Георгий - Спаситель океана, или повесть о странствующем слесаре

Ученый-зоолог не возражал, и Зоя осведомилась, не водится ли за его племянником такое… ну, словом, не имеет ли он нехорошую привычку отнимать у беззащитных девочек бутерброды с вареньем.

Ученый-зоолог серьезно задумался, а Зоя, не отрываясь, следила за выражением его лица.

– Я полагаю, что нет, – твердо сказал ученый-зоолог. – Как говорят мои скромные наблюдения, Леня терпеть не может сладкого. Он утверждает, что настоящий мужчина должен сладкое презирать.

– Тогда у меня тоже нет возражений, – солидно сказала Зоя.

– Значит, по рукам? – обрадовался ученый-зоолог.

И он обменялся с каждым из нас крепким рукопожатием. Я имею в виду нас, мужчин. Что касается Зои, то для нее ученый-зоолог галантно приподнял шляпу.

Потом он водрузил шляпу на голову и пошагал дальше. Но я не выдержал и крикнул ему вслед:

– Дядя Зоолог! Погодите! Что я вам скажу! Он остановился и вопросительно взглянул на нас.

– А дядя Вася умеет говорить. Правда, правда! Мы лично верим все.

– К сожалению, молодой человек, у нас нет фактов, – ответил ученый-зоолог, и, чтобы мы убедились в том, что он и в самом деле сожалеет, ученый-зоолог сокрушенно покачал головой.

– А вы поверьте. Как мы, – предложил Феликс.

– Увы, мне уже не дано. Я ведь теперь ученый, – сказал он с легкой грустью.

Утром я выбежал из дома за хлебом и увидел на улице ученого-зоолога, тащившего тяжелый чемодан. Рядом с ним шел красивый белокурый мальчик, увешанный с головы до пят снаряжением для подводной охоты. Его мускулистое тело покрывал золотистый загар. Волевое лицо и грозное снаряжение делали его похожим на юного искателя приключений, пришедшего к нам со страниц какой-то несомненно увлекательной книги. О таком сверстнике можно было только мечтать.

«Неужели этот потрясающий мальчик будет нашим новым товарищем?» – спросил я себя изумленно.

Ну конечно же! Ученый-зоолог сам попросил, чтобы мы приняли его племянника в свою компанию.

– Дядя Зоолог, дядя Зоолог!.. – закричал я восторженно и бросился им навстречу. – А вот я, – сообщил я, почему-то задохнувшись.

Я говорил это ученому-зоологу, а сам не мог отвести глаз от блестящего мальчика.

– Превосходно! – тоже обрадовался ученый-зоолог и поставил чемодан на тротуар. – Превосходно, что мы сразу же встретили вас. Леня, перед нами один из тех, о ком я тебе только что рассказывал. Он и его друзья будут твоими товарищами. – Но лицо мальчика осталось невозмутимым.

– Ну об этом я еще подумаю, – сказал он спокойно.

Затем племянник зоолога взглянул на меня холодными синими глазами и объявил:

– К твоему сведению: я живу в Москве. И мои родители не кто-нибудь, а артисты цирка!

Он окинул меня оценивающим взглядом, и я понял, как мы ничтожны по сравнению с ним, ну совсем обычные ребята, каких, наверное, миллионы на земле.

«Ну хоть бы чем-нибудь я отличался, ну хоть бы капельку! – подумал я в отчаянии. – Ах, как было бы здорово, если бы один мой глаз все-таки наполовину оказался коричневым. Может, тогда бы этот великолепный мальчик проявил ко мне интерес».

– В общем-то, на мою дружбу не очень рассчитывайте. Так и скажи своим ребятам, – небрежно закончил блестящий мальчик.

– Леня, как можно? – упрекнул его дядя.

– Дядя, я прямой человек. Разве это плохое качество? По-моему, оно только украшает настоящего мужчину. Не правда ли? – возразил мальчик строго.

– Конечно, украшает, – растерянно согласился ученый-зоолог. – Ты уж извини. Я ведь не знал, что теперь у Лени новые принципы, – сказал он мне смущенно и, подняв чемодан, уныло потащил к подъезду.

Через час я сидел с друзьями на бревнах и рассказывал о первой встрече с племянником Леней.

– И у него настоящее подводное ружье? И настоящая маска? – спросил Яша, когда я закончил свое сообщение.

Я ответил, что видел ружье и маску точно так, как вижу сейчас его, Яшины, ворот рубахи и пуговицы на нем.

– Тогда ты что-то напутал, – сказал убежденно Яша. – Не может человек с настоящим подводным ружьем и маской стать таким воображалой. Это знаешь какие свойские ребята? «Рубахи-ребята» – слышал?

– Не веришь – не надо. – сказал я обиженно и замолчал, показывая всем видом, что теперь из меня не выдавить ни одного словечка.

– А я Васе верю. Не хотелось бы, а верю. – мрачно произнес Феликс. – Его бабушка учит говорить только правду. И у Васи иногда получается.

– Я тоже верю, – сказала Зоя. – По правде, этот племянник мне сразу показался подозрительным. Как только дядя Зоолог сказал, что он не любит варенье. Ну посудите сами: разве может нормальный человек не любить варенье? А он еще мало того: его презирает!

– Ну почему нам так не везет в последнее время? – сказал Феликс с досадой.

– То Реалист Великий, теперь воображала-племянник!

И тот появился – легок на помине. Вышел во двор в джинсах из взаправдашней чертовой кожи, в настоящей тельняшке и нехотя, точно его гнали силком, направился в нашу сторону.

Он остановился перед нами и лениво спросил:

– Ну как тут ваш городишко? Ничего?

– Ничего, – ответил Феликс, притворяясь таким же ленивым.

Племянник Леня стоял внизу перед штабелем, ждал, когда мы начнем наперебой приглашать его к себе наверх, а он тогда покуражится немного, а потом, так и быть уж, проявляя великое снисхождение, словно нехотя вскарабкается на верхнее бревно.

Но Яша притворно зевнул и прикрыл глаза, будто его сломила дремота. Феликс уставился на облака. А Зоя погрузилась в созерцание своего бутерброда, тщательно решая, с какого края откусить. Я тоже сделал вид. будто мне безразлично, кто стоит перед нами: живой мальчик или телеграфный столб.

– Ну пока, – сказал племянник Леня гордо.

– Пока, пока, – пробормотал Яша, не открывая глаз.

Остальные и вовсе только кивнули, даже не глядя на Леню.

Племянник Леня направился в противоположный конец двора и начал разгуливать там, делая вид, будто ему достаточно собственного общества, будто ему весело как никогда.

Походив вдоль забора, поиграв пустой консервной банкой в футбол, племянник Леня вдруг поднял руки над головой, сильно накренился вперед и, встав на руки, пошел таким манером через двор.

Мы ахнули. А племянник Леня вернулся на ноги в нескольких шагах от нас и небрежно отряхнул ладони. Мы были повержены таким красочным доказательством его превосходства над нами. А на лице юного гимнаста было написано, что лично ему уже опротивело собственное совершенство.

Мы не знали, что противопоставить в ответ, и были готовы признать свое поражение. Но в самую последнюю минуту, когда Яша уже приоткрыл рот, чтобы покорно выразить свое восхищение, Зоя фыркнула, пренебрежительно повела плечами и сказала громко, на весь двор: