Юлиана Пыхтина - Теория и методика анализа художественного текста: пространственный аспект

Пространство как ключ к пониманию и интерпретации художественных произведений рассматривается в работах В.Н. Топорова, который отмечает, что «индивидуальный образ пространства в наибольшей степени определяет основу авторского взгляда на мир («спациализированные модели мира»)», выступает в тексте форсированно, «его приметы становятся частыми, даже навязчиво повторяемыми … сама «пространственность» становится особенно «экспансивной», откладывая свой отпечаток и в тех сферах, которые не являются пространственными по преимуществу и даже вообще» [15, с. 448].

Подобных взглядов придерживается и С. Хоружий. Так, в работе о Дж. Джойсе он пишет: «На месте исчезнувшего времени… оказывается новое, дополнительное пространственное измерение. Как скажет физик, Джойс изменил топологию вселенной, заменив ось времени еще одной пространственной осью» [16, с. 429].

Д. Фрэнком было замечено, что «…современная литература – в лице таких ее представителей, как Томас Стернз Элиот, Эзра Паунд, Марсель Пруст и Джеймс Джойс, – в своем развитии обнаруживает тенденцию к пространственной форме. Все эти писатели в идеале рассчитывают на то, что читатель воспримет их произведения не в хронологическом, а в пространственном измерении, в застывший момент времени». В произведениях вышеназванных авторов «в результате… совмещения прошлого и настоящего история… становится «вневременной»: она более воспринимается как объективное каузальное движение во времени… а переживается в качестве такой реальной действительности, в которой различия между прошлым и настоящим стерты… Прошлое и настоящее предстают в пространстве как замкнутое вневременное единство, в котором, несмотря на внешние различия между ними, стерто всякое ощущение исторической последовательности самим актом совмещения [17, с. 197, 212].

То, что «опространствливание» формы – факт и фактор не только европейской, но и русской литературы отмечает в своей статье «В поисках утраченного пространства» Ю.В. Шатин. По его мнению, в поэзии в целом доминируют пространство и применительно к ней логичнее было бы использовать термин «топохрон», нежели традиционный «хронотоп» [18, с. 97].

Отметим, что специфика художественного пространства рассматривалась и активно рассматривается в настоящее время в самых различных аспектах и направлениях:

К анализу художественного пространства обращаются при изучении сюжетно-композиционного строя произведения. Так, Ю.М. Лотман, анализируя композиционные особенности художественного текста, пользуется термином «граница», связывая его именно с сюжетом, где отдельные эпизоды имеют различный пространственный статус: одни из них жестко закреплены за местом и их невозможно перенести в другое место, не нарушая ткани произведения, для других такой жесткой связи с конкретным местом не существует. [19, с. 258]. Среди основных структурообразующих факторов композиции художественного произведения выделяют «точку зрения» – понятие, напрямую связанное с художественным пространством. Учение о точке зрения детально разработано представителем московско-тартуской школы Б.А. Успенским, который рассматривает данный термин в нескольких аспектах: в плане оценки, фразеологии, пространственно-временной характеристики и психологии. Успенский анализирует особенности восприятия пространства, выражающиеся в дистанции между наблюдателем и объектом, в соотношении фигуры и фона. Точка зрения, по мнению исследователя, может быть внешней и внутренней по отношению к описываемому событию. Она непосредственным образом связана с системой субъектов речи текста, описываемых в литературоведении как «повествователь», «рассказчик», «герой». Точки зрения автора (повествователя) и персонажа могут совпадать и расходиться. Наблюдатель может быть динамичен и неподвижен [20].

В связи со сказанным заметим, что в художественном тексте пространство связывают не только с сюжетом и композицией, но и системой персонажей. В статьях Ю.М. Лотмана звучит мысль о твердой приуроченности героев произведения к определенному месту. Рассматривая пространственную типологию героев, ученый говорит о двух важнейших типах: «героях пути» и «героях места» (подробнее см. работу Ю.М. Лотмана Художественное пространство в прозе Гоголя [21].

Многие исследователи высказывают мысль о зависимости пространственных изображений от родо-жанрового варианта текста, а также стиля писателя. В связи с этим выделяют и описывают жанрообразующие модели художественного пространства: историческую, мифологическую, сказочную, бытовую, фантастическую, космическую и т.п. [22, 23, 24, 25 и др.]. Создавая ту или иную модель художественного пространства, автор отбирает объекты действительности, организуя их определенным образом в соответствии с закономерностями жанра и стиля, поскольку: «…художественное пространство представляет модель мира данного автора, выраженную на языке его пространственных представлений» [26, с. 252].

Художественное пространство трактуют и как одну из важнейших категорий национальной картины мира [27, 28, 29, 30, 31 и др.]; в связи с этим рассматривают устойчивые национально-культурные пространственные образы, например, в русской литературе общечеловеческий образ «дом» предстает как дворянская усадьба, изба, квартира, коммуналка, барак, общага и т.п. Большое внимание уделяется изучению образов Москвы, Петербурга, провинциального города, дороги, сада и др., широко представленных в русской литературе. Достаточно плодотворно рассматриваются национальные пейзажные образы, значительную работу проделал в этом направлении М.Н. Эпштейн, представив систему пейзажных образов в русской поэзии на основе вычленения «ландшафтных предметов» [32].

Существенный вклад в исследования, посвященные художественному пространству, вносят ученые-краеведы. Одно из направлений связано с изучением областных «литературных гнезд» – тех мест, в которых родились и творили знаменитые русские писатели и которые оставили значительный след в их произведениях [33]. По словам А. Твардовского, «Русские писатели… принесли с собой в литературу свои донские, степные и лесостепные, уральские и сибирские родные места. Они утвердили в нашем читательском представлении особливый облик этих мест и краев, цвета и запахи их лесов и полей, их весны и зимы, жары и метели, отголоски их песен, своеобычную прелесть иного местного словечка, звучащего отнюдь не в разладе с законами великого единого языка» [34]. Представители другого направления выявляют и анализируют наиболее значимые пространственные образы, характерные для литературы определенного региона. Так, А.Г. Прокофьева, занимаясь краеведческой проблемой пространства в школьном изучении литературы, в своих работах выделила и описала оренбургские пространственные образы в творчестве В.И. Даля, образы Урала, Яика, Рифея, берега и др. в оренбургской поэзии конца XVIII-начала ХХ вв., образ степи в поэзии оренбуржца В.Ф. Наседкина, мотив оренбургского бурана в произведениях русских писателей и др. (подробнее см. работу А.Г. Прокофьевой, В.Ю, Прокофьевой Анализ художественного произведения в аспекте его пространственных характеристик [35].