Алиса Орлова-Вязовская - Я тебе верю…

– Не вставай, малой, зашибешься, костей не соберешь.

Весь вечер я расспрашиваю бабулю про гостей. Дядя Сеня – художник, он пишет картины и делает скульптуры из дерева, а тетя Анечка, его жена, расписывает ткань.

Я говорю бабуле, что передумал становиться судьей. Буду художником, как дядя Сеня, что бы делать перила в коридоре. Тем более, что уже научился, у меня толь-ко нет самореза и гвоздей. И долго рассказываю бабуле, что гвоздик, гладкий и тонкий, его бьют молотком, а саморез с узорчиком, и его надо крутить отверткой. А отвертка это такая вещь, которая крутит саморезы… Я говорил очень долго, но бабуля меня не прерывала.

Наконец то меня кто-то слушает кроме зайца.

Сегодня перед сном мы читали про Буратино. Только не все, осталось дочитать завтра. Картинки мне не понравились, папа Карло должен быть не такой, он должен быть похож на дядю Сеню. Стану художником, нарисую новые картинки.

Мы идем по важному делу. Бабуля так сказала:

– У нас, Динька, важное дело. И если все получится, то в выходные поедем на дачу к Семену и Анечке.

– А если не получится? – спрашиваю я.

– Все равно поедем, – уверенно отвечает бабуля.

Заходим в какой-то дом. На двери вывеска, но я не умею читать, поэтому мне все равно. За столом сидит нарядная тетя. Если мне надо подождать бабулю, то, пожалуй, я смогу долго просидеть, разглядывая тетю. У нее на шее висят красивые шарики и переливаются. Такие же шарики в ушах. На пальце интересное колечко с разноцветными камушками. И еще большие колечки на руке, когда тетя поднимает руку, они позвякивают.

Тетя здоровается, предлагает бабуле сесть и спрашивает, не хочу ли я печенье? Бабуля улыбается, наверняка, печенька придется кстати, но позже. У нас комиссия, а я буду весь в крошках. Тетя кивает, нет проблем. Когда я вернусь, печенье спокойно будет меня дожидаться.

Что такое комиссия, я не знаю. Может интересное, как «нарынок».

Заходим в большую комнату, где за столами сидят тетеньки, а на полках игрушки. Про себя решаю, что это магазин, где мало игрушек, но много продавцов. Интересно, дадут ли мне игрушку, и есть ли у них «свеженькое».

Бабуля сидит возле одной из теть, а остальные задают мне вопросы. Вот! Наконец-то, еще слушатели. Я с удовольствием рассказываю, про следователя Марию Сергеевну, про своего зайца, про паука Децепе, дядю Сеню, «нарынок», судью, словом все, что знаю.

Тети удивленно переглядываются. А знаю ли я цвета? Конечно! «Цвета» подарили на свадьбу Марье Сергеевне. Хотели еще подарить вазу, но у них денег не хватило. Одна тетя закрывает лицо, плечи ее вздрагивают. Две тети хмурятся.

А как называются предметы, которые мне показывают? Наверное, штучки? Могу ли я составить из кубиков с буквами слова? Зачем? Если я не смогу их прочесть.

А может я знаю стихи или песенки?

Конечно! Я старательно пою: «Жонса беби – просто сказка! Жонса беби, не щиплет глазки…» Далее следуют все песни про чай. Заканчиваю я песней про «сеть стоматологий» и «…Ууууууу, данон».

Все молчат. Наверное им очень понравилось.

Нет, считаю я только до пяти. «Конструктор» не собираю. Как можно собирать то, чего у меня нет? Странные тети. Сколько лап у собаки? Да я же видел собаку один раз, и то на руках у тетеньки. Как же можно пересчитать лапы? Они просто засыпают меня странными вопросами. Про птиц, зверей, облака, времена года, дни недели. Специально спрашивают то, про что я не знаю. Зато я, например, знаю, что прокурор главнее следователя. Вот Ковин главней Марьи Сергеевны. А Винокуров – опер убойного отдела. А Кораблев из «ОРБе». Тети, может, не знают, что такое «ОРБе».

Они шепчутся. Просят бабулю посадить меня в коридоре, а самой пройти к профессору Звонковской.

Ну и ладно. Лучше с нарядной тетей посижу.

Мы познакомились. Нарядную тетю зовут Регина Михайловна. Поели печенья и теперь вместе работаем. Она сказала, что ей нужна моя помощь. Регина Михайловна открывает разноцветные папочки и вкладывает в них листки бумаги. Папки скользкие и блестящие. Я придерживаю их, что бы не разъезжались. От усердия у меня даже свело пальцы.

Бабуля у профессора Звонковской, толстой тети в больших очках. Она так кричит, что слышно даже в коридоре. Кричит на бабулю! Чувствую, как в носу собираются слезы. Они всегда сначала щекотят нос, а потом уж выкатываются из глаз. Регина Михайловна смотрит на меня.

– Денис, я прикрою дверь, по-моему, из коридора идет сквозняк.

Она начинает рассказывать про смешных гномов, и даже рисует их на маленьком листике. У них шапки с кисточкой и длинные ботинки. Ну и гномы! Попадают в разные смешные истории. Я даже громко засмеялся из-за истории с вареньем. И тут вернулась бабуля.

Бабуля благодарит Регину Михайловну, улыбается, хотя на лице у нее опять красные пятна, как тогда с мамой.

– Сильно попало? – шепотом спрашивает Регина Михайловна.

– Ужасно! Но, вынуждена признать, что заслуженно.

– А назначили что?

– О! Целый список.

Бабуля и Регина Михайловна склонились над бумажками, что то проверяют, ищут и записывают. Нам пора уходить. Я знаю, что надо сказать «до свидания», но раз ругали бабулю, не буду говорить, нарочно.

– До свидания, тетя Регина Михаловна! – громко выкрикиваю я. Еще я прощаюсь с усатым дядей, который сидит у двери. Он помогал бабуле поднимать мое кресло.

Оказывается, я должен приходить сюда каждый день заниматься! Не буду я там ни с кем заниматься! А если бабуля будет меня приводить, то я согласен заниматься только с Региной Михаловной, вот! Уж к ругательной профессорке точно не пойду.

Жалко, что еще не выходной. Бабуля говорит, что ждать надо целых пять дней! Я хочу к дяде Сене и тете Анечке, на дачу. Во-первых, я еще не видел дачу, а во-вторых, тетя Анечка сказала, что там живет собака Вулкан.

Но, пока вместо дачи мы ходим на занятия. К Людмиле Ивановне на массаж. Там надо лежать на мягком столе, в одних трусиках. Людмила Ивановна мнет мне спину, руки и ноги. Когда я начинаю ныть, или пытаюсь заплакать, она говорит:

– Дениска, ты же терпеливый парнишка, вот минуточка осталась, и будем в соломинку дуть.

Это мне нравиться. Большая банка с водой, и в ней разноцветные шарики. Я дую в соломинку, шарики начинают подпрыгивать. Первые разы, я дул так слабо, что они почти не двигались. А теперь, Людмила Ивановна командует:

– На море поднялся ветер! – я дую изо всех сил, чтобы шарики перевернулись и запрыгали.

Еще я хожу к тете, похожей на взрослую девочку. Мы сидим на полу и играем: в магазин, улицу, друзей, дорогу с машинами. Я давно запомнил квадрат, и треугольник. А круг и овал еще путаю. И цвета путаю. Тетю, которая со мной играет, зовут психолог Лаврова.

А с Региной Михаловной, оказывается, нельзя заниматься. Она должна собирать бумаги и отвечать по телефону. Но мы все равно всегда заходим к ней. А с усатым дядей, его зовут Охранник Валентин, мы здороваемся за руку.