Виктор Кротов - За бродячим подсолнухом. Сказочная повесть

Тут ещё и детки Цапа стали упрашивать папу поймать им хоть какого-нибудь человечка, чтобы рассмотреть его как следует. А понравится – так и поиграть с ним.

В общем, всё подошло к тому, что пора с человеком разобраться и понять, что же это такое.

Подстерёг краб Цап человека, ухватил его покрепче и тянет к себе.

А человек тянет к себе. Оказывается, он тоже хотел краба поймать. Так крепко вцепился – не отцепишь. Наверное, от страха. Тянут друг друга и тянут.

В конце концов крабу стало жалко человека с его судорожной хваткой. Ведь кто поумнее – всегда должен уступить. Вот Цап и отпустил человека. Оставил клешню в его руке и вернулся к своим.

– Молодец, – сказала жена. – Клешня отрастёт, а без человека вчера обходились и завтра обойдёмся.

Дети тоже были довольны. Ведь отец им был гораздо нужнее любого человечка. Тем более если люди такие цеплячие.

Клешня и в самом деле отросла довольно скоро. И краб Цап, которого уже считали специалистом по людям, решил исследовать их дальше.

На этот раз у него был ещё более великий замысел. Он решил провести отпуск в столице!

А что? Залез в одну из сувенирных раковин, которые продавали на набережной туристам, и дождался, пока его купили. Так его в этой ракушке в столицу и привезли. Бесплатно и со всеми удобствами, не считая отсутствия морской воды.

Но в столице!.. Жизнь оказалась там устроена совсем по-другому. Моря нет совершенно! Холодно – даже когда говорят «Потеплело»! В ракушке сиди сколько угодно, но что же дальше делать? Никак не мог Цап придумать, как город посмотреть, а уж тем более – как обратно вернуться. Неужели до следующего лета ждать?..

Пришлось, в конце концов, признаваться, что живой он, а вовсе не сувенирный.

– Так я и думал, – говорит хозяин. – Глазки всё-таки бегают. И по ночам слышно, как кто-то на кухню за едой прогуливается или ванну принимает. Ну ничего, мне даже приятно, что у меня такой гость. Я там у вас на море хорошо отдохнул. Как могу, помогу.

Повозил он Цапа по столице, показал зоопарк, и дельфинарий, и всякие другие интересные крабам достопримечательности. А потом передал знакомому, который ехал на море, – и тот довёз его прямо в раковине обратно.

С тех пор все зауважали краба Цапа ещё больше. И говорили о нём:

– О, краб Цап – это столичная штучка!..

Жене Цапа это очень нравилось, и в ней тоже постепенно появлялось что-то столичное.

А дети мечтали о том, как они станут взрослыми и отправятся ещё дальше, чем отец. В какие-нибудь заграничные столицы.

После сказки все трое путешественников уставились на краба с таким восхищением, что ему стало неловко.

– Да что уж там, – проговорил он, потупив глазки. – В конце концов, я и не совсем сам догадался верёвку вам притащить. Жена подсказала. Она привет вам, кстати, передавала. И дети тоже. Спрашивали, не из заграничной ли вы столицы к нам приехали… Мои любят мне подсказывать. И я люблю, когда они это делают. Сам ведь не всегда всё сообразишь…

– Ну вот, а нам в школе без конца твердят, что подсказывать нехорошо, – засмеялась Кю. – Хотя мне эта подсказка очень даже понравилась.

– Мне тоже, – согласился Айн. – Так ведь это и не в школе.

– Ну, это ещё как сказать… – Кю посерьёзнела. – Гном Ном говорил, что мы сюда отправились не только провожать Клё, но ещё и Человеческое Искусство Жизни изучать. Мы, кстати, даже Зёрна Загадки уже получили за окончание первого класса.

– Всё равно не школа. Отметок нет. И подсказки здесь разрешаются. Правда, Цап? И принимаются с большой благодарностью.

– Не знаю, как там в вашей школе, – отозвался краб Цап, – но в нашей стране подсказки очень даже на пользу. Вот если какая-нибудь неудача случится. Без подсказки она так и останется неудачей. А подскажут тебе что-нибудь этакое – и всё по-другому. Ведь я, честно говоря, и человечка неудачно ловил, и в путешествии своём чуть не пропал. И вам помочь не сообразил бы… Нет, люблю подсказки.

– А ужинать любишь? – спросила вдруг Кю. – Ты ведь нам составишь компанию, правда?

Она нажала кнопку на палатке-самораскладке и принялась накрывать скатерть-самобранку.

– Так что, у вас страна неудачников? – спросил Айн за ужином. – Значит…

Но Кю его перебила:

– Ты что! Разве Цап неудачник? По-моему совсем наоборот.

– Может быть, и неудачник, – вдруг сказал краб Цап. – Но в самом лучшем смысле слова.

– Как это? – одновременно выпалили Айн и Кю.

– Ну, ведь неудача не сама по себе. Это уж как к ней относиться. Если стонать да охать, ничего хорошего, конечно, не будет.

– А что же, радоваться неудаче, что ли? – хмыкнул Айн.

– Да нет… – краб Цап задумчиво почесал голову клешнёй. – Посмотреть на неё внимательно. Может, она просто показывает какое-то другое направление, о котором не догадывался.

– Что же, получается, неудача это тоже подсказка? – спросила Кю.

– А что?.. Это ты здорово сказала, – обрадовался краб. – Получается, что подсказка.

– Точно-точно! – оживлённо прошелестела Клёночка. – Глядите: Сахара испугалась, понесла, это неудачно получилось, а она направление нам выбрала.

– Верно, Клё, – Айн уважительно посмотрел на спутницу. – А ещё у нас неудачно верёвка отвязалась – и…

– И к ней привязался я, – подхватил краб Цап.

– И у нас завязалась дружба, – закончила Кю.

– Но мне всё-таки пора домой, – спохватился Цап. – Представляете, с каким нетерпением там ждут моего рассказа?

Кю торопливо упаковала в маленький мешочек угощение для Цаповой семьи. Договорились, что утром путешественники не тронутся в путь, пока не дождутся краба, и он, ухватив мешочек, степенно отправился к себе под воду.

Наутро путешественники быстро собрались и приготовились к дальнейшему пути. Дожидались, как было условлено, краба Цапа. Кю боялась, что Сахара будет после вчерашнего происшествия побаиваться автомобиля, но умная лошадь поняла, что это была лишь случайная неожиданность. Она стояла совсем рядом с водительским местом Айна, и тот рассматривал её упряжь.

– Как ты, Кю, во всём этом не путаешься? Столько ремешков!..

– Да тут всё просто, – обрадовалась Кю возможности продолжить образование Айна в области верховой езды. – На лбу у лошади налобный ремешок, за ушами – затылочный. Застёгивается уздечка подбородным ремнём, свободно, чтобы кулак под него проходил. Ну, и поводья, конечно, от трензеля тянутся, чтобы лошадью управлять.

– А вон у седла ещё ремни…