Ольга Фикс - Сказка о городе Горечанске

Он так себя вел, когда был чем-то потрясен или сильно напуган.

– Бутс, фу! Как не стыдно! – прикрикнула Аня, гадая, что могло испугать спокойную, в общем-то, собаку. Вышла на крыльцо, глянула, и сама чуть кубарем не скатилась со ступенек.

Костя удержал ее за плечо, и помог спуститься на землю.

– Ну-ну, не надо так нервничать, – усмехнулся он.– Я, конечно, понимаю, что произвожу сильное впечатление, – Костя расправил плечи, и слегка поиграл бицепсами. – Врать не стану, я даже этим слегка горжусь. Но уж падать-то с крыльца при виде меня совершенно незачем. Так ведь и шею можно сломать.

– В-вы..– чуть заикаясь проговорила Аня, – в-вы настоящий?

– В смысле? – Костя даже слегка обиделся. – Вот он я, держу тебя за руку. Отпустить?

– Да, если можно. Тут же земля, так что падать уже вроде некуда..

– Кто тебя знает? – он усмехнулся. – Бывает, люди и на ровном месте спотыкаются. Тем более, говорят, что ты из Москвы.

– И что? – Аня уже немного пришла в себя. Стараясь не пялиться чересчур на нижнюю половину Кости, а смотреть исключительно ему в лицо, Аня убеждала себя что, в конце концов, он простой, обыкновенный мальчишка. Ну да, немножечко на четырех ногах, с копытами и с хвостом, но судя по тому, как он разговаривает…

Во всяком случае, обращаться к нему на «Вы» было просто глупо. Наверняка они с этим Костей ровесники.

– И что? – повторила она немного вызывающе.– В чем проблема-то, что я из Москвы? Город как город. Ну, наверное, немножко побольше вашего Горечанска… А так никакой разницы. Такие же люди живут, как везде.

– Ты ж еще не видела Горечанска, – усмехнулся Костя.

– А что в нем такого особенного? Там что, все такие как ты? – от такой перспективы Аню бросило в дрожь, но она постаралась ничем этого не выдать.

Костины глаза потемнели. Он сразу перестал улыбаться, и вполне серьезно, с оттенком горечи произнес.

– Насчет этого можешь не беспокоиться. Таких, как я, больше нет. Думаю, что нигде.

– Ну и слава Б-гу! – вырвалось у Ани. Закинув за плечи рюкзак, она стояла с независимым видом, запрокинув голову, и глядя Косте прямо в глаза. – Одного тебя мне вполне достаточно.

– Достаточно для чего?

– Чтоб дойти со мной до Учгородка. Ты ведь туда идешь?

– Ну, допустим.

– Значит, нам с тобой по пути, и тебе ничего не стоит взять меня с собой.

– Это еще как сказать – стоит или не стоит. Без тебя б я рысью погнал, а с тобой придется шагом идти. Есть разница или нет?

– Ну, допустим. – Аня уже начинала злиться. Она изо всех сил старалась забыть, что имеет дело с кентавром, но Костя явно не собирался предоставлять ей такую возможность. – Так мы идем вместе или нет?

– Хм. Не знаю еще. А ты меня попроси.

Но Аня скорей бы язык себе откусила, чем стала его о чем-то просить. Ни за что! Подумаешь, кентавр! Да у них в кинологическом клубе…

– Не хочешь – не надо! Сама как-нибудь дойду!

– Ну, вот что, петухи, – свесилась с крылечка баба Яга. – Вы уж там как-нибудь норов свой укоротите. Делить вам нечего, лес большой. Костя, ну ты уж взрослый совсем! Соображать должен! Как она одна по нашему лесу пойдет? И ты, Анна, помни себя. Ты ж девушка! Вам положено скромными да кроткими быть. Попроси Костю вежливо, с тебя не убудет. Он и в самом деле одолжение тебе делает. Галопом бы он в двадцать минут доскакал, а с тобой больше часа протопает.

– Не нужно мне ничьих одолжений! – Аня резко передернула плечом, и смело зашагала в сторону леса. Бумс радостно рванул за ней следом.

– Да куда ты! Постой! Сумасшедшая! – догнал ее Костя. – Нам же совсем не туда!

– Да? – Аня приостановилась. – А куда? Ну, ты хоть направленье мне укажи… по-жа-луй-ста. А потом можешь себе галопировать куда хочешь.

– Туда! – махнул рукой Костя.

Они зашагали рядом. Аня шла быстро, Костя приноравливал свой шаг к ее.

– Да пойми ты, дойти до нас вовсе не так просто, как кажется! Ладно уж, пошли вместе. Раз уж ты такая невежливая.

– А может, я не хочу с тобою вместе идти?

– Почему? Боишься идти рядом с кентавром? Ну, скажи честно: боишься, да?

– Да ничего я не боюсь! Просто ты меня достал, ясно? Подумаешь, кентавр. Да в Древней Греции их вообще полно было на каждом шагу. Как-то же люди жили….

*

Какое-то время они просто молча шагали рядом. Лес вокруг них нисколько не редел, наоборот, становился гуще. В зеленом коридоре, по которому они шли, казалось, с каждым шагом становилось темнее. Деревья шелестели все громче, и щебет птиц в ветвях, вместо того чтобы сделаться постепенно привычным, становился, наоборот, все назойливее и громче. Лес оглушал и подавлял Аню, да и Бумса тоже. Вместо того, чтобы стрелою мчаться вперед, пес вышагивал, точно по команде «рядом», плотно прижимаясь к колену хозяйки.

В этом огромном зеленом царстве Аня отчетливо ощущала себя чужой. Ее синие джинсы и яркая, в кислотных разводах майка так явно диссонировали с окружающим миром! И зачем она только позволила подружке отвести ее вперед отъездом в модный салон и заплести волосы в 250 африканских, перевитых разноцветными ленточками косичек! В Москве это казалось прикольным, а здесь Аня прямо-таки кожей чувствовала неуместность своей пестроты на фоне окружающей изумрудной зелени.

Точно, как попугай в тайгу залетел.

А вот гнедой Костя в камуфляжной майке, передвигавшийся мягкой и плавной рысью, абсолютно органично вписывался в пространство. Удары его копыт о примятый, истоптанный дерн тропинки напоминали стук сердца – немного чем-то взволнованного, и оттого колотящегося чуть скорее обычного.

Они шли, и шли, и шли, и постепенно Аня совсем уже ошалела от леса. У нее, похоже, начались галлюцинации.

Сквозь шелест веток и щебет птиц ей послышался чей-то смех. Один смешок, другой, и третий. А потом кто-то дернул ее за косичку.

– Ай! – вскрикнула Аня, и встала как вкопанная, озираясь в поисках ветки, за которую косичка могла зацепиться.

Хихиканье вокруг зазвучало громче. Зазвенело сразу со всех сторон, как будто весь лес смеялся над Аней.

Костя, хоть и не сразу, но все же заметил, что Аня не идет больше за ним, и нетерпеливо обернулся.

– Ты что там стоишь? Устала? Пошли уже, и так сколько времени потеряли!

– Костя, – продолжая оглядываться по сторонам, неуверенно произнесла Аня. – Мне, наверное, нехорошо. У меня отчего-то ужасно звенит в ушах.

– Звенит? Ах, это! Да это ж мавки! А ну, прекращайте, бесстыжие! Чего пристали к человеку?

Смех и звон разом стихли. Теперь со всех сторон слышался только испуганный шепот. Ну да, точно шепот. Как Аня раньше могла принимать его за шелест ветвей?

– А чего она сама? – звонко спросил высоко в ветвях невидимый голос.

– Что «она сама»? – поднял голову Костя.

– Ну, чего она вся такая?