Галина Смирнова - Максимка, Толик и каляки-маляки

Радостный, сверкающий залив стал печальным болотом, а наоборот… наоборот почему-то не бывает.

В то лето Алину с братом Алёшей родители отправили на дачу к тёте Вере, маминой сестре.

– Нам нужно поменять крыльцо, полы на веранде, да и крышу починить пора. Как всё сделаем, приедем за вами, – сказала мама.

Алёша с Алинкой и не возражали, тем более у тёти Веры был сын Миша, их двоюродный брат, ему уже тринадцать, Алинке двенадцать, а Алёше десять.

Алёшу с Алинкой на вокзале встретил дядя Коля, на машине быстро доехали до места, это был старый, небольшой домик в забытой деревне, доставшийся дяде Коле от родителей.

– Как же выросли! – заохала тётя Вера. – Да где же ты, Миша!

В дверях появился двоюродный брат, рослый, крепкий, русоволосый, с большими, серыми глазами и веснушками на носу. Они виделись лет пять назад и сейчас с любопытством и смущением рассматривали друг друга.

– Алиночка, у тебя коса! Сейчас ведь ни у кого нет косы, а тебе идёт, моя красавица. Как ты на бабушку нашу – бабу Лиду похожа, – тётя Вера обняла покрасневшую, застеснявшуюся племянницу, – а ты, Алёшенька, весь в отца! Ну пойдемте к столу.

После обеда Алинка помогла убрать со стола, а потом все трое пошли погулять.

Алёша с Алиной никогда не были на даче двоюродного брата, поэтому с интересом слушали его.

– Деревня наша небольшая – двенадцать домов, отдалённая, добираться к нам неудобно, поэтому дачников мало, пока ещё и не приехали. А зимуют только в пяти домах. Мама всё лето здесь, у неё отпуск большой, она же учительница, а папа приезжает как может.

– А ты как время проводишь? – улыбнулась Алинка.

– Я… – смутился Миша, – по-разному. Пойдемте, покажу вам заброшенную турбазу.

Дом, где летом жил Миша с родителями, располагался в самом конце единственной деревенской улицы, которая продолжалась широкой дорогой, проложенной среди большого поля, засеянного клевером, тимофеевкой, мятликом, на котором местами уже белели первые ромашки.

– Скоро ромашек будет много, вот красота! – обратилась Алинка к Мише.

– Скоро клевер и ромашки вовсю зацветут, пора, – басовито ответил Миша, голос у него стал почти взрослым, низким, мужским.

Пересекли поле, спускавшееся с одной стороны вниз к узкой, быстрой речке и поднимавшееся с другой стороны вверх, к горизонту, так что верхнего края и не видно, только бескрайнее небо.

Вошли в тенистый, хвойный лес, пересекли глубокий овраг, пошли по широкой, лесной дороге, одолевали стаи комаров. Миша сломал две березовые веточки, дал Алине и Алёше – отгонять комаров.

Так и шли минут двадцать, углубляясь в лес, разгоняя комаров, но не теряя из вида речку справа, дорога плавно поднималась вверх.

Наконец, подошли к невысокому забору из старых, покрытых мхом досок, покосившемуся, местами упавшему на землю, за которым виднелись какие-то строения.

Зашли и оказались на территории старой, заброшенной турбазы.

Вдоль её центральной, широкой, когда-то асфальтированной, а сейчас почти полностью разрушенной дороги, стояли с двух сторон небольшие, деревянные, покосившиеся домики с маленькими верандами и большим, заколоченным досками окном. Домики стояли близко друг от друга, с двух сторон от дороги и под углом к ней.

– Ребята, – Алинка остановилась, – смотрите, они стоят, как корабли на причале.

– Ты о чём? – спросил Алёша.

– Вот эти домики, эта дорога… они как корабли и причал.

– Правда, Алинка, я сколько раз здесь был и не замечал, – Миша внимательно посмотрел на двоюродную сестру.

Столбики-фундаменты домиков были полуразрушены, осторожно поднялись по старым ступенькам, подёргали несколько дверей – забиты. В центре турбазы было двухэтажное, деревянное старое здание – то ли бывший клуб, то ли столовая. Жизнь ушла из этих мест, всё опустело и исчезало со временем.

– Здесь есть причал, когда-то лодки стояли, пошли, – Миша повёл Алину и Алёшу вниз по узкой, лесной тропинке, круто спускающейся вниз к речке.

Ребята оказались на старом стадионе – здесь были баскетбольная, волейбольная и теннисная площадки, но все они почти заросли мхом, молодыми деревцами, кустарником и разрушались постепенно. Около речки была лужайка, к ней примыкал небольшой причал с тремя шатающимися скамейками на нём.

Построенный из досок причал был скреплён по периметру железным уголком, который, видимо, и удерживал пока всё это сооружение от падения. Осторожно прошли, сели на скамейки, и перед ними открылась удивительная картина.

Речка в этом месте становилась широкой и делилась на два рукава, а в центре её образовался остров, довольно большой, весь заросший высокими деревьями – наклонившиеся ивы вдоль берегов, берёзы в глубине, ели и пышные, раскидистые лиственницы.

От острова к берегу шёл изогнутый деревянный мостик, он придавал особую живописность и даже сказочность этому заброшенному и удивительно красивому уголку.

Речка здесь успокаивалась, течения почти не было, и на поверхности воды, расположившись в середине больших, тёмно-зелёных, округлых листьев, цвели жёлтые кувшинки и белоснежные лилии.

– Какая красота! – воскликнула Алинка.

– На остров пойдём завтра, – как-будто читая её мысли, сказал Миша.

На следующий день сразу после завтрака ребята перебежали поле, перешли глубокий овраг, и бегом, бегом по лесной дороге до заброшенной турбазы, потом вниз по крутому склону – вот и лужайка, и остров, и старый причал.

По изогнутому, деревянному, шатающемуся мостику перешли на остров, где среди высокой травы змейкой шли в разные стороны несколько дорожек-тропинок.

– Кто здесь ходит? – почти с испугом спросила Алинка.

– Рыбаки, здесь рыба клюёт хорошо, особенно подлещики, но можно и окунька поймать. Не бойся!

– Что это? – Алинка крепко взяла Мишу за руку и не хотела отпускать.

Ребята шли вдоль берега острова и увидели поваленные на землю стволы деревьев разной толщины, и все они с одной стороны были заточены остро, как карандаши, какой-то неведомой «точилкой», видны были даже вертикальные бороздки-срезы, и все эти деревья лежали одинаково – острой стороной вглубь острова, а кроной в сторону воды.

– Это бобры. Здесь живут две семьи бобров, – успокоил Миша, – они питаются древесиной, пилят упавшие стволы деревьев, вымачивают, прячут в норках, потом едят как консервы.

– Ты видел? – спросил Алёша.

– Бобров видел. Серьёзный зверь, хотя на вид забавный. У него передние зубы очень крепкие и сильные – видели, как обтачивает он деревья.

– Покажи нам их норки.