Павел Васильев - Веселыми и светлыми глазами

— Почему же послали, сам пошел. И вот теперь тоже, как и ты, решаю задачки с двумя неизвестными. Только они у тебя одни, а у меня — другие.

— Как это? — удивился Сенька, пытаясь понять, шутит он или нет.

— А вот так, все просто. Представь себе: стоит перед тобой человек, и надо ответить, какой он, плохой или хороший. Потому что нельзя обидеть добро понапрасну и нельзя зло пропустить. Вот и кумекай, думай.

— А я… какой? — затаив дыхание, спросил Сенька.

— Ты?.. Ты это сам ответь.

— А Коровин?..

Снегов промолчал. Только внимательно посмотрел Сеньке в глаза.

— Коровин — жмот, — сказал Сенька. — Хапуга! Он жадный, — а значит — злой.

— Верно, — согласился Снегов.

— Вы арестуйте его!

— Нельзя.

— Почему?

— Потому что он не совершил еще ничего такого, за что берут под арест. За одну жадность не судят.

«Ну и зря!» — подумал Сенька, хотя вслух ничего не сказал Снегову.

— Что ж, я, пожалуй, к дому пойду, — поднялся Снегов, стряхивая с себя песок.

— Здесь далеко, вокруг болота надо идти. Километров семь.

— Ничего. Я люблю пешком ходить.

Сначала Сенька тоже хотел пойти вместе с ним, но взглянул на лодку, в которой, грузно придавив ее, по-прежнему возился Коровин, и передумал. Будто что-то удержало его. Какое-то неосознанное чувство, что бывает при драке с более сильным и опытным противником, не позволяющее убежать, не дающее права сдаться. Он сидел на песке, крепко обхватив колени, уткнувшись в них лицом. Когда в лесной чаще стихли шаги, выждав еще немного, поднялся и пошел к лодке.

Увлеченный ловлей, Коровин не сразу заметил Сеньку, оглянулся, когда тот уже был рядом. Удивился строгому выражению Сенькиного лица.

— Ну, ты чего?

— Весло потеряли, — сказал Сенька сурово первое же пришедшее на ум.

— Какое весло? Да вот оба здесь.

— Якорь согнули.

— Как согнул? — удивился Коровин.

— А очень просто, руками. Взяли и согнули, — настырно лез Сенька.

— Да ты что? В своем уме?! — воскликнул Коровин. — Что я, Геркулес? И зачем это мне?

— С собой хотели взять.

— Кто, я?!

— Документы есть? — еще строже спросил Сенька, жмурясь и глядя мимо Коровина.

— Какие документы?

— Членский билет Общества охотников и рыболовов.

— Я по рекомендации.

— По рекомендации не разрешается. Вылезайте из лодки, — приказал Сенька.

— Как так… Куда?..

— Вылезайте! — повелительно крикнул Сенька. — А то сейчас… милицию позову. — И Коровин вылез. Нерешительно, растерянно. Сенька быстро кинул в лодку якорь, столкнул ее с мели и впрыгнул на плаву.

— Эй! Куда я теперь… Стой, подожди! — кричал Коровин.

— По берегу идите. Вон в том направлении, — подгребая одним веслом, ответил Сенька.

— Я Виктору Михайловичу передам… Я твоему отцу пожалуюсь, что ты самовольничаешь.

А Сенька гнал лодку все дальше и дальше от берега. И хоть знал, что Коровин действительно пожалуется и, возможно, отец будет ругать его, Сеньку, но все равно он не повернул обратно.

Еще на подходе к дороге Шурка уловил запах бензинного перегара, кто-то проехал здесь на машине. А выйдя из леса, увидел, что возле их сторожки стоит легковушка. Незнакомый мужчина вынимал из багажника вещи, а молодая женщина и старушка помогали ему. Здесь же топтался мальчишка.

Мужчина захлопнул дверцу багажника, открыл капот, склонился, проверяя что-то в моторе, а все остальные стали носить вещи в дом.

«Кто это такие?» — подумал Шурка. К ним почти никогда никто не приезжал. Кустарником он прокрался к сторожке, пролез в огород и затаился в густом малиннике.

Выросший здесь, на лесном кордоне, Шурка был застенчив. Каждый раз, когда в школе его вызывали к доске, он краснел, переминался с ноги на ногу, пальцы его непрерывно шевелились, а на лбу выступала испарина. И школьные учителя, и родители — все ругали Шурку за эту его стеснительность, но он ничего не мог с собой поделать.

Сидя в малиннике, Шурка слышал, как возле машины тихо разговаривали.

— Здесь великолепные места, лес кругом первозданный, настоящие дебри! Грибы, ягоды! Озеро рядом! Все, что требуется! — говорил мужчина.

— Да, лес хороший, лиственный, — соглашалась старушка. Она была в длинном, почти до пяток, халате. Курила.

— Поживем недельку, посмотрим, — заметила женщина. — А если не понравится, так и дальше поедем. Никто нас здесь не держит. Отпуск еще большой, времени хватит.

«Дачники», — наблюдая за ними, понял Шурка. Он выждал, когда все взрослые ушли в дом и на дороге остался один мальчишка. Засунув руки в карманы штанов, стоял возле машины и посматривал по сторонам.

Шурка отковырнул комок земли и швырнул на дорогу. Мальчишка вздрогнул и обернулся. Он не понял, откуда бросили. Привстав на носки и вытянув шею, заглядывал в огород, но Шурку не видел. Как только мальчишка отвернулся, Шурка еще бросил комок, но теперь подальше, за машину. Там шаркнуло, и мальчишка побежал на звук, проверяя, что там.

И тогда Шурка вылез из малинника. Худенький, в трикотажном, выгоревшем до белизны спортивном костюме, он стал возле забора, смущенно улыбаясь и посматривая на мальчишку из-под бровей.

— Э, там кто-то есть! — увидев Шурку, закричал мальчишка, показывая на кусты.

Но Шурка ничего не ответил, прошел мимо мальчишки и полез на березу.

— Зачем это ты? — подбежав, спросил мальчишка. Шурка молча карабкался. Не мог же он объяснить, что все это у него от смущения.

Он поднялся до самой вершины, сел там на сук, опустив ноги, и, болтая ими, сверху смотрел на машину.

— Можно, и я к тебе? — попросил мальчишка. Он обхватил ствол березы, повис на нем, подержался и упал на землю.

Из дома вышла женщина.

— Мама, смотри, куда он забрался! — восторженно крикнул мальчишка.

— Ох ты! — Женщина посмотрела на Шурку из-под ладони. — Не боишься? Не упадешь?

— Куда залез, лешак! Спускайся сейчас же! — на секунду выскочив на крыльцо, сердито крикнула Шурке мать. — Все штаны раздерет! Ну подожди, попадет тебе!

Последнее она добавила просто так, на всякий случай, это Шурка хорошо знал. Сейчас ей было не до него, в доме появились новые люди, посторонние, а подобное случалось не часто, мать к этому не привыкла.

Развернувшись так, чтобы ствол березы хоть немного прикрывал его от женщины, Шурка уцепился за тонкий гибкий сук и плавно спустился на землю.

— Да ты прямо как Тарзан! — сказала женщина.

— А ты меня научишь так лазить? — подбежав к Шурке, торопливо спросил мальчишка. — Научи, а?