Коллектив авторов - На рубеже веков. Современное европейское кино. Творчество, производство, прокат

Для своих историй Аки Каурисмяки будет тщательно и скрупулёзно подбирать актёров. Пиркко Хямялайнен останется интересна только Мике – он продолжит её снимать вплоть до 2000-х годов. Её партнер по фильму «Никчемные» – усатый и угрюмый Матти Пелонпя – в дальнейшем будет предан обоим режиссёрам, причём у каждого согласен играть абсолютно разные роли. Но настоящей находкой для Аки по сей день считается колоритная Кати Оутинен, дебютировавшая до Каурисмяки в фильме «Вот и мы, жизнь». В последующем её ждёт участь актрисы одного кинорежиссёра, и только в 2000-е годы постаревшая актриса станет исполнять эпизодические и вторые роли в фильмах других кинематографистов.

Уже в своей первой работе у Суоминена в её трактовке маргинального образа проскакивает нота скупой сатиры, которую Аки Каурисмяки возведёт до высшего ранга. Актёрским оружием Оутинен являются нетеатральная мимика, неимпульсивные жесты; её глаза в каждом фильме имеют разное «наполнение» и настроение. Такую манеру вживания в образ должны будут освоить все актёры режиссёра Каурисмяки. В отличие от культового фильма Тапио Суоминена, младший Каурисмяки эстетизировал грязь и смуту, полюбив своих никчёмных и беззащитных героев, снабдив их скупостью диалогов, чёткостью мысли, дерзким молчанием. Основным местом действия становится любопытный старый город, созданный Каурисмяки по детским воспоминаниям, которых не вернуть.

Вступление Финляндии в Евросоюз в 1995-м году повлекло за собой ряд культурных и финансовых проблем. Экономический кризис начала 1990-х был самым серьёзным за всю финскую историю. Его последствия были даже более тяжёлыми, нежели спад экономики в послевоенный период. Производство резко упало до 10–12 премьер в год. Произошло заметное снижение посещаемости кинотеатров. В то же время возросла роль телевидения. Кинематограф чётко разделился на популярный и авторский.

Неустойчивые мнения и оценки по отношению к финскому кинематографу никогда не были такими яростными, как в это десятилетие: критика постоянно колебалась от международного признания к поражению и ощущению тщетности.

Несмотря на сложную ситуацию в стране, недостатка в новых режиссёрах не было. В картинах прослеживались как элементы подражания Аки Каурисмяки, так и его полное отрицание – попытки возвратить ушедший мелодраматизм деревенской жизни. Здесь надо отметить и обращение творцов к новым жанрам: триллер, криминальная драма, детектив, а также рождение такого феномена, как женское кино.

Фильмы этого периода направили финское кино в сторону, где находились ещё не тронутые темы. Например, Лаури Тёрхёнен снимает в 1989 г. фильм «Свои» (Insiders), повествующий о яппи. Яппи – полная противоположность образу жизни хиппи. Это молодой преуспевающий и амбициозный человек, проживающий в городе, ведущий здоровый образ жизни и стремящийся к карьерному росту. Клэйс Олсон в фильме «Аквариумная любовь» (Akvaariorakkaus, 1993) рассказывает о юности без вмешательства идеологических принципов.

Тем временем Каурисмяки-режиссёр протестует. Петер фон Бах пишет о политической ситуации: «Зависимость от Советского Союза (некоторые называли это «пресмыканием») исчезла по той причине, что Советского Союза больше не стало, но его место заняло преклонение перед Европейским союзом, чьим покорным членом Финляндия хотела быть» [65] Baghvon Р. Driftings shadows. A guide to the Finnish cinema. Helsinki: Otava, 1999. P. 100. . Каурисмяки высказывает мнение на этот счёт своей трилогией о ковбоях: «Ленинградские ковбои едут в Америку» (Leningrad Cowboys Go America, 1989), «Ленинградские ковбои встречают Моисея» (Leningrad Cowboys Meet Moses, 1994) и Total Balalaika Show. Это острые фарсы, выражающие в абсурдной форме протест финской культуры против её насильственного выравнивания с «гомогенной» Европой. Режиссёр с гордостью демонстрирует гротескную неотесанность холодного финского характера, обреченного быть высмеянным зрителем и остаться до конца непонятым.

«Финны сделаны из совсем «другого теста»» [66] Ibid, р. 101. , – говорит Петер фон Бах, и в подтверждение – вылепленные режиссёром, как на подбор, музыканты рок-группы «Ленинградские ковбои». Они похожи друг на друга не только по атрибутам одежды, но и по поведению. Молодые люди в чёрных очках и длинноносых ботинках, с зализанными чубами одинаково движутся, разговаривают, но чаще – молча кивают в такт своей музыке. Их коварный, жадный, но, несмотря на все недостатки, обаятельный продюсер Владимир угрюмо считает деньги и в целях экономии кормит своих подопечных горьким луком. А те наивно верят, что в Мексике, куда они держат долгий путь, их ждёт настоящий успех. Свадебная вечеринка, и правда, удается на славу. Местный эликсир, текилла, без труда помогает справиться с апатией, а также чудодейственным образом приводит в чувства замёрзшего ещё в начале фильма насмерть музыканта.

После трилогии Аки Каурисмяки продолжает работать в своём фирменном стиле, создавая эксцентричных персонажей, разговаривающих редко, зато прямолинейно. Режиссёр опирается на неброскую актёрскую игру и простое кинематографическое повествование. Его фильмы умышленно лишены тяжеловесности, что порой создает впечатление, будто они готовы развеяться, как дым, и им не хватит сил двигаться дальше, как, собственно, и их персонажам, которые, кажется, могут в любой момент застыть с каменным выражением лица. Герои Каурисмяки нарочито облачены в одну лишь маску – угрюмости и тоски. И всё это только для одной цели, чтобы нас рассмешить.

В начале фильма «Береги свою косынку, Татьяна» (Pida huivista kiinni, Tatjana, 1994) во время рутинного, нескончаемого пошива детских платьиц под гнётом своей матери, угрюмый герой по имени Рейно обнаруживает, что он остался без кофе. Он запирает мать в чулане и отправляется в необычайное путешествие по Южной Финляндии вместе со своим приятелем Вал-то. Один пьёт залпом алкоголь бессчётными бутылками, не пьянея и не буяня, второй не может совладать с извечной дремотой, поглощая литрами кофе. Друзья-приятели по-подростковому бравируют небывалыми байками о выбитых зубах, но тут же затихают от неловкости при встрече с противоположным полом (по дороге они встречают эстонку Татьяну и Клавдию, девушку из Казахстана). В итоге мы имеем нечто среднее между роуд-муви и си-муви. Цикличный по структуре фильм возвращает героя домой. Он покорно отпирает чулан, выпускает мать и возвращается к прерванному шитью. В подобном повествовании безошибочно угадывается почерк Каурисмяки.

Можно, наверное, сказать, что ядро стиля и своеобразия Аки Каурисмяки находится в странном, напряжённом отношении между аскетизмом и мелодрамой. Интересно, что эти же свойства связывают его творчество с традицией финской популярной культуры и настроением, которое можно было бы выразить следующими словами: «Мы финны, «нация, которая молчит на двух языках» (как сказал Брехт), известны как люди немногословные и воздержанные в жестах, но внутренне глубоко эмоциональные, склонные к сентиментальности» [67] А. В. О нации, которая молчит на двух языках / / Порто-Франко. 28. 10. 2005, № 42 (787). .