Юлия Бекенская - Боб, Рыська и другие

© Юлия Бекенская, 2015

© Маргарита Лебедь, дизайн обложки, 2015

© Маргарита Лебедь, иллюстрации, 2015

Редактор Андрей Селезнев

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Кошка выскользнула из коробки и забилась в угол. Её рыжеватая, с чёрными полосками шерсть стояла дыбом.

– Знакомьтесь, – сказал папа. – Аляска. Так по кошачьему паспорту её зовут. Аляска, Аляска… – повторил он, – какое неудобное имя!

Тёмные полоски по бокам превращались в точки. Если смотреть сбоку, получалась кошка в горошек.

– Какая хорошенькая! – запищала Лена, – ути-пусечка, лапочка! А хвостик, гляньте! Это же помпончик, – подскочила на длиннющих ногах и как схватит кошку на руки!

– Такая порода бесхвостая, – объяснил папа, – называется курильский бобтейл.

На мгновение Бобка увидел кошкин хвост: короткий и круглый, как у зайца. В следующую секунду она зарычала, как маленький тигр, извернулась на руках у сестры, прыгнула и забилась под стул.

– Ну что ты, глупая, – сказала Лена. – Не бойся, я ничего не сделаю, только поглажу тебя, я же твоя хозяйка, – и полезла вытаскивать.

Папа доставал и сумки вещи:

– Кошачий корм, миска… это шлейка, тут щётка для шерсти… Лена, не трогай! Ей надо освоиться.

– Это же наша кошка! – возразила Лена. – И должна привыкать, что я буду её гладить!

Она присела на корточки и протянула руки под стул. Лена была взрослой: двенадцать лет. И всё делала по-своему.

Бобка смотрел на сестру и думал: неужели непонятно? Ей же не нравится!

Кошку Боб очень хорошо понимал. Когда к маме приходили подруги, все эти «ути-пуси, какие мы славные» доставались ему.

Кому понравится, когда хватают за щёки, треплют волосы, насильно сажают на колени и тормошат?

Особенно тетя Алёна: целовала его в нос, пачкала помадой и над ним же смеялась. Тискала, крутила, сюсюкала, а когда Боб вырывался, удивлялась: смотрите, какой! Сразу видно, мужчина! И от этого почему-то становилось обидно.

Сейчас ему уже семь, но всё равно нет-нет, да и найдётся какая-нибудь дама, которой обязательно надо ущипнуть его за щёку.

Кошка зашипела и подняла лапу. Из мягких подушечек показались когти, и лапа сделалась похожей на ромашку.

– Берегись, – сказал папа негромко.

– Подумаешь, – фыркнула сестра, – какие мы гордые!

Поднялась и вышла из комнаты.

– Нам всем лучше не обращать на неё внимания, – сказала мама. – Пусть привыкает. – И ты, Боб, уж, пожалуйста, её не трогай. Иди, поиграй.

Боб засопел: он и не собирался! Вот всегда так: если сестра что-то сделает, считают, что младший брат обязательно повторять будет.

Но его увели.

Во дворе Боб поговорил с соседской собакой, послушал, как стрекочут кузнечики в длинной траве, покачался на качелях.

Потом к сестре пришла подружка, они вытащили одеяло и растянулись загорать прямо под его носом. И сказали, что он им солнце загораживает.

Ничего другого не оставалось, как уйти в сарай.

От земляного пола тянуло сыростью. Боб поднялся на цыпочки, достал с полки молоток и гвозди.

Возле сарая стоял Пень Возмущения. Его папа с дедом с улицы принесли.

– Спорить и капризничать – женское дело, – объяснил дед. – Мужчинам скандалить не полагается. Но если тебя совсем допекут, бери молоток, гвозди и вбивай в пень, пока не отпустит.

На пне виднелись блестящие шляпки. Часть гвоздей забили криво, другие вогнали в дерево одним ударом.

Боб приходил сюда часто. Папа – изредка. А однажды Боб застал здесь бабушку!

Повод был особый: дед случайно съел её цветок. Бабушка привезла из города луковицу нарцисса, чтоб посадить, и спрятала в холодильник. А дед решил, что это чеснок. И съел. Ещё удивлялся, что невкусно.

Бабушка его не ругала. Молча вышла из дома и направилась к пню. Вернулась спокойная. Только дала дедушке таблетку от живота.

Бобка забил два гвоздя: один криво, другой аккуратно. Потом тихонько прошмыгнул в дом.

В прохладной комнате кошка со странным именем Аляска смотрела на Бобку со шкафа.

Он подошёл и задрал голову. Она не шелохнулась. Только следила круглыми, цвета мандарина, глазами. Лапы у неё были крупные, уши острые, шёрстка пушистая. Рысь, а не кошка. Только маленькая.

Кошка тоже изучала его. Мальчик как мальчик: светлый ёжик волос, курносый нос, веснушки. И расцарапанные коленки.

Пауза затягивалась.

– Тискать будешь? – наконец, без слов спросила кошка.

– Не буду, – тихонько ответил ей Боб. – Что я, не понимаю!..

Потом добавил:

– Ты на Ленку не сердись. Она… нормальная. Только торопится очень. А тебе время надо. Чтоб осмотреться. Ты же охотница. Вон как высоко забралась. Настоящая рысь!

Кошка смотрела со шкафа. Но Бобка знал, что она его услышала. Позвал:

– Рысь! Рыська! иди сюда.

Кошка промолчала, но как будто прислушалась.

А ему на плечо легла ладонь. Папа сказал:

– А, ведь, правда… не Аляска они никакая. Ты отличное имя придумал. Рысь!

– Если она такая породистая, – подозрительно сказала бабушка, рассматривая Рыську, – то я боюсь! А вдруг она потеряется? Или чужой украдёт? Не запирать же её в доме. Всё равно убежит.

Рысь умывалась, сидя на стуле, и делала вид, что её разговор не касается.

Родители стояли на пороге. Выходные кончились, и они уезжали в город.

– Ты же жаловалась на мышей, – сказал папа. – А теперь к тебе ни одна не сунется.

– Мышей я и сама отлично ловлю! – возразила бабушка.

Бобка тут же представил, как бабуля охотится на мышь: спрячется за деревом с тапочкой в руке, осторожно подкрадывается ближе и каааак хлопнет!..

Он засмеялся.

– И ничего смешного, – обиделась бабушка. – Я в том году всё лето ловила. Мышеловкой! Они и разбежались. Но пришли крысы! Я видела, как одна бежала по грядке. Я сперва подумала, что бурундук. Рыженькая, красивая. Мне даже показалось, что у неё румяные щёки. Но потом я увидела… хвост! – бабушкины глаза под очками стали совсем круглые. – Голый крысиный хвост! Бррр!

– Да-да, – сказал папа, – это земляная крыса. Вот мы и привезли тебе настоящую кошку-крысоловку. Она просто создана для охоты!

Бабушка с сомнением посмотрела на Рысь:

– Больно она маленькая… и породистая. Я за ней не услежу! На мне и так дети, обед, огород…