Светлана Булганина - Трансакционные издержки легализации институтов неформальной экономики

«Термин «неформальная экономика» (informal economy), – пишет К. Харт, – стал использоваться в 1970 гг. для обозначения экономической деятельности, которая имеет место за пределами занятости в крупных корпорациях общественного и частного секторов экономики. Он первоначально возник в ответ на быстрое увеличение (proliferation) самозанятости и временной занятости в городах третьего мира, но позже стал исследоваться и применительно к развитым обществам, типа Великобритании, где он употребляется наряду с другими выражениями, описывающими деиндустриализацию, – «скрытая» (hidden), «подпольная» (underground), «черная» (black) экономика и т. д.».

«Отцом» нового научного направления по праву считается английский социолог К. Харт, «открывший» неформальную занятость во время полевых исследований конца 1960 гг. в городских трущобах Ганы, одной из отсталых стран Африки. В 1972 г. Международная организация труда опубликовала коллективное исследование о занятости в Кении, где концепция неформальной экономической деятельности использовалась уже как основная научная парадигма. Подобные исследования проводились в Колумбии (1970 г.), Шри-Ланке (1971 г.) и других странах третьего мира.

Барсукова, С. Ю. Неформальная экономика: экономико-социологический анализ. – С. 17.

Под деформализацией правил понимается трансформация институтов, в ходе которой формальные правила в значительной мере замещаются неформальными и встраиваются в неформальные отношения.

С точки зрения либерала, если экономические субъекты «уходят в тень», так как им тесно в формальных рамках, то это служит индикатором неблагополучия узаконенных институтов, а не поводом для притеснения «неформалов». Таким образом, обсуждению и осуждению подлежат не те, кто игнорирует правила игры, а те, кто эти правила вводит и поддерживает.

Меркантилизм как тип экономической политики, господствовавшей в Европе в XVI- XVIII вв., был «политизированной системой хозяйства, в которой поведение предпринимателей подлежало детальной регламентации. Государство не позволяло потребителям решать, что должно производиться; оно оставляло за собой право выделять и развивать те виды экономической деятельности, которые считало желательными, и запрещать или подавлять кажущиеся ему неподходящими».

По мнению О. Н. Яницкого, в «тени» «экономический человек» – вор или нарушитель закона. Вместо закона – жизнь «по понятиям», реально – по законам уголовного мира. Извращен смысл базовых моральных норм: помочь – значит не навредить.

Руководимый Э. де Сото Институт свободы и демократии провел ряд экономических экспериментов для выяснения «цены подчинения закону» в Республике Перу, с тем, чтобы определить издержки, которые вынуждены нести лица, желающие заняться обычным легальным бизнесом.

По мнению С. Ю. Барсуковой, суть социального капитала состоит в совокупности ожиданий того, что члены дарообменной сети поделятся находящимися в их распоряжении ресурсами и возможностями.

Термин «азиатский», как разъясняет Р. М. Нуреев, «никогда не имел строго регионального значения и применялся для обозначения универсальной стадии развития человечества». Основные черты азиатского способа производства были присущи не только таким его классическим странам, как Индия и Китай, но и России, в которой господствовала общинная форма хозяйствования и общинная форма собственности.

В качестве незаконных практик, применявшихся в средние века, можно указать на произвольные экспроприации земель феодалами, введение ими податей и иных сборов, грабеж чужих или своих собственных крестьян. Каноническое право, нормы христианской этики, правила цеховых уставов в качестве неформальных видов экономической деятельности рассматривали ростовщичество, нарушение норм регулирования цен, оплаты труда, количества учеников и подмастерьев, стандартов качества продукции и мастерства. В условиях феодальной системы и абсолютных монархий в качестве неформальных определялись те виды экономической деятельности, которые пытались покушаться на исключительную монополию монарха или объединения привилегированных предпринимателей.

Так, например Дж. Гершуни выделяет в составе неформальной экономики три сектора: домашнюю, «коммунальную», подпольную экономики. Эту типологию углубил Э. Мингиони, проведя различие между неформальной работой как основной деятельностью, которая занимает более 40 часов в неделю и обеспечивает основные средства для существования, и неформальной работой как дополнительной занятостью для дополнительного дохода. Довольно близка сегментация неформальной экономики, предложенная Ренуем, который выделил внутри неформальной экономики два сектора: «черный» и домашнее-коммунальный. Критерий наличия (отсутствия) трансакций разделяет второй сектор на домашнюю экономику и репрокный семейный обмен. Типология неформальной экономики Ф. Маттеры строится на выделении пяти сегментов: социальной экономики, экономики самообеспечения, криминальной экономики, скрытой и подпольной экономики. Особняком стоит классификация Дж. Томаса, выделяющего четыре сектора неформальной экономической деятельности: домашний, неформальный, нерегулярный и криминальный.

Барсукова, С. Ю. Неформальная экономика: экономико-социологический анализ. – С. 32.

Внелегальную экономику определим как сферу хозяйственной деятельности, в которой она осуществляется вне рамок закона, т. е. сделки совершаются без использования закона, правовых норм и формальных правил хозяйственной жизни.

В данном случае определяем неформальную экономику как экономическую активность, полностью или частично не регулируемую формальными (рыночными) нормами хозяйственного права.

По мнению С. Ю. Барсуковой, домохозяйство и семья – не синонимы. Понятие «домохозяйство» относится к группе лиц, проживающих под одной крышей и ведущих совместное хозяйство, что проявляется в совместном производстве и потреблении благ. В отличие от домохозяйства, семья базируется на понятии родства, но степень родства, достаточная для объединения в единую семью, зависит от исторического и культурного контекста. Таким образом, домохозяйство – это хозяйственная кооперация, а семья – родственная интеграция.

Структурной единицей домашней экономики являются домохозяйства. Трансакционный подход к исследованиям домохозяйственной экономической единицы предполагает взгляд на домашнее хозяйство как на управляющую организацию, имеющую институциональную структуру, ориентированную на эффективность деятельности и минимизацию издержек данной организации.