Коллектив авторов - Литература (Русская литература XIX века). 10 класс. Часть 2

Памятливые читатели невольно сопоставляли странные картины петербургской жизни Ильи Ильича с картинами его детства, описанными во «Сне Обломова». Действительно, без понимания устоев жизни обитателей поместья Обломовки – маленького Ильи, его родителей, крепостных и дворовых людей – постичь характер главного героя романа совершенно невозможно.

Перечитайте «Сон Обломова». Здесь описано сообщество людей, живущее словно бы вне исторического времени, в некоем застывшем в вечности мифе. «Ни грабежей, ни убийств, никаких страшных случайностей не бывало там: ни сильные страсти, ни отважные предприятия не волновали их…» Что-то похожее в русской литературе мы уже встречали: вспомните героев гоголевской повести «Старосветские помещики».

Между жителями Обломовки нет социальных и сословных преград: в мире обломовской идиллии все равны, никто не обнаруживает чувств и желаний, которые выходят за рамки заведенного порядка существования. Принятие пищи, праздные обсуждения бытовых мелочей, сон – вот главные занятия помещиков Обломовых и их домочадцев. Их совершенно не интересует, что происходит за пределами поместья, о мире вне Обломовки ее жители могут лишь слагать легенды.

Разумеется, легко рассуждать о лени и пассивности обломовцев, тем более что это правда, они и ленивы, и пассивны. Еще легче увидеть в описании их быта только пародию либо исключительно сатиру. Однако в их лени и праздности есть, безусловно, и оборотная, менее очевидная и наверняка более важная сторона. Обломовка воплощает в себе народные, фольклорные представления об изначальной, райской эре существования человечества. Не случайно обломовцы никогда не рассуждают о смерти, как будто бы вовсе не ведают о ней. В мире мифологических представлений о природе смерть всегда предшествует рождению. Так вечер предвещает рождение нового дня, а «смерть» семени, попавшего в почву, предшествует росту и развитию нового растения.

Обломовцы живут по природным, растительным законам. Жизнь и смерть в их мире чередуются так же мерно и непрерывно, как день и ночь, лето и зима. Здесь – и это самое главное! – нет отдельной, частной воли, нет столкновения интересов, а следовательно, социальных и психологических конфликтов. Смерть отдельных жителей Обломовки ничего не значит; обломовское сообщество, обломовский стиль жизни может умереть только целиком. И лишь в том случае, если в пределах Обломовки воцарится иной стиль жизни, основанный на частном интересе, на вере в прогресс и достижения цивилизации.

Именно подробное описание мира Обломовки, появившееся в печати за десятилетие до опубликования романа, задает его основные смысловые параметры, прямым путем ведет к главной проблеме «Обломова».

Две среды обитания Ильи Ильича – Обломовка и Петербург – противостоят друг другу не только как мир провинции и мир столицы. Обломовка – это еще и мир абсолютного детства, в котором нет взрослых проблем, конфликтов, самого разделения природной, естественной жизни на обособленные «сферы». Здесь не сталкиваются отдельные личности, сословные, идеологические, профессиональные группы людей.

Идиллический мир Обломовки, кроме всего прочего, – это еще и мир абсолютной поэзии. Бытие обломовцев изображено в размеренном и неторопливом эпическом повествовательном ритме. Одинаково обстоятельно описывается все, что попадает в поле зрения рассказчика, невозможно отдать предпочтение тому или иному конкретному человеку, событию, пейзажу. И поскольку в идиллической Обломовке нет и не может быть значительных событий, выдающихся личностей, значит, важным становится все: мелочи быта, ничтожные предметы, незаметные люди. Вот она, неоднократно нами упомянутая прежде гончаровская абсолютная поэзия!

Как относится рассказчик к миру обитателей Обломовки? В чем заключен художественный смысл «Сна Обломова»?

Но как сосуществуют в художественном мире Гончарова полярные начала, так в «главном» гончаровском романе сосуществуют на равных правах два вступления, две экспозиции.

Первая экспозиция – глава «Сон Обломова», которая в окончательном тексте романа займет место в конце первой части. Вторая экспозиция – собственно начало гончаровскои книги, описание квартиры Ильи Ильича Обломова. Сопоставление двух этих фрагментов подсказано композиционной логикой: от начала жизни самого Обломова («сон») к началу действия романа о нем (квартира на Гороховой улице).

Прежде всего бросается в глаза полярная противоположность двух изображенных в романе мест обитания Ильи Ильича. В Обломовке все ее обитатели были знакомы друг с другом, живя в разных домах, составляли единое целое, монолитную группу людей, лишенных яркой индивидуальности и личной воли. В Петербурге же Обломов проживал «в одном из больших домов, населения которого стало бы на целый уездный город». Дом на Гороховой улице, таким образом, представляет собой уменьшенную модель городской жизни. В противоположность Обломовке во взаимоотношениях горожан господствует разобщение, отсутствует чувство единства. Здесь часто невозможна простая осведомленность друг о друге, знакомство даже с ближайшими соседями по дому.

Однако между двумя экспозициями романа имеется и существенное сходство. Квартира Ильи Ильича представляет собой не что иное, как островок Обломовки в мире Петербурга. Обломовка была местом, идеально приспособленным для жизни, уютным, обжитым и домашним. Даже небо здесь казалось низким, словно потолок горницы. Жители Обломовки практически неотличимы не только друг от друга, но от вещей, деталей домашнего убранства.

В квартире Обломова дело обстоит сходным образом. Здесь царит теснота и запустение жизни, которая влачится по одной и той же раз навсегда сложившейся колее. Рассказчик с равным вниманием и подробностью описывает самого хозяина квартиры и халат, повторяющий очертания его полной фигуры, диван с отставшей обивкой, домашние туфли, которые Илья Ильич умел обувать почти автоматически, едва пробудившись от очередного продолжительного сна. Сам Обломов, его слуга Захар уподоблены предметам интерьера квартиры, где никогда не происходит никаких событий. Да, воистину подобны друг другу человек, никогда не предпринимающий неординарных действий, почти лишенный души и самой одушевленности, и вещь, вечно находящаяся на своем месте, идеально «подогнанная» под телесные габариты обитателей квартиры. То же мы наблюдали и в Обломовке. Предельно обжитой, «очеловеченный» предметный мир усадьбы (здесь даже небо «жалось низко» к земле). И – «опредмеченные» люди, которые изо дня в день повторяют одни и те же рутинные действия.