Кристина Выборнова - Тайна Планетищи

– Лацерта, если ты еще раз скажешь «ого» или «ух ты», схлопочешь! – вдруг прорвался в Ящеркино сознание голос старшей сестры. – Можно подумать, у тебя заело!

– Ну ладно, не буду, – покладисто согласилась Ящерка. – Пап, а мы в грузовик сядем или в маленькую?

– В средненькую! Давайте-ка к остановке! – провозгласил папа и, мощно подталкивая дочерей в спины, двинулся к дороге.

Вблизи от нее шума было не больше, чем вдали – машины работали на аккумуляторах, зато можно было в подробностях разглядеть рабочих, с пыхтеньем разгружающих очередной грузовик. На некотором отдалении от них с умудренно-терпеливым видом стояла небольшого роста, тощая и седая, но не скрюченная старушка с сумкой на плече и выглядывала что-то вдали.

– Вы на Особнячий? – обратился к ней папа. – Трехместную, небось, ждете? Вот вам еще две попутчицы!

– А, на отдых, что ли, девочки? – доброжелательно встрепенулась бабуля. – Конечно, конечно, со мной пусть поедут, и мне и им повеселее будет… Вы идите, молодой человек, не волнуйтесь – я там всех знаю, на Особнячьем. Где машинка-то? А вон машинка! Бегом-бегом-бегом!..

И правда: с дороги в это время тихо сошла круглая синяя и блестящая машинка и, гостеприимно приоткрыв купол, объявила примерно следующее:

– П-п-п-сЖИРСКОЕ ткси, Космодром-дром-дром – БНЯЧИЙ! Прш-ВЕРШИТЬ ПОСАДКУ!

– Ой, мамочки! – вздрогнула слабонервная Эльза.

– Заикается! – обрадовалась Ящерка.

– Да говорил я ребятам из обслуживания, что надо сменить диски с объявлениями, а то уже все осыпались – руки не доходят, – досадливо сказал папа, забрасывая под колпак их багаж. – Ну все, девчонки, ни пуха ни пера!! Звоните в обязательном порядке!

– К черту! Пока, пап! – отозвалась Ящерка, залезая на мягкое, синее, как и машинка, сиденье из какого-то блестящего материала, на котором, впрочем, красовалось приличное количество весьма неподходящих по цвету и фактуре заплаток. Эльза аккуратно уселась напротив сестры, а последней, несмотря на свои «бегом-бегом» подоспела старушка. Она со всего размаху плюхнулась рядом с Ящеркой, придавив свою сумку, в которой что-то зверски зазвенело и забрякало. В ту же секунду машинка рывком захлопнула колпак, чуть не отдавив папе пальцы, и, сделав плавный разворот, влилась в ряд желтых огней, текущих над Океанищем.

– Бабушка, у вас в сумке ничего бьющегося нет? – вежливо спросила Эльза, нарушив молчание.

– А? Да нет, девочки, ничего нет – у меня там сервиз, сын подарил, домой вот везу.

– Понятно… Значит, вы на Особнячьем давно живете? И часто сюда ездите?

– Ой, часто, не говори.

– Ну вот, а нас мама боялась на автоматическую дорогу отпускать! – вклинилась в разговор Ящерка.

– Боялась? Да чего бояться? Когда тут что случалось?.. Ну да, как раз в прошлом месяце, говорят. Я сама не видела, но знакомая моя рассказывала – такси вот как раз такое вдруг как с ума свихнулось, развернулось, да как через перила перевернулось в воду!

– Ой! Никто не пострадал? – испугалась Эльза.

– Да кому страдать – пошли ко дну, да и все дела.

Эльза умолкла и подтянула к груди колени, обняв их дрожащими руками. Не столь впечатлительная Ящерка продолжала тем временем смотреть сквозь стеклянный колпак вниз и вперед, где смутно виднелись высоченные столбы-опоры дороги и разбивающиеся о них тяжелые волны.

– Ух ты, вода как будто вверх идет! – поделилась она наблюдением.

– Правильно, вверх, – согласилась старушка. – Так ведь прилив же, что ж вы хотите. Вон она какая, Лунища-то наша, Океанище к себе притягивает.

– А досюда вода не дойдет?

– Да не бойся, где ей дойти. Так дорогу построили, чтоб не доходила. Да… Я сама не застала, но знакомая сестры моей говорила, что в прошлом году такой сильный прилив был, и волнение, что несколько машин начисто смыло! Как только столбы не снесло!

– Столбы вроде крепкие, – тихо заметила Эльза.

– Конечно, крепкие. Их и потрескалось-то всего ничего. Один только что-то осыпается, сейчас его не видать нам…

Последовала минута ватного молчания, которое нарушила та же старушка.

– Ну а теперь давайте познакомимся. Меня вот зовут Вера Николаевна.

– Это Эльза, моя сестра, а я Ящерка.

– Ох, какие имена интересные! Прямо Ящерицей и назвали тебя?

– Да не, меня назвали Лацертой, это по-латыни ящерица значит, – важно объяснила Ящерка. – Это меня мама назвала, она животных любит.

– Животных? Так чего ж она с вами-то не поехала? У нас же как раз Заповедник!

– Она земных животных любит, которые в книжках нарисованы, – уточнила Ящерка, а Эльза напряженно сказала:

– Так животные Планетищи ведь не выходят из Заповедников!

– У, милая, где они не выходят! Только в мечтах наших! Полным их полно! Ну, я-то сама не видела, но люди говорят, что и Лерсы даже по ночам ходят. А кого я видала, так это птицу эту… Ничего такая: прилетит, сядет на забор и давай улыбаться. И улыбка приятная такая. Клюв, а под ним еще улыбка. Два рта у ней. А мордочка гладкая, плоская, коричневая, а глаза такие желтые, ночью светятся… Что, девчонки, спите совсем? – оборвала она увлекательное описание, потому что Эльза зажмурилась. – Укачало что ль? А и бывает: внучка вот моего, Колю, пока маленький был, как укачивало…

– А что с ним потом случилось? – живо спросила Ящерка, уже поняв, к чему ведут все истории Веры Николаевны. Старушка задумалась.

– Что с ним случится-то? У меня живет каждое лето, бегает с друзьями где попало… Хороший мальчик. Тебя чуть постарше. Вот через восемь часов, если все нормально будет, доедем, поглядишь на него. Может, и познакомитесь.

– Если все нормально будет… – повторила Эльза, с ужасом глядя вниз, на опоры, которые уже на три четверти залила поднимающаяся вода. Волны Океанища при ближайшем рассмотрении оказались гладкими, без пены, но зато на редкость громадными…

На секунду Ящерке показалось, что в тяжелой, как будто густой фиолетоватой воде мелькнуло что-то живое и блестящее, и ей стало досадно, что она не может обратить на это внимание сестры или старушки – одна испугается, а другая опять сообщит что-нибудь жуткое. «А вдруг это какое-то животное?» – подумала Ящерка, и ей самой такое предположение вовсе не показалось страшным. Спать особенно не хотелось, но и делать было совершенно нечего, кроме как разглядывать задние фары идущих впереди пустых машинок, глядеть на Океанище, в котором по-прежнему отражалась Лунища, и гадать, где будет конец у дороги. Вера Николаевна дремала с довольной улыбкой, притулившись на своем сервизе, Эльза, поджав губы, видимо для пущей взрослости, читала взятую из дому газету…