Римма Харламова - Когда-то. Жизнь и быт древних славян

Пословица

В русской печи круглый год устраивают баньку-парилку. Протопят печку, выгребут золу и угли, постелят соломенную подстилку – и парятся в жаркой тьме, затворив заслонку. Потом выходят и водой окатываются – горячей, потом холодной. Так напарятся, что тело красное, аж дымится! Выбегут на мороз – и снегом растираются. Какие уж тут хвори, какие болезни выдержат!

Видел… разожгут их докрасна, и разденутся донага, и обольются квасом кожевенным, и возьмут прутья молодые, и бьют себя сами, и до того себя бьют, что едва слезут, еле живые, и тогда обольются водой студеною и только так оживут. И творят это каждый день, никем не мучимые, но сами себя мучат, и то совершают омовенье себе, а не мученье.

Легенда об Андрее

В русской печи легче и быстрее детей рожают. А чтобы дитя было еще здоровее, его сразу из печного жара выносят на трескучий мороз, а потом – снова в теплый дом. Чем страшнее разница температур между домом и улицей, тем дети крепче будут. Потому и говорят: зимние дети сильнее, здоровее. Вырастет – будет богатырем! Вот и получается: печка-матушка!

Русская печь дому начало и голова, печку строят первой, а гибнет она последней, когда уже и дома-то нет. Когда враг нападает на селение, рубит и огнем палит, самые беззащитные в печку прячутся: укрой, матушка, укрой, защитница! Печь скроет, примет, как когда-то, в самые-самые древние времена, пещера укрывала древних людей, прятала и согревала. И ведь спасались… Ушел враг – только головешки на черной от золы и пепла земле остались от домов… А печи стоят! Трубы печные в небо устремились, закопченные, обгоревшие. Но целы родные очаги, живо, значит, селение, а дома новые построим, были бы люди да печи!

– Печка-матушка, укрой меня от гусей-лебедей! – Прячься, только вынь пироги из меня!

Спряталась сестрица. Высоко-высоко пролетели гуси-лебеди, печку увидали, а девочку и не заметили!

Сказка

Древнейшая похвала родной земле русской начинается с похвалы земным водам: озерам, рекам, родникам и колодцам. А уже в воде отражается земля – холмы, долы, леса и поля. Вода – мера земли: считают, сколько до селения плыть, сколько от селения идти до реки. Летом речной путь – самый быстрый, лодки, плоты и ладьи по бегущей воде сами бегут, не то, что пеший или даже конный по тропе или дороге. Зимою санный путь по замерзшей реке самый надежный и удобный: ровный, ни деревьев, ни кустов, ни рытвин, ни выбоин. Летят сани на железных полозьях, только ветер морозный в ушах свистит…

Шла-то она не путем, не дорогою, Да глубоки-то реки, озера широкие те она плывом плыла, а мелкие-то реки, озера невеликие да те ли она бродом брела…

Былина

Где вода – там можно жить. Только там и можно жить.

Раньше так и описывали поселение, большое и малое: при реке или при озере, при прудах и колодцах, при безымянном ручье или ключевом овраге. Может, в таинственных истоках текучих вод сама земля в таких потаенных уголках влажная, сочится каплями, посылает воду под уклон мелкими струйками и ручейками, собирает ключи и ручейки в ручьи и речушки, в пруды, озера и полноводные могучие реки. Вода – для питья, для еды, для мытья. Вода – дорога летняя и зимняя. Вода – для земли жизнь, на сухой земле ни травинки не вырастет.

Все беды пропали, что в воду упали.

Поговорка

Но вода и грозна бывает: весенняя, мутная, бурная, страшным потоком смывает дома с берега. Или долгим, осенним, холодным ливнем размывает пути-дороги. Или зимние льды испортят прошлогодние броды через реку, нароют ямин во дне и в берегах – ищи теперь новые броды-дороги.

На свете нет ее сильнее, на свете нет ее буйнее, в руках ее не удержать и на коне не обогнать! (вода)

Загадка

И все эти воды готовы, человеку даны, природой устроены. Человек только ищет их, селится рядышком, отгораживается от опасных вод, пользуется полезными…

Давным-давно славяне пытались сами добыть воду: строили колодцы! Слово колодец произошло, наверное, от колоды – обрубок могучего дерева, ствол. Древнейшие колодцы так и строили: рыли глубокую яму, вкапывали в нее широкий (в два обхвата, не меньше) ствол дерева (колоду), чтобы он выступал из земли примерно человеку по пояс, сверху деревянной крышкой прикрывали, с одной стороны деревянный рычаг – воду качать, с другой – желоб для стока воды, всегда влажный, даже мхом поросший. Позднее стали строить колодцы- журавли, похожие на птичье горлышко. Любая птица, чтобы каплю воды проглотить, высоко поднимает головку и капелька легко и быстро скользит по горлышку. Так и колодец-журавль устроен: чуть тронешь длинный боковой рычаг – ведро падает в глубину и отттуда легко и быстро взлетает, неся людям чистую колодезную воду. А еще позже придумали ворот: крути да ведро вытаскивай. Ворот потяжелей крутить, чем рычагом управлять, зато надежно и места мало занимает.

Не плюй в колодец: пригодится воды напиться!

Русская пословица

Но какой бы колодец ни построили, вода в нем всегда удивительная, сказочная. Живая. Вкусная! Всегда холодная-прехолодная, ледяная даже в летнюю жару. Огороды и сады поливать колодезной водой нельзя, нужно ее целый день на солнышке отогревать в ведрах и кадушках. И пить колодезную воду нужно осторожно, маленькими глоточками. В жаркое время молоко, сметану, масло, творог в горшочках и крынках опускают на веревке глубоко вниз, в колодезную стынь – колодец хранит продукты лучше холодильника или погреба! К колодцу относятся с уважением (а, может, с опаской? Кто знает, кто там во тьме и холоде прячется?), возле колодца не пляшут, не водят хороводы и вообще не веселятся. Но, конечно, собираются просто поговорить. Пока воду набирают, все новости узнают. И течет разговор, как вода журчит…

В дороге славянин запоминал тысячи примет, знаков и сведений. Он привык надеяться только на себя, на свою память! Собираясь в дальний путь, прикидывал: сколько дней и ночей добираться до места, какие лежат впереди поселения, где нужно переходить реки (чтобы дважды не входить в одну и ту же воду). Приглядывался в пути к каждой мелочи: вот сосна черная обгорелая, вот развилка, вот куст цветущего шиповника. Есть места на земле, где невозможно не остановиться. Кремнистый обрыв над рекой, ветерок шелестит листами редких кустиков, растущих между камнями. Внизу – река, за нею синие дымчатые леса расстилаются. Старые прибрежные ивы над тихою водой. Сиди на бережку, смотри – не насмотришься… Однако, пора в путь-дорогу, торопиться нужно, а этот обрыв и эта река в памяти останутся.