Кэти Кэссиди - Черри влюбилась

Сердце замирает, на щеках выступает румянец. Шэй Флетчер. Я опускаюсь на ступеньки. Разве друзья оставляют на ветке записки с японскими трёхстишиями, да ещё посреди ночи? Вряд ли. Вина и надежда переплетаются во мне, но на смену им приходит решимость. Ну почему, поступая правильно, чувствуешь себя так паршиво?

Думаете, Шэй Флетчер исчез из моей жизни? Куда там. Теперь я повсюду натыкаюсь на него. То он вместе со всеми смотрит фильмы в гостиной, расположившись на мягком диване, то на ночь глядя делает себе бутерброды в кухне, то качается в гамаке в обнимку с гитарой…

– Где ты была? – тихо спрашивает он, когда мы пересекаемся в первый раз. – Я заходил к тебе ночью, но не застал.

– В кибитке, – отвечаю я, не смея поднять глаз.

– Наверное, крепко спала, – в голосе Шэя появляется надежда. – Надо было стучать громче.

– Я не спала, – еле слышно произношу я. – Просто… из нашей дружбы ничего не выйдет. И вообще, разве друзья пишут друг другу стихи?

Шэй коротко выдыхает, вздувая светлую чёлку.

– Какие стихи? – деланно удивляется он.

– Да ладно, я знаю, что это ты оставил записку. Больше некому.

– Стихи тебе не понравились?

– Этого я не сказала. Очень понравились. Я о другом. Мы не можем быть друзьями.

– Не можем?

– Нет. Шэй, я серьёзно. Пожалуйста, держись от меня подальше.

Я жду, что он станет возражать, спорить, уговаривать меня, но Шэй лишь грустно улыбается и смотрит на меня с упрёком, как если бы я сделала что-то гадкое – подожгла его любимую чёрную шапочку или прилепила к чёлке жевательную резинку.

К счастью, Ханни никогда не оставляет Шэя надолго одного. Она безмолвно вырастает у него за спиной, точно акула.

– Идём, – командует она, – у нас дела. Ханни уводит Шэя, решительно взяв его под руку.

И всё равно избегать встреч не получается. Даже днём, когда Шэй вроде бы должен работать в мореходном клубе у отца, он каким-то образом попадается мне на глаза. Мы с близнецами на пляже; я и Скай, радостно визжа, плещемся в волнах, как вдруг откуда ни возьмись мимо на байдарке проплывает Шэй, а за ним тянется вереница шлюпок с туристами в оранжевых спасательных жилетах.

– Привет! – кричит он и вскидывает весло, обдав нас дождём серебряных брызг. Несмотря на яркое солнце, Шэй по-прежнему в своей чёрной шапке. Гитары не видно, хотя не удивлюсь, если она припрятана где-нибудь в лодке.

Я остаюсь в воде, пока его флотилия не скрывается за изгибом залива, а потом отступаю в более безопасное место – растягиваюсь на песке рядом с Саммер, которая читает книгу о балете.

– Этот мальчишка повсюду, – сердито ворчу я. – Так и путается под ногами. У него что, своего дома нет?

– Ты права, Шэй много времени проводит в Танглвуде, – соглашается Саммер. – Можно сказать, всё своё свободное время. Мама иногда шутит, что мы его усыновили.

– Только этого не хватало, – фыркаю я.

– Вижу, на тебя его обаяние не действует, – замечает она, а я вздыхаю, потому что действует, ого-го как действует, и я должна изо всех сил это скрывать.

– Странно, – говорит Саммер. – Обычно Шэй Флетчер облеплен девчонками, как прыщами. Все мои подружки от него без ума. Он добрый, приветливый, любит пофлиртовать. Нет, я, конечно, ничего такого к нему не испытываю, он ведь парень Ханни, но он мне нравится. Шэй умеет так разговаривать, что кажется, для него в этот момент никого, кроме тебя, не существует. Понимаешь, о чём я?

– Нет, – вру я, – не совсем. И почему он возит своих туристов мимо нас? Разве залив не частная территория?

Скай выходит из воды, набрасывает на плечи полотенце и шлёпает к нам.

– Если бы, – с досадой произносит Саммер. – Пляж в муниципальной собственности. Любой может гулять здесь, купаться, загорать и устраивать пикники. Шэй показывает турикам пещеры, это часть его работы. Все туристы рвутся туда на экскурсию.

– Да, пещеры – местная достопримечательность, – подтверждает Скай, плюхаясь на песок. – До них не доберешься на машине или пешком, они отрезаны от берега скалами. Попасть в пещеры можно только по воде через этот самый залив. Контрабандисты свозили сюда свою добычу и прятали её от сборщиков налогов. Неудивительно, что в этих краях процветало пиратство.

– А что именно они прятали?

– Всё подряд, – пожимает плечами Скай. – Бренди, джин, шёлк, хлопок, чай и кофе. В прошлом импорт этих товаров облагался огромными пошлинами, и контрабандисты ввозили их нелегально. Все местные жители занимались этим. Они проделали тайную тропинку через лес и крутые скалы, часть добычи оставляли себе, а остальное продавали с прибылью. Большой бизнес был. Я ложусь спиной на тёплый песок, закрываю глаза и пытаюсь представить контрабандистов в полосатых тельняшках, которые катят по пляжу бочонки с джином и прячут их в сырых темных пещерах. Один из контрабандистов в моём воображении оборачивается; я вижу, что на голове у него чёрная вязаная шапочка, а за спиной – синяя лакированная гитара, и понимаю, что для меня нет спасения, как нет и надежды.

Как советуют журналы для тинейджеров, если хочешь забыть кого-то, займи себя делом. Трудись в поте лица, чтобы отвлечься от своей влюблённости. Ну да, это просто влюблённость, не больше. Ничего серьезного.

Если верить подростковым журналам, это чувство всегда безответно. Мальчик, в которого ты влюбляешься, завладевает твоим сердцем, разумом, мыслями. Ты засыпаешь и просыпаешься с его именем на губах, представляешь вас вместе в самых разных обстоятельствах, но всё впустую, потому что он для тебя недостижим. Обычно это означает, что ты втрескалась в рок-звезду или знаменитого киноактёра, который даже не подозревает о твоём существовании, но у меня, как всегда, всё гораздо хуже. Так что я нахожу себе дела и надеюсь, что влюблённость пройдет. Я стараюсь поступать правильно, хотя втайне мне хочется делать наоборот. Я очень стараюсь.

Переделка гаража продвигается. Папа провёл туда воду и арендовал бетономешалку для заливки пола. Он сам, без посторонней помощи, закладывает и разравнивает бетонную смесь, пока пол не становится идеально гладким и ровным. После того как пол высох, папа застилает его глянцевитым красным линолеумом. Через несколько дней привозят большую мойку из нержавеющей стали; её папа тоже устанавливает сам, как и огромный производственный стол, купленный по дешёвке в «Икее». Я даже не подозревала, что папа – мастер на все руки, да и он доволен результатом. Стены и потолок папа покрывает двумя слоями белой краски, и старый гараж неожиданно превращается в просторное, светлое и наполненное воздухом помещение.

В волосах у папы видны капли краски; он надевает свой единственный костюм и собирается в банк за кредитом на развитие шоколадного бизнеса. Шарлотта, конечно, едет с ним. Выглядит она стильно и экстравагантно: зелёное ситцевое платье, жакет из бархата, ногти накрашены желтовато-зелёным перламутровым лаком. Вместе они смотрятся энергичной и умной парой, и хоть вид у них слегка богемный, бизнес-план в элегантной чёрной папке, которую папа держит под мышкой, проработан до последней мелочи. Папа с Шарлоттой трудились над ним всю последнюю неделю: рассчитали прибыль, описали способы предотвращения убытков, приложили эскизы упаковки и великолепного новенького логотипа «Шоколадного сюрприза». На случай, если банку этого окажется недостаточно, припасена расписанная вручную и перевязанная шёлковой лентой коробочка со свежеприготовленными трюфелями. Уж она-то убедит кого угодно!