Антон Долин - Оттенки русского. Очерки отечественного кино

Замкнутый круг подавления и силы может быть разорван только в экстремальных обстоятельствах, когда решение вопросов жизни и смерти уравнивает всех. Недаром среди пассажиров аварийного рейса с острова-вулкана настоящий интернационал: крик ужаса или вздох облегчения на всех языках звучат одинаково. «Экипаж» восполняет, как умеет, тоску по тому мужскому присутствию, которого сегодня не хватает буквально каждому (и не только в России): по тому, кто ничего не будет от тебя требовать, а возьмет всю ответственность на себя и сядет за штурвал. Пусть турбулентность, пусть дискомфорт, пусть даже шансы на выживание фифти-фифти, — зато кто-то говорит «Все будет хорошо» и, о чудо, не врет. Поэтому «Экипаж», при внешней трагичности сюжета, — прежде всего превосходная утешительная сказка о мягкой посадке. То, в чем искушен Голливуд и чем так слабо владеет российский мятущийся дух, вечно ищущий наслаждения в бою и бездны мрачной на краю.

Стажер Лебедев, садитесь, зачет сдан. Теперь вы командир экипажа.

Российский кинематограф, вскормленный на лицемерии и воровстве, не заслужил такого фильма, как «Дуэлянт». В нашем ландшафте он так же уникален, как мрачный и таинственный одиночка Яковлев, главный герой картины, среди алчных и суетливых жителей Петербурга 1860 года.

Не вспомнишь жанровых или эстетических аналогов — хотя очевидно влияние стимпанка (о, этот фетишизм механизмов и деталей, умерший вместе с XIX веком!), магического реализма (часто вы встречаете в кино алеутских шаманов?), даже метафорической скандинавской школы (пейзажи Крайнего Севера, ледяные на вид моря). Залитый дождем и грязью Петербург, город перманентного наводнения, — даже странно, что авторы удержались от соблазна вставить в фильм Медного Всадника, в память о бедном Евгении, — зрелище ничуть не слабее Лондона из «Шерлоков Холмсов» Гая Ритчи. А люди здесь живут, пожалуй, еще более колоритные. Да, актеры: редко встретишь такое количество попаданий в кастинге. Исполнители важнейших ролей — Петр Федоров, Владимир Машков и великий (нет, это не гипербола) немец Мартин Вуттке — сыграли едва ли не лучшие свои кинороли, а второплановые Юрий Кузнецов, Сергей Гармаш и Александр Яценко — несколько выдающихся эпизодов. Но что роли перед тем, какой здесь непредсказуемый и динамичный сюжет, какая густая атмосфера, какое богатство материального мира.

За полтора десятилетия тучных лет отечественной киноиндустрии появилось на свет с десяток — будем щедры — мейнстримных фильмов, которые можно было назвать хорошими. «Хорошо» — это четверка, до пятерки не дотягивал никто. «Дуэлянт» стоило бы назвать первым блокбастером, заслужившим «отлично». Да ведь только это (невзирая на бюджет и постановочные достоинства) никакой не блокбастер, а настоящее авторское кино.

Не потому, что Алексей Мизгирев родом из радикального фестивального кинематографа, к которому принадлежат три предыдущие его картины, «Кремень», «Бубен, барабан» и «Конвой», а хотя бы потому, что у него есть собственный, неповторимый киноязык. Замысел фильма, персонажи, диалоги — всё принадлежит ему, а не продюсеру или, спаси господи, Минкульту. Невероятная редкость для России, но норма для всего мира, где блокбастеры постоянно реформируются и учатся новому. В коммерческую режиссуру из малобюджетного авторского кино пришли Стивен Спилберг и Джордж Лукас, Альфонсо Куарон и Гильермо дель Торо, Кристофер Нолан и Джеймс Кэмерон, Том Тыквер и Люк Бессон. А в России? Ну, теперь — Мизгирев.

Завораживает то, как магнитное поле режиссерской воли искривляет персональный стиль каждого из участников творческого процесса. Ни в одном фильме еще не было у Игоря Вдовина такой брутально-роковой и романтической музыки. Нигде еще палитра Максима Осадчего не была благородно-монохромной, сдержанной, будто покрытой патиной. И как представить его, короля гламурной съемки, в одной команде с художником-постановщиком Андреем Понкратовым, отвечавшим за три последних фильма Андрея Звягинцева? Однако совпадение вышло идеальным. Понкратов к тому же показал себя перфекционистом и виртуозом в сложном деле воссоздания (на самом деле создания с нуля) материальной вселенной фильма. Тут, верите ли, даже дуэльные пистолеты подлинные — искали по всей Европе.

Оттягиваю неизбежное для рецензента черное дело — пересказ сюжета. Совсем избежать его не удастся, так что извольте. В столице объявляется некто Яковлев, весь в черном, имя неизвестно (Федоров, угрюмый взгляд в пол, такому на дороге не попадайся). Он не знает ни страха, ни промаха, а потому стреляется на дуэлях, принимая вызовы за других. Однако за списком его жертв явно прослеживается логика: все убитые — знаменитые бретеры. Постепенно выясняется, что заказчик Яковлева — его же заклятый враг, граф Беклемишев (Машков, азартная безуминка в глазах, ироническая ухмылка вечно на губах), а за серией дуэлей скрыт его план по избавлению от кредиторов. В деле также замешаны прекраснодушный князь Тучков (Павел Табаков), его сестра — невинная блондинка княжна Марфа (Юлия Хлынова), немецкий барон-пройдоха (Вуттке), однорукий трикстер-шельма, нечто среднее между Мармеладовым и Фейджином (Гармаш), прибывший из провинции офицер (Яценко) и верный старик-камердинер (Кузнецов).

В Петербурге Достоевского, городе умышленном, новую жизнь обретают его униженные и оскорбленные. Впрочем, герои Мизгирева — это не «бедные люди», а, скорее, сильные. Неудивительно: жанровой моделью здесь служит не психологическая мелодрама, а авантюрный роман Эжена Сю, которого в XIX веке почитали за очень серьезного писателя (Белинский был к нему более благосклонен, чем к Достоевскому). Если кто-то вспомнит на сеансе «Дуэлянта» «Петербургские тайны», то добрый ему совет — прочитать «Парижские тайны» Сю, с которых и копировал свою увлекательную бульварную прозу Крестовский.

Мизгирев причудливо переплетает интригу в духе Бестужева-Марлинского или Дюма (без Монте-Кристо тоже не обошлось, герой появляется в Петербурге инкогнито и мстит обидчикам за несправедливое заключение) с философской проблематикой лермонтовского «Фаталиста», перенося своих героев в универсум Достоевского. Считав всё это с экрана, с изумлением понимаешь, что новейшее российское кино вовсе игнорировало культуру XIX века, из которой мы все выросли. Это едва ли не первый опыт ее реконструкции современными кинематографическими средствами, пусть с изрядным добавлением фантазии.

Осталось понять одно, самое главное. Зачем всё это в 2016 году, какое отношение имеет к нам и сейчас? Или «Дуэлянт» — сеанс чистого эскапизма, ролевая игра вперемежку с демонстрацией оформительских способностей?