Иван Орлов - Прикольные игры на Краю Света (сборник)

А вот и они, плечистые молодые мужики. Среди них наш Гендос. Он ревностно относится к своей роли главного организатора схватки.

Я пока один. Ольга сказала, что появится отдельно. Бой назначен на одиннадцать утра. Сейчас десять с минутами, но публики уже изрядное количество. Многие парни со своими лохматыми питомцами на поводках. Я-то Роки брать не стал: мал еще для такого зрелища. Собачки тявкали и поскуливали. Наверное, предчувствовали кровопролитие. Двуногие вели себя гораздо веселее: они кучковались у судейского стола, делали ставки в импровизированном тотализаторе.

А вон и Ольга. Сегодня она в узких голубых джинсах, как у нас говорят, в облипочку . Легкая белая рубашонка в крупную синюю клетку. Ей бы шляпу-стетсон и кольт на пояс – чисто мальчишка-ковбой. Нашла меня, подбежала.

– На кого ставишь? – спросила с ходу.

– Чего?

– Того! На чью собаку ставишь?

– Да я не собирался.

– Ставь на боксера Мухтара! Не знаешь, что ли?

– Мы не очень хорошо знакомы.

– Ой, ладно! Угрюмый остряк! Скажи лучше, что бабок нет.

– Немного есть.

– Воды купишь, а я пока ставочку сделаю.

– Послушай, а собак тебе не жалко?

Она пристально посмотрела на меня и сказала неторопливо, пугающе серьезно, мне даже послышались хрипловатые Левины нотки в ее звонком голосе:

– Знаешь, Ром, ты очень мне нравишься, правда. Но иногда тебя заносит, и очень далеко. Извини, конечно, только рано или поздно твои закидоны могут надоесть. Что ты канючишь? Не нравится тебе здесь – зачем приперся? Тоску на меня нагонять? Можешь доставать меня и дальше, но учти: я девочка балованная, надолго меня не хватит. Тогда скажу Левке, чтоб перестал нас сводить.

– А что, если бы не Лева… – начал я задорно.

– Дурак! – с искренним сожалением перебила меня Ольга. – Пошли!

Публика дозревала до зрелища. Возле стола всё так же толпились игроки, торопились до начала боя поставить на ту или другую собаку. Ольга бойко вклинилась в толпу разгоряченных азартом мужиков. Ее наглость парни с синими рисунками на руках и предплечьях восприняли вполне добродушно. Только один из болельщиков весело поинтересовался:

– Это что еще за цыпленок тут локтями вертит, как пропеллерами?

Но заправляющий за столом Гендос Величко девчонку опознал и сказал примирительно:

– Пустите ее, братаны, это правильная школьница, Левина сеструха.

Так и пустили ее без очереди. Вскоре она выбралась из толпы с самодельным, из почтовой открытки, билетом тотализатора в руке.

Я протянул ей колу.

– Вот, – похвасталась Ольга, – поставила все деньги на Мухтара.

– И что теперь?

– Если Мухтар продержится до конца боя, я верну свои деньги. А если победит, раз в десять, наверно, больше получу.

По краю пустыря рысью трусила стайка бродячих собак, шелудивых, с грязной клочковатой шерстью. Казалось, они прекрасно понимают, что чужие на этом собачьем празднике, но не спешат убраться подальше, хотя хвосты и поджимают. Надеются поживиться потом объедками и съедобным, вкусно пахнущим мусором. В последнее время бродячих псин развелось в городе слишком много. То ли хозяева «лучших друзей человека» перестали усыплять-стрелять-вешать-топить надоевших или состарившихся питомцев, то ли неопытные собаководы, ставшие жертвами мошенников, гуманно отпускают полупородистых или совсем непородистых щенков на все четыре стороны. Местная газетка время от времени поднимает вопрос о неупорядоченных и агрессивных разносчиках заразы и бешенства. Особенно опасной считается стая, приютившаяся в густом кустарнике возле мясокомбината. Эти, случается, темными ночами нападают на людей.

А вот между приличной публикой и собаками-бродяжками плетется сосед Нёма Шнейдеров со своей невнятной собачонкой на поводке, связанном из разноцветных веревочек.

– Здрасте, – говорю ему. – Вы-то зачем сюда?

Рыхло-толстый Нёма в потной майке, добродушно улыбаясь, пялится на меня сквозь мощные линзы очков.

– Меня Сонька привела, – свалил он на свою дворнягу. – А что здесь будет?

– Собаки будут грызться.

– Зачем?

– За людей.

– О, как бы не вышло наоборот! Пошли отсюда, Соня!..

Ольга не участвовала в беседе, да и не сильно интересовалась ею. Зато, когда Нёма поволок Соню с пустыря, она дернула меня за руку.

– Смотри! Вон Лева!

Послушно оглянулся. Действительно, Лев спускался с пригорка, поросшего пожухлой от зноя травой, к огороженному месту схватки. На поводке угрюмо шагал четырехлапый боксер Мухтар. Лева жестом поприветствовал нас, но пошел сразу к судейскому столу. Там среди прочих парней уже стояли братья Алик и Витя Ханаевы. У их ног примостилась овчарка Граф, ему предстояло скрестить клыки с Мухтаром.

Приготовления закончились. На середину собачьего ринга вышел Гендос и произнес совсем непродолжительную речь:

– Значит, так, сейчас будет бой между Мухтаром и Графом. Мухтара представляет Лев Бабченко и фирма «Дружок», Графа – Виталий Ханаев, сеть магазинов «ПедиРос»…

Мне немного смешно было слушать громкие фразы типа «фирма», «сеть магазинов». Все знают, что в «Дружке» работают десять человек, включая семью Бабченко, моего отца и дядьку Колю-кривого. А у «ПедиРоса» на Берёзовке три ларька на трех перекрестках.

По толпе, задевая многих и балагуря сам с собой, если от диалога отказывались окружающие, шатался парень, явно пьяный уже с утра. За ним с видной неохотой, но повинуясь натяжению крепкого поводка, волокся белесый питбуль. Ему наверняка хотелось полежать в тенечке, вывалив с мощной челюсти розовый язык. Тенек не помешал бы и его хозяину.

Прозвучал сигнал, поданный посредством спортивного свистка. Парни повели собак в ринг и стали их стравливать. Бой еще толком не начался, но уже стало интересно Собаки, как и некоторые люди, наверное, легко внушаемые существа. Мухтару и Графу вскоре передалась агрессия их хозяев. Под дружный рев людской и тявканье собачье они сцепились.

Мне нравилось, как ведет бой Мухтар, и совсем не потому, что я вроде должен за него болеть. Видно, что в его действиях не только выучка, но и какие-то врожденные навыки и умения. Граф на вид да и по факту, скорее всего, был помощнее Мухтара. И бойцовской злости у него побольше, чем у Левиного пса. Но Мухтар чутко реагировал на каждое движение своего противника, легко уклонялся, вертелся, избегая оскаленных бросков Графа.

Зрители реагировали по-разному. Кто-то пенял на оборонительную тактику Мухтара, другие, наоборот, одобряли ее. Те, кто поставил на Графа, подзадоривали его. Лева был спокоен, а вот Хан, поддавшись настроению болельщиков, свистел и улюлюкал, науськивал своего мохнатого гладиатора. Возле Вити Хана, свистя и вскрикивая невпопад, оказался пьяный парень с питбулем. Парня уже вовсю шатало и клонило к земле, и пес его угрюмо опустил большую голову, словно испытывал стыд за своего расслабившегося повелителя.