на него посмотрел. – Чтобы ты зашёл к завучу, вот.

– К Оксане Львовне? – встрепенулась Полина и так широко распахнула глаза, что не разберёшь: удивлена она или до смерти напугана. – Паш, давай бегом! Вдруг они что-то со списком напутали…

Она буквально затолкала его на лестницу и потащила к кабинету с надписью: «Сорокина О. Л.». Слава семенил следом и с опаской глядел по сторонам. Мрачные портреты и пейзажи, стонущие половицы, высокие потолки, старинные рамы, пустые каминные ниши…

– Хогвартс какой-то, – шепнул Слава, ткнув друга в спину. – У них что, нет денег на ремонт?

– Не отвлекайся! – шикнула Полина и впихнула Пашу в кабинет.

Дверь позади него хлопнула. Он остался с завучем один на один. За столом сидела Персиковая дама. Хоть она и сменила костюм, Паша всё равно запомнил её именно такой – персиковой и доброй. И вовсе не коварным Сфинксом.

– Здравствуйте? – застенчиво позвал Паша, вложив в это слово сразу несколько вопросов: и «Можно мне войти?», и «Зачем вы меня пригласили?», и даже «Пожалуйста, скажите, что я прошёл, а в том списке внизу – ошибка!»

Завуч мгновение изучала его, а потом вскочила со стула:

– Грушин, верно?

– Да. Мне сказали, чтобы я зашёл…

– Всё правильно, – улыбнулась она. – Присаживайтесь.

Паша опустился в кресло. Тоже старинное, резное, только обивка новая. Оксана Львовна вынула из ящика стола кипу бумаг и стала перебирать. У Паши по спине пробежал холодок.

– А, вот она, ваша экзаменационная работа, Павел, – завуч цокнула и покачала головой. – Как обидно. Три ошибки в тесте по математике. С русским тоже могло быть получше. Но эссе… Эссе…

«Хуже некуда» – мысленно закончил за неё Паша и отвёл глаза. Зачем она устраивает этот разбор полётов? Он и без того догадался, что не поступил.