Владимир Артыков - Обнаженная модель

Затаив дыхание, стадион замер, на лицах зрителей появились слезы, тысячи рук поднялись, прощаясь с Мишей. Никому в голову не могло прийти, что такой богатырь может парить в воздухе.

Алла спросила:

— Кто автор этой песни?

— Композитор Александра Пахмутоваи поэт Николай Добронравов, — ответил я.

— А кто придумал этого очаровательного Мишу? — опять спросила Алла.

Рекут оживился:

— Это очень интересная история. Чтобы выбрать символ Олимпийских игр в Москве был проведен опрос населения через газету «Советский спорт» и телепрограмму «В мире животных». Большинство отдали предпочтение медведю. Потом объявили конкурс на создание символа Олимпиады медведя-талисмана. Лучшим оказался рисунок московского художника иллюстратора детских книжек Виктора Чижикова.

Тамара Логинова достала из сумочки красочный буклет, на обложке которого был изображен Миша, и сказала:

— Я думаю, что грандиозный успех церемонии закрытия Олимпиады не случаен, ведь постановку завораживающего зрелища поручили режиссеру Иосифу Туманову, художнику Зурабу Церетели, балетмейстеру Юрию Григоровичу, а спортивную часть подготовил заслуженный тренер Петров.

— Откуда ты все это знаешь? — удивленно спросила Алла.

— Программку читать надо, Аллочка, там все подробно написано, — Тамара потрясла в воздухе буклетом.

Алла протянула руку, чтобы взять буклет, но Тамара быстро спрятала его в сумочку со словами:

— Он у меня в одном экземпляре, Алуня, а тебе, надеюсь, буклет подарит муж.

— Щас! Тебе это надо, Алла Федоровна, ты все равно его читать не будешь! — усмехнулся Расул.

За соседним столом сидела молодая пара, лейтенант с белокурой девушкой. Они поглядывали на наш столик, узнав, по-видимому, киноактрису Тамару Логинову и телеведущую Галину Зименкову.

Офицер, смущаясь, подошел к нашему столику и, краснея, поздоровался:

— Добрый вечер! Мы с Катенькой, моей женой, знаем и любим вас, — он посмотрел на Логинову и Зименкову, — у нас с женой большая просьба, — он взглянул на фотокамеру, лежащую на столе около Расула, — не могли бы вы сфотографировать нас с нашими любимыми артистками на память, завтра я отбываю в Афганистан.

— Конечно, только как вам передать фотографии? — спросил Расул, — вы же уже завтра будете далеко.

Офицер кивнул головой жене. Катя подошла и передала Расулу листочек с телефоном.

— Когда будут готовы фотокарточки, позвоните, пожалуйста, мне. Я тут же приеду за ними. Заранее вас благодарим.

Наши дамы любезно встали рядом с молодыми, вспышка фотоаппарата осветила их. Ребята поблагодарили нас и счастливые вернулись за свой столик.

— Этот «интернациональный долг» в Афганистане помешал приезду к нам на Олимпиаду многих зарубежных спортсменов, — понизив голос, сказал Ахмат Маликов.

— Да, уж! — негромко продолжил Расул, — из 144 стран в Олимпиаде 80 приняла участие всего 81.

— Сейчас спорт и политика срослись, — с горечью произнесла Тамара.

За столом воцарилось молчание. Рекут внимательно посмотрел в сторону лейтенанта.

— Скоро и я отправляюсь снимать боевые действия в Афган. Кто знает, может, еще встретимся там, — и он опять посмотрел на лейтенанта, — главное, чтобы наш молодой воин вернулся живым к своей Катеньке.

Мы молча выпили.

Прошло месяца полтора. Расул выполнил обещание. Он показал мне фотографии, сделанные в гостинице «Спорт». На меня смотрели молодые открытые лица лейтенанта и его жены Кати. Расул поведал мне грустную историю:

— Когда я передавал фотографии Кате, она пришла ко мне в траурном платочке и рассказала, что ее Сергей погиб в Афганистане, и это фото последнее, где они вместе.

Наступило лето 2010 года. Гуляя с женой, Риммой Исаковой, по набережной вдоль Центрального дома художника, мы любовались на Москву-реку, на сверкающий под солнцем купол храма Христа Спасителя. На Стрелке Москвы-реки и Обводного канала взметнулся бронзовый памятник Петру Великому, установленный «В ознаменование 300-летия российского флота», скульптора Зураба Церетели.

— Ты, Володя, служил на Балтике, так что этот памятник, хоть и косвенно, но имеет и к тебе отношение, как бывшему моряку Балтийского флота, — сказала Римма.

— Тогда уж и к тебе тоже, дорогая! Ведь «Стрелка», где сооружен монумент, связан и с твоей юностью. Ты еще старшеклассницей занималась здесь академической греблей, — парировал я.

— Ты прав. Я была загребной на восьмерке. Мы ходили на веслах по Москве-реке от «Стрелки» до моста окружной железной дороги и обратно, мимо моего дома на Фрунзенской набережной, Нескучного сада и дальше, где когда-то стояла «Девушка с веслом»скульптора Ивана Шадра.

— Я обожал эту скульптуру. Когда школьником гонял на коньках в парке по ледяным аллеям, я глядел на запорошенную снегом гипсовую статую и мечтал, что когда вырасту, обязательно женись только на такой красавице, — засмеялся я. — Так что тебя я выбрал уже тогда, любуясь на эту «афродиту».

Как все символично и дорого для москвичей, чье детство и юность прошли здесь. На фоне розовых облаков вечернего солнца мачта с парусами и золотой свиток в руке Петра вспыхнули, усиливая романтическое впечатление от всего монумента.

— Тебе не кажется, что корабль двинулся в дальний поход? — удивленно спросил я.

— Это розовые облака в небе плывут навстречу, создавая иллюзию движения, — ответила Римма.

— Мне не понятно отношение некоторых художников к этому памятнику, не всем он пришелся по душе. К сожалению, так часто бывает. Эйфелеву башню поначалу тоже отвергали, но прошло время, и она стала символом и гордостью не только Парижа, но всей Франции, — сказал я.

— Башне повезло, что она была сооружена во Франции, а не в России, неизвестно, чем бы обернулась ее судьба. Сносить — не строить. У нас в Москве взорвали Храм Христа Спасителя, снесли Сухареву башню, в Петербурге упрятали подальше конную статую Александра III работы Паоло Трубецкого — грустно сказала Римма.

— Гостиницу «Спорт» тоже взорвали, чтобы построить на этом месте новый современный комплекс. Но там до сих пор пустырь!

Случилось это летом 2004 года. Под обломками гостиницы были похоронены все произведения декоративного искусства, украшавшие интерьеры. Спасибо Валерию Рекуту, что он тридцать лет тому назад успел сфотографировать эту красоту во время той памятной встречи в ресторане гостиницы «Спорт». После его смерти в 2009 году вдова оператора Наталья передала мне большую подборку фотографий с надписью: «Для В. Артыкова».