Татьяна Леванова - Аквамариновая звезда. Ночные Птицы Рогонды (сборник)

– Да ну? – рассмеялась Черная Мя.

Красный цвет вокруг девочки посветлел. Стало жарко. В лицо пахнуло жаром и дымом. В горле запершило от пепла. Девочка стояла на земле, выжженной пожаром, и с тревогой пыталась определить, насколько быстро подбирается к ней стена огня.

– Это не реальность, – с упреком произнесла Черная Мя.

Но дышать становилось все труднее. Маша села на землю и закрыла голову руками, стараясь дышать глубоко и редко.

– Хватит!

Загорелся свет. Маша опустила руки. Щурясь, она разглядывала комнату, в которой находилась. Ее окружали зеркала. Прямо перед ней у фотоаппарата изваянием застыла Черная Мя – нелепая вытянутая фигура, короткие лапки, маленькая голова на конце длиннющей шеи. Золотые глаза широко распахнутые, недоверчивые.

– Что же это было, душа моя? – спросила девочку Агри Рина, нервно дернув ухом.

– Я не знаю… Как вы это делаете? – в тон ей спросила Маша. Ей казалось, что ноздри у нее полны пепла, а во рту навеки поселился вкус русалочьей воды.

– Внешний вид на троечку, для конфетных фантиков потянет, – Агри Рина скрестила руки на груди. – Странно, что тебя вообще позвали на эту работу. Да, для образа девочки-соседки лучше не придумаешь, но на одном образе карьеру не сделать. Однако есть у тебя одна особенность, и я не знаю, хорошо это или плохо… Но это сделало возможной нашу встречу.

– Мне б попить, – попросила Маша, которая из всех рассуждений Черной Мя поняла только то, что ее опять хотят обидеть, как утром, за завтраком.

К ней по воздуху поплыл высокий стакан с водой. Девочка протянула руки. Стакан растаял.

– Вот, так я и думала, – кивнула Агри Рина. – Ты принимаешь любую реальность, и оттого у тебя всегда правильные и искренние чувства. Интересно знать, почему ты так легко принимаешь даже самое невероятное?

– Что, летающие стаканы? – поразилась Маша. – Невероятно будет, если вы перестанете надо мной издеваться и дадите попить и умыться.

Черная Мя сама принесла девочке настоящий стакан с водой и, пока та пила, спросила:

– Почему тебя не удивили ни пузыри, ни летающие стаканы?

– Удивили, – призналась Маша. – Но я же не знаю, какие в вашем мире технологии. Видала и покруче чудеса.

– Да? – Агри Рина задумалась. – Тогда попробуем более сложный уровень.

Она забрала у Маши стакан, поставила его на столик в углу и вновь заняла свое место у фотоаппарата на треноге. Погас свет. Вспыхнул прожектор. Солнце. Горячее, огромное. Гладкая поверхность моря. Маша протянула руку, чтобы дотронуться до воды. По ладони скользнуло что-то липкое и студенистое. Из-под пальцев вывернулась медуза. Отчего-то она была разноцветной, словно на нее налипли конфетти, эдакий клоунский мухомор. Еще одна медуза, и еще, и еще, вода просто кишела ими. Маша поняла, что медленно погружается под воду, когда вода накрыла ее с головой, медузы окружили девочку и, не переставая двигаться, завертелись, как огромная переливающаяся всеми цветами радуги спираль.

– Хватит! – Маша замолотила кулаками по воде и спирали. Взметнулись брызги, но они не долетели до Агри Рины, которая моментально зажгла свет и теперь спокойно наблюдала за девочкой.

– Полегчало? Что тебя напугало, хотела бы я знать?

– Великая спираль, – ответила Маша, обхватив себя руками. – Мне не выбраться. Каждый раз новый мир. Я тону в них.

Черная Мя повернула фотоаппарат объективом вниз. Подошла к Маше и, изогнувшись, словно змея, взглянула ей в глаза. Маша с трудом удержалась, чтобы не щелкнуть пальцами и не попытаться стать прозрачной и невидимой.

– Я вижу много снов. Вижу, как ты оказываешься в самых разных условиях и мгновенно принимаешь их как должное; как ты за несколько секунд учишь язык, который слышишь впервые. Я ничего не понимаю.

– Это не сны, – призналась Маша. – Я сквозняк. Я путешествую по самым разным мирам и должна моментально приспосабливаться, чтобы все правильно понимать.

– Чтобы объективно оценить ситуацию… – кивнула Черная Мя, сказав своими словами то, что пыталась объяснить девочка. – Так вот почему ты моментально привыкаешь к любой реальности. Это как несколько миров в одном мире, так? Ну погоди, я знаю, что мне с тобой делать.

Свет снова погас. Потом зажегся. Маше казалось, что прошло две секунды, но, когда она встретилась взглядом с Агри Риной, она поняла, что в ней что-то изменилось. Черная Мя стояла во весь рост, глаза сверкали, они казались огромными, почти во всю мордочку, но самое главное, шерстка ее волновалась, словно трава на ветру, между шерстинками вспыхивали голубые искорки.

– Отличная работа, – наконец произнесла Агри Рина, – неожиданный результат. Мне еще предстоит все немного систематизировать, но по окончании я сообщу Морене и предоставлю отснятый материал. Можешь идти ужинать.

– Еще рано, – удивилась Маша. Она не чувствовала усталости, ей казалось, что прошло совсем немного времени, и только ощущение быстрого, сумбурного, легкого сна немного смущало ее. Вспоминались хрустящие на зубах листья, разноцветные перья, сотни лиловых огоньков… Когда это было?

– Уже очень поздно, – покачала головой Агри Рина. – И вот что. Не покидай этот мир. Мы с тобой должны еще встретиться.

Черная Мя оказалась права насчет того, что уже очень поздно. Когда девочка вышла в коридор, по нему гуляли лишь длинные тени от тусклых голубых светильников. Постоянный дневной гул затих. Безлюдные лестницы послушно довезли ее до кафе. Там уже погасли огни, лишь одна свеча горела в простой ребристой раковине, распахнутой, как ладошка, на столе, где стоял остывший Машин ужин. Девочка поела, затем долго, растягивая удовольствие, пила горячую коралловую воду с привкусом корицы, имбиря и карамели. До нее доносился шум города и прибой. Если просунуть голову между крупными завитками на решетке, были видны светящиеся зеленоватые улицы, огни ракушек, переливающиеся разноцветные окна понадводников. Наконец ужин был съеден, огонек свечи начал захлебываться в луже пахнущего рыбьим жиром парафина, и Маша собралась идти в комнату. У нее портилось настроение при одной мысли об этом, ведь там уже спали девочки. Как приятно было посидеть в одиночестве, без их компании, без непонятных шуточек и колкостей и постоянного ожидания подлостей. Страшно даже представить себе, что они приготовят для нее завтра утром.

Однако делать было нечего. Со стороны ночного океана дул прохладный бриз. На плетеных стульях и столах кафе нельзя было уснуть даже при большом желании. Девочка, подсвечивая себе путь фонариком колокольцев, начала подниматься по легкоступам к окну. Но на подоконнике сидели и шепотом ссорились две девочки, и Маше пришлось замереть, чтобы они ее не заметили.

– Зря ждешь, в темноте она не пойдет по легкоступам, – шепотом говорила одна, та, что пониже.