Коллектив авторов - Литература (русская литература XX века). 11 класс. Часть 2
- Название:Литература (русская литература XX века). 11 класс. Часть 2
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array Литагент «Дрофа»
- Год:2014
- ISBN:978-5-358-13134-7, 978-5-358-13133-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Ваша оценка:
Коллектив авторов - Литература (русская литература XX века). 11 класс. Часть 2 краткое содержание
Литература (русская литература XX века). 11 класс. Часть 2 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через все творчество Поплавского проходит мотив состязания со смертью. С одной стороны, человеку дано слишком мало свободы – фатум царит над его жизнью. С другой – ив этой борьбе есть упоение игрока. Иное дело, что оно временно и не отменяет итоговой трагедии:
Улыбается тело тщедушно,
И на козырь надеется смерд.
Но уносит свой выигрыш душу
Передернуть сумевшая смерть.
Впрочем, достаточно часто в стихах Б. Поплавского смерть воспринимается и как трагедия, и как тихая радость. Этот оксюморон отчетливо прослеживается в заголовке и тексте стихотворения «Роза смерти».
Этой теме посвящен во «Флагах» целый цикл мистических стихов («Гамлет», «Богиня жизни», «Смерть детей», «Детство Гамлета», «Розы Грааля», «Саломея»).
К концу сборника «Флаги» рождается тема, воплотившаяся в названии одного из стихотворений – «Стоицизм» и с предельной полнотой выраженная в стихотворении «Мир был темен, холоден, прозрачен…»:
Станет ясно, что, шутя, скрывая,
Все ж умеем Богу боль прощать.
Жить. Молиться, двери закрывая.
В бездне книги черные читать.
На пустых бульварах замерзая,
Говорить о правде до рассвета,
Умирать, живых благословляя,
И писать до смерти без ответа.
Это двойственное состояние сохранилось и в поздних стихах Поплавского, ставших, однако, проще и строже. «Как холодно. Молчит душа», – начинает одно из своих последних стихотворений поэт. «Забудем мир. Мне мир невыносим». Но тогда же написаны и другие строки – о любви к земному («В кафе стучат шары. Над мокрой мостовою…», «Разметавшись широко у моря…»).
«Домой с небес» возвращается лирический герой Б. Поплавского в стихотворении «Не говори мне о молчаньи снега…», открывающем цикл стихов с лирическим названием «Над солнечною музыкой воды»:
Смерть глубока, но глубже воскресенье
Прозрачных листьев и горячих трав.
Я понял вдруг, что может быть весенний
Прекрасный мир и радостен и прав.
Поэзия Б. Поплавского – свидетельство непрерывных поисков человека «незамеченного поколения» русской эмиграции. Это поэзия вопросов и догадок, а не ответов и решений.
Характерно, что в годы Второй мировой войны практически никто из писателей русского зарубежья не стал сотрудничать с нацистами. Напротив, из далекой Франции в США с риском для жизни отправлял гневные статьи о фашистах русский писатель М. Осоргин. А другой русский автор, Г. Газданов сотрудничал с французским Сопротивлением, редактируя газету советских военнопленных, ставших французскими партизанами. С презрением отвергли предложение немцев о сотрудничестве И. Бунин и Тэффи.
1. Прочитайте стихотворение Б. Поплавского «Черная Мадонна» и объясните его название.
2. Какую функцию несут в стихотворении оксюмороны: у людей, «соловеющих» в трамвае, «головы святые»; «умирающие кларнет и скрипка» «родят волшебный звук»; «запах рвоты» соединяется с «фейерверка дымом пороховым»?
3. Какую картину создает финал стихотворения:
Смерть запела совершенно даром
Над лежащей на земле Мадонной?
4. Как проявилась в этом стихотворении «парижская нота»?
Большое место в литературе 1930—1950-х годов занимает историческая проза. Обращение к прошлому России, а то и всего человечества, открывало перед художниками самых разных направлений возможность понять истоки современных побед и поражений, выявить особенности русского национального характера (см. отдельную главу).
Разговор о литературном процессе 30-х годов был бы неполным без упоминания сатиры. Несмотря на то что в СССР смех находился под подозрением (один из критиков даже договорился до того, что «пролетариату смеяться еще рано, пускай смеются наши классовые враги») и в 30-е годы сатира почти полностью выродилась, юмор, в том числе и философский, пробивался сквозь все препоны советской цензуры. Речь идет в первую очередь о «Голубой книге» (1934–1935) Михаила Зощенко(1894–1958), где писатель размышляет, как видно из названий глав, о «Деньгах», «Любви», «Коварстве», «Неудачах» и «Удивительных историях», а в итоге – о смысле жизни и философии истории.
Характерно, что и в литературе русского зарубежья острая сатира сменяется философским юмором, лирическими раздумьями о превратностях бытия. «Я смехом заглушу свои страданья», – написала в одном из стихотворений талантливая писательница русского зарубежья Тэффи(псевдоним Надежды Александровны Лохвицкой). И эти слова как нельзя лучше характеризуют все ее творчество.
К середине 1950-х годов свои проблемы испытывала и литература русского зарубежья. Один за другим уходили из жизни писатели первой волны. Эмигранты послевоенной поры только осваивались в литературе: лучшие книги поэтов И. Елагина, Д. Кленовского, Н. Моршена были созданы в 60—70-е годы.
Лишь роман Н. Нарокова«Мнимые величины» (1946) получил почти столь же широкую мировую известность, что и проза первой волны русской эмиграции.
Николай Владимирович Марченко (Нароков – псевдоним) учился в Киевском политехническом институте, по окончании которого служил в Казани, принимал участие в деникинском движении, попал в плен к красным, но сумел бежать. Учительствовал в провинции: преподавал математику. В 1932 году был ненадолго арестован. С 1935-го до 1944 года жил в Киеве. 1944–1950 годы находился в Германии, откуда переехал в Америку. Жил вместе с сыном Н. Маршеном.
Как и у Ф. Достоевского, чьим учеником считал себя Нароков, в «Мнимых величинах» поставлены проблемы свободы, морали и вседозволенности, Добра и Зла, утверждается идея ценности человеческой личности. В основе романа лежит полудетективный сюжет, позволяющий заострить проблему столкновения морали и безнравственности, выяснить – любовь или жажда власти правит миром.
Один из главных героев «Мнимых величин», чекист Ефрем Любкин, возглавляющий городской отдел НКВД в провинциальном захолустье, утверждает, что все провозглашаемые коммунизмом цели – лишь громкие слова, «суперфляй», а «настоящее, оно в том, чтобы 180 миллионов человек к подчинению привести, чтобы каждый знал, нет его!.. Настолько нет, что сам он это знает: нет его, он пустое место, а над ним все… Подчинение! Вот оно-то… оно-то и есть настоящее!». Многократно повторяющаяся в романе ситуация, когда человек создал фантом и сам в него поверил, придает злу трансцендентный характер. Ведь этому закону подвержен и несчастный арестант Варискин, и мучающие его следователи, и сам всемогущий Любкин, поверивший в то, что подчинение и есть смысл жизни и лишь избранным дана «полная свобода, совершенная свобода, от всего свобода только в себе, только из себя и только для себя. Ничего другого ни Бога, ни человека, ни закона».
Шрифт:
Интервал:
Закладка: