Антология - Новые сказки – V. Том 2

Узнал мальчик, что пчелы из воска строят соты, в которых хранят мед и свои личинки. Еще он выведал, что воск может быть не только белым, но и желто-бурым и даже зеленоватым от прополиса. От знахаря услышал, что воск обладает сильными свойствами лечебными и используется для изготовления мазей и пластырей, при лечении ран и ожогов.

И вот однажды Мастер позвал его к себе.

– Расскажи мне, ученик, что выведал.

И рассказал ему мальчик всё, что увидел. Как пчелы мед собирают, как в улей возвращаются. И что пасечник да травник сказывали. Похвалил его Мастер от всей души. Воспрянул духом Антошка, загорелись его глаза яркими огоньками: теперь-то уж познает он искусство изготовления свечей чудодейственных. Да только решил повременить старик с обучением его, другое задание дал.

– Принеси мне, Антоша, – сказал он и хитро улыбнулся, – самый чистый и нежный воск, какой только на свете есть. Говорят, мол, такой только пчелы Марьяны-Барсучихи приносят.

Марьяна-Барсучиха, или же просто бабушка Марьяна, владела пасекой и неподалеку от леса жила. Мед, который она продавала, считался сладчайшим медом в округе и стоил больших денег. Поговаривали, будто бы Барсучиха знает языки зверей, может с ними говорить и якобы колдует… Как иначе объяснить, отчего ее мед такой вкусный?

Антоша кивнул и стал собираться в путь-дорогу. Знал он, что далекий путь предстоит ему, потому готовился основательно: залатал прорехи на рубахе, сапоги починил, котомку собрал с краюшкой хлеба да кринкой молока. И побрел себе с Богом.

Долго ли, коротко ли, а вышел он на тропинку лесную да побрел себе к избушке Марьяны. Еще издали приметил он, как пчелы с жужжанием полетели в сторону ульев, и поспешил за ними. Привели его пчелы как раз туда, куда нужно. Антошка к избе подошел, в дверь постучал: тишина. Он еще постучал да окликнул старушку, но никто ему не ответил.

Растерялся он сперва, а потом порешил, что негоже ему ждать да Мастера своего волновать. Подобрался он к ближайшему улью, руку в тряпицу замотал да запустил ее внутрь. Нашарил он соты, соскреб их, в мешок положил да наутек пустился. А пчелы всполошились, взвились роем и за ним полетели, грозя наказать мальчика за то, что вторгся он к ним…

И бежал мальчуган со всех ног, да речка ему вовремя на пути подвернулась. Нырнул он в воду, в камышах от пчел схоронился, а как затихло жужжание, из воды выбрался да домой воротился.

– Принес я воск, Мастер, – молвил он и мешок старцу протягивает. Протягивает, а сам мокрый-мокрехонький.

Мастер-то смекнул, что дело нечисто, да спросил:

– Ты, ученик, чего мокрый-то, как лягушка? Неужто Марьяна тебя купаться спровадила?

– Нет, Мастер, я ей помогал воду из колодца принести да облился.

Солгал Антошка, а самому так стыдно, так боязно стало: а ежели прознает Мастер, что он без спросу в улей чужой полез? Тогда ведь откажется Мастер учить его…

Строго посмотрел на него старик, но ничего не ответил.

– Раз дала тебе Марьяна воск, значит, пора твоя наступила, – серьезно молвил он, и Антошка весь в слух обратился. – Лет уж пять прошло, как ты при мне, при дворе моем. Теперь же начинается самое сложное дело.

Достал Мастер с самой верхней полки формы литейные. Поставил одну на стол и молвил так:

– Стар я стал и скоро в путь далекий отправлюсь, и потому вместо себя придется тебя мне оставить. Слушай же внимательно да смотри.

Взял он воск, учеником принесенный, стал мыть его, а затем от засохшего меда отскабливать. Как покончил с очисткой – сразу воск в посудину положил, а ту в кастрюлю с водой и на печь поставил. Неотрывно наблюдал за ним Антошка, старался запомнить всё-всё, что делал учитель.

– Как вода кипеть начнет, увидишь сам: воск плавиться будет. Смотри, чтоб растаял он до конца, а там уже в форму перелей и остыть дай. Не трогай его, покуда не застынет он.

Присел старик на табурет, на ученика смотрит да объясняет, что потом делать.

– Как свеча твоя крепость наберет, не зажигай ее сразу. Поставь на оконце ее, пущай солнышко сил ей даст. А как смеркаться начнет, вот тут-то и зажечь можно. Ежели свеча сильная, то любую пакость темную враз прогонит, ежели слабая – отпугнет лишь ненадолго.

Сказал так Мастер да спать отправился.

А Антошка стал форму литейную чистить, а после сел да на свечу уставился. Красивые свечи у Мастера выходили, ровные. Любил он еще узоры всякие на свечи накладывать, да и формы литейные порой не только у кузнеца и ремесленников покупал, а и сам делал.

Эта свеча вышла краше всех прежних: окрасил ее Мастер золотой краской и узорами изрисовал. Долго-долго смотрел на нее мальчик, а потом хотел было спать отправиться, да почудилось ему, будто слышит он шаги чьи-то. Внезапно холодом повеяло. Испугался он, вспомним жути ночные да тварей темных. Схватил он свечу, бросился к печке и, заслонку отодвинув, зажег свечку от уголька тлевшего.

Загорелся фитиль, вспыхнул огонек на свечке, да не обычный огонек, а волшебный. Мягкий свет исходил от него, и Антошка невольно улыбнулся, успокоившись.

– Да почудилось мне, с кем ни бывает, – шепнул он сам себе и всё же взобрался на полати.

Утром он не мог найти Мастера нигде: ни в доме не было его, ни во дворе. Голодная коза блеяла в сарайчике, куры кудахтали, а пес тоскливо выл.

– Цыть тебе! – шикнул на него Антошка. – Не кличь беду!

Положил он козе сена и воды налил ей в ведро, курам пшена насыпал да и псу костей с супа вчерашнего кинул. А затем на поиски отправился, в деревню. Но кого ни спрашивал – никто Мастера не встречал.

– Неужто силы темные его похитили? – испугался подмастерье и ночные страхи свои вспомнил.

Но ведь свеча волшебная должна была прогнать прочь существо злое… Вспомнил тут Антошка слова Мастера. Говаривал ведь старик, что честным должен быть Свечных Дел Мастер: нельзя ему ни обманывать, ни людей ссорить. А ведь он-то, преемник его, кражу совершил да учителя своего обманул.

Сделалось тут ему горько, сел он на крылечко и заплакал, Мастера своего поминаючи.

– Точно Марьяна-Барсучиха его извела, ведьма старая… Пришла да за воск отнятый отомстила…

Сидел Антошка, горевал, горевал да совсем духом пал. Покуда не сел перед ним воробей да за палец не цапнул больно-пребольно.

– Ай! Ты чего клюешься?

Глянул он на птичку и приметил пушок белый под клювом, вроде бородки.

И тотчас понял мальчик, что это значило: заколдовала Марьяна-Барсучиха его Мастера.

– Ах, Мастер…

Воробей сердито зачирикал: чего, мол, пригорюнился. Крыльями захлопал, а потом взлетел на крышу. Смотрел на него Антошка, смотрел, а потом вскочил да как крикнет:

– Ну, берегись, Марьяна-Барсучиха! Заколдовала ты моего учителя, и теперь тебе несдобровать!