Елена Тяглова - Воспитание в спортивной деятельности

Итак, в психологии, философии, педагогике различают человека как субъекта жизнедеятельности и его же как субъекта внутреннего, психического мира. Человек как субъект жизнедеятельности – это субъект изменений и развития основных условий своего бытия: природы, общества, культуры, своих способов действия. В то же время человек как субъект представляет собой целостность душевной жизни, интеграцию психических процессов, состояний, свойств; содержанием субъектного способа бытия является социальная жизнь человека.

Внутренняя организация субъекта включает в себя психологические структуры, обеспечивающие возможность человеку быть субъектом собственной жизнедеятельности: побуждения, ориентации, планирование, организацию, направленность деятельности, механизмы ее регуляции и способы осуществления.

Таким образом, внешняя активность носит адаптивный характер, является отчужденной, пассивной, в то время как внутренняя активность инициативна, способствует развитию человека как субъекта и продуктивна в высшем (наиболее сложном) смысле этого слова.

«Субъект в своих деяниях, в актах своей творческой самодеятельности не только обнаруживается и проявляется; он в них созидается и определяется. Поэтому тем, что он делает, можно определять то, что он есть; направлением его деятельности можно определять и формировать его самого».

Субъект активно проявляется не столько в одностороннем воздействии на природу и вещи, сколько в двустороннем взаимодействии людей, которое развивает или извращает ее характер. Исследование субъектности в ее развитии представляет собой изучение человека в динамике его содержательных отношений. Следовательно, и сама позиция субъекта «означает в сущности, как считает В. Н. Мясищев, интеграцию доминирующих избирательных отношений человека в каком-либо существенном для него вопросе».

Человек – предмет образования. Этимология слова «человек» насчитывает, по меньшей мере, три группы значений:

> греческое – «взгляд», «запрокинутый ввысь», «цветущий лик»;

> иудео-латинское – «Адам» – от еврейского «Земля» (подчеркивается телесно-материальный аспект);

> индогерманское – «мыслящий», «наделенный духом».

Сложности и проблемы нашего времени заставляют многих обратиться к беспокойным исканиям цели и смысла жизни, сути самого Человека, сути Истины. Эти искания вполне естественны, ибо еще Иммануил Кант заметил, что каждый должен искать ответы на вопросы:

> Что я могу знать?

> Что я должен делать?

> На что я смею надеяться? > Что есть Человек?

В мире известны десятки концепций человека, и в каждой из них есть доля общечеловеческого понимания идеала. Наибольшую известность обрели следующие представления о сути Человека.

В Древней Грециичеловек хотел познать самого себя и в этом видел разгадку бытия, источник философского познания. Эллины создали культ человеческого тела. Они славили его прекрасные черты, восхищались этим удивительным созданием природы: Даже боги приняли у греков образ человека.

Греки создали культ природного естества людей, полагая, что всякое изменение натурального облика сына Земли непозволительно. Они высоко отзывались о духе человека. Они говорили о достоинстве индивида, о предназначенности любого его свойства.

Платон (427-347 гг. до н. э.) сформулировал мысль о всестороннем, гармоническом расцвете человеческих качеств. Он полагал, что наслаждение, к которому стремится человек, должно быть в определенной степени обуздано.

Аристотель (384 – 322 гг. до н„ э.), в противовес Платону, считал, что разумное услаждение тела есть благо.

К концу древней эпохи эллинское представление о человеке существенно изменилось. Сенека (5 г. до н. э. – 65 г. н. э.), например, не смог совместить моральные нормы стоиков с . благоговением перед человеческой природой. Он отверг идею благости человеческого существа. Он пришел к мысли, что в самом человеке гнездится неразумение, греховность. Тело к этому времени стало рассматриваться лишь как временное хранилище души. Дух, согласно Сенеке, выше тела. Сенека заменил Космос на Бога. В философско-этических «Письмах к Луцилию» он писал: «А что лучшее в человеке? Разум, который выделяет его среди животных и приближает к Богам. Значит, совершенный разум есть благо, присущее именно человеку, ибо все остальное он делит с животными…»

Христианская концепция человекасформулирована в пятикнижье Моисея и в Нагорной проповеди Христа. Христианство – это религия любви. Христос многократно говорит о верности заповедям Моисея:

> Не сотвори себе кумира.

> Не произноси имени Господа своего напрасно.

> Почитай отца и матерь свою,

> Не убивай.

> Не прелюбодействуй…

Бог через Моисея определил меру наказания за нарушение этих заповедей. Идеал человека – не оскорблять других словом, жить в целомудрии, не употреблять насилия, терпеть обиды, любить врагов, ненавидящих нас, не делать различий между ними и своими согражданами.

Плоть в христианстве рассматривается как причина всех человеческих злоключений. Подлинной святостью окружается лишь фигура аскета, великомученика, страстотерпца. Религия хоть и изобличала греховность плоти, не ставила под сомнение полноценности самой человеческой природы. По словам Н. Бердяева, «христианство освободило человека от власти космической бесконечности. Оно поставило его в зависимость от Бога, а не от природы».

Гармония – главная характеристика по-настоящему социализированного человека. Гармоничен тот, у кого нет противоречий между духовностью (внутренняя мораль) и внешними обстоятельствами. Идея такой гармонии хорошо выражена в стихах С.Я. Маршака:

Пусть будет добрым ум у Вас, А сердце умным будет…

Отсюда была сформулирована и цель воспитания – формирование целостной, всесторонне развитой личности.

Образ человека, созданный Ф.М. Достоевским(1821 – 1881), – это личность с богатым внутренним миром. Человек, живущий в согласии с Богом, – главнейшая часть его концепции. Такое представление о человеке формировалось в XIX веке в период расцвета русской идеалистической философии В. Соловьева, В. Розанова и др., не отраженной в советских учебниках.

По мнению Н. Бердяева, «…все творчество Достоевского насыщено жгучей и страстной любовью. Путь у Достоевского есть путь страдания. Любовь у него – вулканическое извержение, динамитные взрывы страстной природы человека. Эта любовь не знает закона и не знает формы. В ней выявляется глубина человеческой природы. Любовь не самоценна, она не имеет своего образа, она есть лишь раскрытие трагического пути человека, есть испытание человеческой свободы…»