Татьяна Провоторова - Лётчик

– Разумеётся! Я, верно, о своем думала, вот и ляпнула сдуру! А потом распалилась. Я больше не буду. Ладно, Алёшка? Мир?

Мальчик тяжело вздохнул, вспоминая давний спор. Собственно, какая разница: пушистые облака или нет? Сказочные истории все равно происходили, и это было очень по-настоящему.

А вот как раз сейчас в небе началась очередное сражение войск графа Гелиоса. Алёша нашел это слово совершенно случайно в какой-то совсем не сказочной книге. Тогда он решил, что наверняка его любимый облачный граф носит именно такое имя. Красивое.

Противником, главным врагом, как графа, так и других, по большей части безобидных обитателей облачного мира был злой облачный колдун, для которого Алёшка даже имени пока не придумал. Уродливые тролли армии колдуна двигались плотной шеренгой к стройным рядам бесстрашных рыцарей графа Гелиоса. Мальчик придвинулся ближе к окну, чтобы ничего не пропустить из сражения, беспокоясь за графа, так как армия у колдуна была намного больше армии Гелиоса. Но тут вмешалась третья сила – западный ветер, который просто раздул все войска. Алёшка сердито стукнул ладонью по подоконнику: западный ветер вечно старался помешать графу Гелиосу окончательно разбить колдуна!

– Ну, спрашивается, кто его просил? – раздраженно пробурчал он. – Вот, опять разошлись, а дальше? Пусть колдун ходит по небу и сбивает беспомощных путников?

Разумеётся, он имел в виду облачных путников. А среди них была самая разная публика: и благородные рыцари, и неотесанные и грубые варвары, драконы, самолёты и даже утята, которые мирно плыли куда-то, в только им известные края.

– Алёшка! – опять позвала мама.

Вернувшись в комнату (все равно теперь в небе не происходило ничего интересного), он, вздыхая, направился на кухню, а перед глазами стояло ярко-синеё бездонное небо и железные крылья самолётов, рассекающие воздух – даже дух захватывало! Живя на последнем, четырнадцатом этаже, представить себя парящим в небе, было чрезвычайно легко. И необыкновенно приятно…

Но мама уже который год пыталась найти квартиру на нижнем, желательно первом этаже. В крайнем случае, на втором-третьем. Конечно, проще всего было бы купить. Но в связи со множеством обстоятельств это было нереально. И дело было даже не в том, что таких денег у мамы отродясь не водилось, а в том, что если бы они вдруг каким-то чудом появились, мама ни за что бы не потратила их на квартиру. Она потратила бы их на Алёшку. У неё была мечта вылечить сына.

И потому надо было искать другие пути. Например, организовать обмен. Их квартира была хорошая, большая, светлая, только уж очень высоко. В такую захотел бы переёхать отнюдь на каждый. Даже если бы лифт всегда работал без проблем. А это случалось не всегда. Порой он отказывался от своих обязанностей на несколько недель.

Вот и сегодня случилась та же оказия. Утром, когда Марина уходила на работу, лифт ещё был в полном порядке. Но потом, как раз когда Алёшка собрался было прогуляться, лифт закапризничал. И мало было ему этого, он вдобавок ещё и застрял, как раз когда мальчик туда забрался. Но даже этого лифту показалось недостаточным. Следующеё, что сделал коварный враг было то, что когда Алёшку пришли вытаскивать, он стал фыркать и трястись, изображая эпилепсию, а в результате перепуганные соседи во главе с мамой выдрали из кабины Алёшу, но бросили кресло. Мальчик был уверен, что на самом деле лифт в полном порядке, просто издевается над ним, чтобы он торчал дома весь день, видимо, зная, что Алёша очень любит гулять.

Таким образом, пришлось сидеть дома. Это очень огорчило Алёшу, хотя он изо всех сил старался это скрыть. Получилось у него или нет, он не понял. Мама или поверила, или сделала вид, что верит. Она так поступала довольно часто. Это слегка раздражало мальчика, но он тоже делал вид, что верит ей. Мама очень беспокоилась, что Алёша часто огорчается. Разумеётся, он часто огорчался, любой бы огорчался на его месте.

– Алёша-а! А, вот ты где! – обрадовалась мама. – Давай, садимся кушать. Я сейчас должна сходить по делам, а ты веди себя хорошо, не балуйся с огнем, не высовывайся из окна. А я скоро вернусь, договорились?

Сейчас Алёшка увидел, что мама оделась как-то торжественно, даже празднично.

– А куда ты пойдешь? Сегодня же выходной, ты не работаешь, это только Маринка вечно занята.

– У меня есть кое-какие дела, – заулыбалась мама. – Ты не волнуйся. Я договорилась с тетей Кларой, чтобы она пришла к тебе вечером, если ни меня, ни Марины ещё не будет. Она тебе позвонит и спросит, если ты один, то она придет. Телевизор посмотрите.

– Ну, вот ещё! – возмутился Алёшка. – Очень мне нужна тетя Клара, чтобы телик смотреть! Я книжку читать уйду.

– Ну, хорошо, хорошо, книжку так книжку. Только пусть она посидит вечером, если нас с Мариной не будет, ладно? Алёша?

– Ладно, ладно, – пробурчал он и взял ложку.

Не то чтобы он так уж сильно не любил тетю Клару, но… она была слишком назойливая, что ли. Вечно спрашивает одно и то же, пользуется духами, от которых, как считал Алёшка, даже комары дохнут, у неё был очень громкий голос и постоянно восторженное состояние. Причем такое состояние у неё было и в тему и без темы.

Мама поцеловала Алёшку и ушла. Мальчик продолжил вялое ковыряние в супе, есть как-то не особо хотелось.

Внезапно зазвонил телефон. Алёшка выронил ложку. Так противно, как телефон в их квартире, наверно, ни один телефон в мире не звонит. Как задребезжит, так сразу люстра, кажется, подхватывает этот звон, да ещё и полка содрогаться начинает.

– Начинается, – фыркнул Алёша и стал пробираться к телефону. – Знаю, знаю. Позовите, пожалуйста, Марину, ах, она ушла! А она не сказала, когда вернется? – передразнил он подругу сестры, которая никогда не здоровалась первой, не помнила, как его зовут и звонила как по закону подлости всегда в то время, когда Марины уже не было дома. – Алло! – крикнул он в трубку.

– Ой, кто это? – ответил надоевший уже голос подруги сестры, как Алёшка и подумал, это была Лиза – он знал её по школьным фотографиям Марины, по видеозаписям (Лиза вроде играла в каких-то театральных постановках, она так говорила и даже записи каких-то спектаклей таскала, Алёше они показались неимоверно скучными, актеры всю пьесу выдавали пафосные тирады о непризнанной любви, несчастьях и каких-то драгоценностях, скучно, в общем) и, разумеётся, он знал её в лицо – она приходила на дни рождения Марины.

– Привет, это Алёша, брат Марины, – терпеливо (в который уже раз!) пояснил он.

– О, Алёшка! – обрадовалась Лиза. – А я тебя не узнала!

«Конечно, – мрачно подумал мальчик, – Как тут узнаешь? Всего лишь пять раз в день, целыми неделями общаемся!»

– Привет, Алёшенька! – продолжила щебетать Лиза. – Как у тебя дела?