Юлия Бекенская - Нескучная книжица про… (сборник)

© Юлия Бекенская, 2014

© Маргарита Лебедь, обложка, 2014

Редактор Андрей Селезнев

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Когда она собиралась, торопливо, впопыхах, сестра, с явной претензией, спросила:

– Какого черта ты туда едешь?!

– Конечно, надо ехать, – торопила мама, – беда-то какая! Езжай. Ни о чем не волнуйся. За Андрюшей мы присмотрим.

– Какое тебе дело до отца этого ублюдка? – негодовала сестра.

– Его отец – Андрюшкин дед, – возражала Наталья.

– Тебя поманили, ты и побежала. Как шавка.

– О чем ты, Таня? Горе у людей. Не чужие же. Если никто никому помогать не будет, – Наталья не выдержала, – все и станут злющими. Как ты!

– Делай что хочешь, раз тебе на себя наплевать, – и сестра швырнула трубку.

Пробираясь по вечерним пробкам, Наталья думала, что, конечно, время выбрано неудачно. Лучше было бы выспаться и со спокойной душой ехать завтра – все равно к вечеру была бы уже на месте.

Но не сиделось. Вспоминая слова сестры, размышляла, как по-разному отнеслись близкие к тому, что случилось в ее жизни несколькими месяцами раньше.

Сперва, конечно, девчонкам на работе рассказала. С утра пораньше. Всю дорогу держалась, а в конторе как разревелась…

Стали спрашивать, она и выдала:

– Гена ушел. Другая у него.

– Вот сволочь, – шарахнула папкой по столу Маринка, – я бы таких кастрировала!..

Она вспомнила, как повстречала Маринку. Наталья тогда только устроилась на работу и шла по коридору за кадровиком. Впереди шагала блондинка в убийственном мини и ярко-зеленом топе, не скрывавшем роскошных форм. Дева, цокая каблуками, свернула в кабинет за номером 205.

– Только не двести пятый, пожалуйста, – шептала Наталья.

Кадровик распахнул перед ней дверь комнаты 205.

Ее окатило перезвоном мобильников, шумом улицы из распахнутого окна, бурчанием ксерокса; параллельно кипел скандал: огромный детина с распаренной мордой ругался с давешней блондинкой из-за какого-то договора.

– Милые дамы, разрешите представить, – начал кадровик.

Но его не слышали. Еще одна мадам, глядя в монитор ореховыми глазами, заорала через весь кабинет:

– Юль, какое назначение платежа клацать?

– Чтоб вы подавились! В том числе НДС, – донеслось из угла, где, не поднимая головы, стучала по клавиатуре еще одна будущая коллега.

– Подожди! Я тебе еще не все сказала, – рычала блондинка в спину улепетывающего верзилы.

Вот попала, пронеслось в голове. Что же они все так орут?!

Вопреки опасениям, обитательницы двести пятого оказались нормальными, душевными барышнями. Быстро сдружились.

Немудрено, если честно: так уж Наташка была устроена, что умела подстраивать под себя любое пространство.

На новом месте чуток передвинула стол, повесила яркий календарь, поставила семейные фотки – стало веселее.

Девчонкам, с их вечной диетой, пришлись по вкусу Наташины пирожки.

В конторе теперь пахло выпечкой и мандаринами – таскать из дома вкусненькое с ее приходом вошло в традицию.

Реанимировала офисные цветы – негодяйки их чуть не сгубили, сливая под корни остывший кофе. Неделька-другая – и на новом месте стало хорошо и уютно – так, как она любила.

Свет фар впереди, сзади, сбоку – куда не кинь взгляд. Пробка, ежевечерний городской пейзаж. Ну, раз уж собралась – деваться некуда. Стой, как все.

Муж рассказал ей все сам. Столько лет прожили вместе, вот и привыкли делиться. Выдал, а потом в глаза заглянул:

– Что мы теперь будем делать?

Красиво сыграно, думалось позже, когда отревела свое. Хороший ход, честный. Ничего от жены не утаил. Семью сберечь хочет.

И выбор у нее теперь небогат: закрыть глаза на то, что происходит, и тем самым выдать карт-бланш на походы дальнейшие.

Или отрезать. Расстаться, и быть виновной в том, что ребенок растет без отца.

Потому что сыну сказано будет – так мама решила. А я не хотел.

Красиво. Со всех сторон.

Разбежались не сразу. Пытаясь хранить видимость отношений, несколько месяцев жили под одной крышей. Хотя, что могло быть нелепей – изображать семью, чтоб не травмировать сына. И уик-эндовая эта пытка, с совместным походом по магазинам и в кино. Чтобы все, как у людей. Боже, как было больно!

На Генку словно надели стеклянную банку. Невозможно достучаться – он ее не слышал. Не действовали никакие доводы. Твердил словами чужими:

– Отпусти меня. Я тебя не люблю. Это привычка. Между нами давно все кончилось.

Так он не говорил никогда, и было у Натальи чувство, будто за него говорит кто-то другой.

Она вставала ночью, садилась в машину и рулила, давая волю слезам, с тем, чтоб найти себя утром на кольцевой в районе Кронштадта. Струна натягивалась, и, как ни крути, должна была лопнуть.

Лопнула. Муж собрал вещи и ушел.

«Поживем отдельно» – мягкая формулировка взрослых, которые все понимают.

Дети честнее. Андрюха, уйдя к себе, долго переваривал новости, а выйдя, спросил:

– Ма, а зачем ты ему ключ оставила? Это наш дом. Пусть звонит, если хочет зайти.

И нельзя ведь сказать, что ударило, как гром среди ясного неба. Но прежде Наталья замечать не хотела блестящих мужниных глаз.

А ведь были звоночки. Такое чувство, что он нарочно прокалывался. Играл в шпионов: бросал телефон с пикнувшей смс-кой, краснел ушами.

Будто провоцировал: поревнуй меня! Если удавалось, пил ее слезы.

Что может быть слаще: и там хороший, и здесь красивый. И тут по нему плачут, и там его ждут.

Наталья думала, что сможет балансировать. Оказалось, нет.

Перестроилась вправо, подтягиваясь к повороту на кольцевую. Судя по плотности потока, тут предстояло ей провести минут сорок. Мигнули фары, и кто-то пропустил ее видавший виды «Фольксваген». Теперь, пожалуй, двадцать минут. Жизнь налаживалась.

Коллеги к ее беде отнеслись с пониманием. Хотя Наталья заметила, что вокруг нее образовался тихий вакуум. Лишний раз ее старались не тревожить, не спрашивали, чтобы не бередить раны. А ей от тишины становилось лишь хуже. Никак нельзя в такие моменты человеку быть одному.

Подруги разделились во мнениях.

– Все образуется, говорила одна, – столько лет вместе прожили. Перебесится. Вернется.

Оптимизм казался Наташке наигранным. Будто не хотелось подружке вникать в проблемы, и она щебетала первое, что в голову пришло, чтоб быстрей свернуть тему.

– Будем влюблять его в тебя обратно, – говорила другая и тащила Наталью в солярий и по бутикам.

С сомнением глядя в зеркало очередной примерочной, в который раз задавала себе Наташка вопрос – и на фига это все?

Если разлюбил, то, сколько не украшайся, не поможет. Как ни запаковывай тушку в новые блузки и платьица, лишние килограммы не пропадут. И чертово отражение не трепетной ланью выглядит, а вполне откормленным бегемотиком.