Роман Борин - Полпирожка с повидлом. Сказочная история о мальчике, который мечтал стать мореходом

Джон пытался было спорить. Мол, во-первых, за печкой он прятался, когда ему было всего-то три годика, причём папа, тогда ещё живой, от души хохотал над ним. А во-вторых, если море так опасно, то почему каждый год на воду в гавани спускается всё больше кораблей, и нет отбоя от желающих подняться на борт судна. Какого-либо впечатления на маму Лизу эти доводы совершенно не произвели.

– Людям нужно что-то есть, а работы на земле для всех не хватает. Многие к тому же не понимают, какой опасности подвергаются, выходя в море. Конечно, благодаря этим безрассудным парням у нас с тобой иногда бывает на ужин вкусная рыба. Но это ничего не значит. Пойми, сынок: человек создан жить на земле, иначе Господь дал бы человеку вместо лёгких жабры – не понадобилось бы строить никакие корабли.

Голос мамы Лизы в тот момент звучал с необычайной строгостью, и Джон притих, решив про себя беседы о море с мамой никогда больше не заводить. Даже начав, подобно сверстникам, искать работу в гавани, он старался первым маме Лизе о своих поисках не сообщать. О них она узнала сама: в их городе известным становилось очень быстро буквально всё.

Она узнала также и о том, что мальчик купается в море в гордом одиночестве, поскольку поссорился со своими друзьями. Но, как её ни пугала мысль о коварности моря, то и дело уносящего в свою пучину хороших людей, запрещать сыну заходить в воду мама Лиза не стала. Она хорошо понимала, что запретами ничего не добьётся, зато у сверстников Джона появится ещё один повод для насмешек. Да и лишать мальчугана этой радости – купаться в море и загорать на берегу – не захотела бы, наверное, ни одна мать на планете.

Но, выведав про Джона подробности его частых заплывов, мама Лиза всё-таки выговорилась от души. У калитки, при пожилом извозчике, она, разумеется, браниться не стала, хотя ей очень хотелось отвесить любимому сыночку хорошую затрещину. В доме же пыл у мамы Лизы несколько поостыл – свою воспитательную миссию она ограничила причитаниями и укоризненными взглядами.

Правда, не забыв заодно и похвалить мальчугана за заботу (второй ведь раз приносит маме столько крупной рыбы). Кроме того, мама Лиза не удержалась от соблазна рассказать и о том, с каким уважением относятся к Джону работающие в гавани молодые люди. Джона это не могло не порадовать, ему ведь очень хотелось быть кому-то симпатичным.

Всю ночь Джон боялся, что утром мама Лиза найдёт ему работу при себе. Бедная треска, оставшаяся в ялике на берегу! Она же непременно протухнет!

– Была не была! – решил вдруг Джон. – Уйду из дома спозаранку, отгоню ялик рыбакам, а потом приволоку оставшуюся рыбу. Пускай ругается, если ей так хочется.

Так всегда происходит. Мальчугану однажды приходит в голову, что он – мужчина, а его мама – женщина. Сладить с ним тогда становится совершенно невозможно. И главное – никогда не предугадаешь день, час и минуту превращения подростка в юного мужчину. Причём, превратившись, внешне мальчик может ещё довольно долго выглядеть подростком, даже голос у него остаётся по-прежнему высокий и ломкий. И мама по привычке продолжает мальчиком командовать, а он только посмеивается в сторону, но делает всё, как считает нужным. Попробуй на него замахнись ремнём или накричи – сразу почувствуешь, насколько мальчик изменился. Подумать только – в одну лишь ночь!

Проворочавшись на постели до рассвета, Джон сумел выйти из дома незамеченным. Ещё бы! Мама Лиза никогда не засыпала раньше полуночи. А в этот раз ей кроме взятого на стирку белья пришлось перебирать и подарок сыночка. Треска в тот вечер явно не входила в планы мамы Лизы. Пока она выпотрошила и засолила рыбу, после полуночи минуло часа два. Чрезвычайно притомившаяся мама Лиза долго не могла заснуть, поэтому всё для Джона сложилось по типу «лучше не придумаешь»: любимую, но чересчур заботливую мамочку сон сморил в аккурат на рассвете.

И Джон спокойно побежал к заливчику, прихватив с собой выстиранный мамой Лизой и ещё не высохший рыбацкий мешок. Легко сказать «побежал»! Вначале он действительно бесшумно, почти как предрассветный призрак, мчался по накатанной колёсами рыбацких арб улице, потом по плотной земляной дороге, ведущей в гавань. Не прошло и пяти минут, как мальчик понял, что начал по-настоящему задыхаться и терять равновесие. Несколько раз он споткнулся о выбоины и даже полетел вниз лицом.

Наконец, всё тело его будто свинцом налилось, и с бега мальчик перешёл на вялую трусцу, словно пробежал, спасаясь от погони, несколько миль подряд. Так, друзья мои, проявляет себя самая обычная усталость, которая имеет обыкновение коварно накапливаться в организме в течение многих часов работы подряд. Избавиться от неё довольно легко – нужно просто ночью как следует выспаться. Чего, мучаясь раздумьями о брошенном без присмотра ялике с треской, Джон не сумел. В результате усталость проявила себя во всю мощь уже на дистанции.

Примерно на середине пути от дома до заливчика наш храбрый мальчуган свалился без чувств под откос дороги. По большому счёту, он вовсе не был слабым подростком. Скорее, наоборот, не по годам физически развитым. Но силы рассчитывать, конечно же, не умел – многие тринадцатилетние мальчишки не владеют этой наукой.

А Джон плюс ко всему и питался не очень хорошо. Не потому, что мама Лиза плохо его кормила. Она-то как раз старалась запихнуть в любимого сыночка еды побольше, отрывая от себя для Джона самые вкусные кусочки. Только Джон лукавил, умело изображая из себя объевшегося. Он даже умудрялся незаметно от мамы Лизы прятать довольно увесистые куски жареной рыбы, мяса, целые картофелины, даже пирожки, чтобы потом незаметно ей же и подложить в тарелку. Или угостить какого-нибудь бездомного щенка или брошенного котёнка, несчастную бродячую собаку, старого бездомного человека, случайно повстречавшегося на пути.

Такой уж он был от природы, наш добрый мальчик Джон.

Разумеется, Джон не ощущал себя постоянно недоедающим, потому как привык съедать не всё из того, чем его угощали. Но поскольку энергии он всегда тратил очень много, организм его всё-таки испытывал нехватку пищи. Ничем она обычно себя не проявляет, эта нехватка, если хорошо высыпаться и не бегать, как угорелый, с места в карьер да ещё спозаранку, когда все реакции в организме замедленны. Джон же по неопытности перенапрягся и обессилил. Хорошо ещё на берегу, не в море.

К счастью, упал он удачно, ничего себе не повредив. Просто, как говорится, «выключился» полностью минут на двадцать. А очнувшись, сладко, по-детски, заснул. Крепкий подростковый организм взял своё.

Проснулся Джон оттого, что кто-то потянул из-под него рыбацкий мешок. На нём Джон оказался, скатившись под откос. Наверное, так вышло случайно. Мешок был ещё влажным, однако неимоверно уставший мальчик, засыпая, не обратил на это внимания. И к лучшему: по крайней мере, мешок нельзя было просто по-тихому взять и украсть. Пытаясь вытащить добычу из-под мальчика, воришка сделал очень неловкое движение и потревожил спящего. Джон тут же открыл глаза.