Юрий Игрицкий - Россия и современный мир №3/2012

После отпуска цен реформаторы перешли к приватизации. Российские реформаторы поставили своей целью провести приватизацию в максимально короткие сроки. Сами они не без кокетства называли свои реформы «пожарными», а себя сочувственно «командой смертников», «камикадзе», определив таким образом в массовом сознании россиян свою роль как жертв, осуществляющих высокую, на грани подвига, функцию «спасения нации». Н. Щербинина справедливо замечает по этому поводу, что «советская политическая культура продемонстрировала в этом эпизоде свой традиционный фарисейский ритуал “подмены статуса”, когда декларируемые “лишения” верхов воплощаются в символических “житиях страдальцев за народное дело”» [28, с. 135]. В Польше приватизация продолжалась более 12 лет. Даже в крошечной Эстонии она длилась свыше пяти лет, а в России ее провели за два с половиной года. Теперь уже все знают, что это была криминальная приватизация.

Поставив в начале 1990-х годов перед собой цель построить демократическое государство, гражданское общество, эффективную, конкурентоспособную экономику, российские реформаторы не добились ни первого, ни второго, ни третьего. Если оценивать не переход к рынку в целом, а только реформы Гайдара, то нет ни одной сферы общества, где бы они не привели к провалу.

Экономика. Вместо модернизации произошла деиндустриализация. Если в 1990 г. доля товаров с высокой добавленной стоимостью в структуре российского экспорта составляла 38,8 %, то в 2010 г. – 4,7% 11 11 . Ведомости, 24.01.2011. – С. 3. . И даже эта унизительная для России цифра в реальности еще меньше. «Весьма вероятно, – пишет С. Бобылёв, – что реальные объемы сырьевого экспорта гораздо больше, что связано с нелегальным вывозом природных ресурсов. В Сибири и Дальнем Востоке нелегальный экспорт леса, рыбы и других природных ресурсов доходит до 40–50 % их использования» [2, с. 12]. До реформ наша страна среди 27 стран, производящих станки, занимала второе–третье место; сегодня – предпоследнее.

Рассмотрим более конкретно ситуацию в ключевой стратегической и инфраструктурной сфере – авиастроительной и авиатранспортной. Введем сравнительный угол зрения. Кто-нибудь слышал о бразильских пассажирских самолетах в 1991 г.? Сегодня авиалайнеры из Бразилии занимают 12 % мирового парка гражданской авиации, а их «Эмбраеры» успешно конкурируют с «Боингами». А что у нас? В 1991 г. наши самолеты составляли около 40 % мирового парка гражданской авиации; в 2011 г. – менее 2% 12 12 . Партнер, № 9 (168), 2011. – С. 54. . То есть если страны третьего мира за 20 лет превращаются в технически передовые, то Россия после реформ 1990-х годов движется в противоположном направлении. 20 лет назад наши гражданские самолеты вполне отвечали техническим требованиям того времени, а многочисленные конструкторские бюро постоянно разрабатывали новые модели. Но авиационная промышленность в результате реформ понесла огромные потери, причем ликвидация предприятий нередко носила варварский характер. Так, когда разрушали Саратовский авиационный завод, выпускающий Як-42 – передовой по многим параметрам авиалайнер для того времени, то станки, приборы и прочее оборудование, которое можно было использовать или хотя бы продать, лихорадочно и безжалостно уничтожались. Новая власть как будто опасалась: а вдруг люди опомнятся?

Впрочем, какие там самолеты! Не произошло никакой модернизации даже в сырьевых отраслях. Для тех, кому принадлежит российская экономика, нет необходимости создавать у себя новые технологии и новые производства, проще купить за рубежом. Для того чтобы из нефти получать высокооктановый бензин, который можно продавать за рубеж и иметь гораздо бóльшую прибыль, чем продавая сырую нефть, необходимы определенные усилия – создавать соответствующие производства, формировать кооперационные связи по поставкам, готовить кадры, организовывать труд, осуществлять контроль, словом, управлять, т.е. иметь, как теперь говорят, «лишнюю головную боль». То же и с необработанной древесиной – продают пиловочник, кругляк, да и просто делянку, т.е. лес на гектары. Таким образом, из производственного процесса исключается даже самая минимальная добавленная стоимость, происходит продажа сырья в сáмом, что ни на есть чистом, первозданном виде. По существу, никакого производства нет. Есть хорошо организованное расхищение национальных богатств. Следует при этом подчеркнуть, что российская внешняя торговля во многом осуществляется через офшоры, где цены экспорта, как правило, занижаются, а импорта завышаются. Прибыль от природной ренты уходит в карманы, на обновление основных фондов производства денег не остается, и отсюда стремительный рост техногенных катастроф. Близится грань, за которой производство рисков начинает превосходить производство продуктов, управление превращается в тушение пожаров, в деятельность по ликвидации аварий и катастроф.

После реформ наша страна превратилась в сырьевой придаток не только Запада, но и Востока. Китай, которому наша страна в 1950–1960 гг. создавала индустрию, сегодня значительно опережает нас в технологическом развитии. И не только в производстве хайтеков. В Китае за последнее 20-летие построено 88 тыс. шоссейных дорог, из них 50 тыс. – автобаны («highways»). В России за 20 лет реформ построено всего 156 км дорог с твердым покрытием и до сих пор нет никаких автобанов [11]. Даже дорога между двумя столицами весьма низкого качества.

Производства нет потому, что целесообразней вкладывать деньги в финансовые схемы, так как с возникновением опасной ситуации эти деньги легче и быстрее изъять из оборота. Специфика промышленного производства не позволяет быстро изъять деньги, вложенные в создание предприятия. Сегодня инвестиции в российскую промышленность – это большой риск. Проще купить все необходимое, продавая энергоносители и сырье. Из России вывозится более 90 % алюминия, меди, олова, 2/3 цинка. После экономических реформ Россия перестала себя кормить, одевать и обувать. Из-за рубежа поступает половина реализуемого через торговую сеть продовольствия (а в таких городах как Москва и Санкт-Петербург более 75 %), 80 % промтоваров, 80 % медицинских препаратов 13 13 . Аргументы и факты, № 23, 2010. – С. 9. . Исключительно сильный удар реформы нанесли по отечественной медицинской и фармацевтической промышленности. Многие производства прекратили существование, выпуск даже самых необходимых лекарств сократился во много раз, появилось огромное количество поддельных медицинских препаратов. По данным экспертов, до 30 % реализуемых через аптечную сеть лекарств таковыми не являются.

Производить продукцию в нынешней России гораздо менее выгодно, чем ее привозить. Экспортер оплачивает криминальные издержки (взятки, откаты и т.п.) единожды – при ввозе товаров. Производитель же выплачивает «административную ренту» постоянно. Как при таких условиях производимая продукция может быть конкурентоспособной?