Полина Шур - Альбер Ламорис

Но победа эта кратковременна, ибо Фифи — не клоун и не шутник, а вор, преследуемый полицией. И укротитель догадывается об этом.

Но в цирке переполох: разбился человек с крыльями (человеку прикрепляли крылья, и он летал), нет «гвоздя» программы. И укротитель решает сделать Фифи человеком–птицей. Фифи хватают, кладут на стол и делают операцию — прилаживают к спине крылья.

Теперь его нужно научить летать, как других учат плавать. Но у него ничего не получается, работает ли он локтями, пытается ли прыгнуть с трамплина пли взлететь с разбега. Он не умеет летать, да и вообще не очень хорошо представляет себе, какую роль он должен играть. Ходить по земле, красть часы — это у него получается. Но летать…

А в цирке уже злятся. Срывается номер. И Фифи ставят на высокий трамплин и говорят ему: прыгай!

Высоко наверху дрожит, как лист, Фифи–птица. Но внизу появляется девушка–наездница. Она притягивает его взглядом голубых и ясных, как лазурное небо, глаз. В порыве восхищения Фифи делает к ней шаг — и летит. Опустившись перед девушкой на землю, он работает локтями, а крылья в такт поднимаются и опускаются. Ему это очень нравится, девушке тоже. Публика довольна. Фифи победил. Так клоун стал человеком–птицей.

Но укротитель, снедаемый ревностью (он был возлюбленным девушки), замышляет против Фифи козни. Он натравливает на Фифи (теперь уже — Фифи — Перышко) собаку, и Фифи вынужден бежать от неё. На пути его попадается высокая стена, которую он пока не может перелететь. А собака уже близко. В последнем усилии взбирается Фифи на стену, но собаке удается сорвать с него — какой стыд! — его брюки.

А по другую сторону стены — прекрасный сад, на лужайке которого разложено для просушки белье. Ночная рубашка приходится Фифи как раз впору. Но внезапно из–за кустов появляется перед ним маленькая девочка.

— О! Ангел!

— Я! Ангел? Хм! Не совсем так!

— Но если ты не ангел, то кто же ты?

— Ангел! Какая идея! А почему нет? Это правда, у меня вид ангела. Поистине, устами младенца…

Фифи подходит к пруду, складывает руки на груди и смотрится в свое отражение. На него глядит улыбающийся белый ангел.

Довольный, он покидает девочку и летит. Ему любопытно смотреть на землю сверху, но вскоре он устает. Высота утомила Фифи–ангела, и он возвращается в цирк.

— Действительно, у тебя вид ангела, — говорит ему наездница. — Я сошью тебе ангельский хитон.

Но, несмотря на белизну хитона и крыльев, Фифи не настоящий ангел по своей сущности — ведь у него осталась страсть к карманным и каминным часам! И эта страсть подчас толкает его на весьма прискорбные поступки. Ибо, летая то тут, то там, он легко входит через окна домов, даже очень хорошо охраняемых, и… понятно, что он там делает.

Но сегодня его намерения почти чисты: сегодня он крадет лишь одни очаровательные часы, которые он подносит наезднице. Девушка растрогана.

— Этот маленький подарок, — говорит ей Фифи, — пришел прямо с неба.

Довольные друг другом, Фифи и наездница раскачиваются на трапеции. Но в этот момент в цирк входит укротитель. При виде Фифи он приходит в бешенство и разбивает прекрасные часы своего соперника.

Опечаленная наездница спрыгивает с трапеции, но, ударив о землю крылом, Фифи утешает ее:

— Я подарю тебе другие часы, которые я принесу с неба… или из другого места.

И Фифи вновь улетает из цирка. Пролетая над рекой, он вдруг слышит крик: на помощь!

А надо сказать, что когда владельцы очаровательных настольных часов проснулись и обнаружили пропажу, они начали ссориться: жена считала, что муж спрятал эти часы, чтобы доставить ей несколько неприятных минут. Они отправились на реку, но и в лодке женщина продолжала упрекать своего мужа. Раздраженный несправедливыми обвинениями, он внезапно встал; лодка наклонилась, и женщина упала в поду.

Тут–то и подоспел Фифи. Как истинный ангел, предстал он перед глазами ошеломленного мужчины и барахтающейся женщины и спас ее. Но что он видит на ее запястье? Великолепные часики!

— В них попала вода, доверьте их мне, я их починю!

И Фифи летит в часовую мастерскую. Дверь ее заперта, и ангел входит через окно. Ужасное зрелище! Часовщик повесился! Быстро! Фифи снимает его с крюка, кладет на постель и пробуждает к жизни, отпуская тому несколько пощечин. Наконец, часовщик открывает глаза и видит… улыбающегося ангела. Это рай. Он рассказывает ангелу свою несчастную историю: ему не дано жениться на девушке, которую он любит.

А в это время плачет, запертая в стенах замка, прелестная Мари — Ноэль.

— Какая я несчастная! Мой отец не хочет, чтобы я вышла замуж за моего дорогого часовщика. Боже мой, помоги мне!

И тут Фифи — Перышко появляется в окне.

— О, спасибо, мой Боже! (слезы тотчас высыхают). Скорее, милый ангел, возьмите меня на руки, и полетим к часовщику.

— Но это невозможно!

— Это запрещено?

— Нет… но… ваш вес…

— Я слишком толста?

— Нет, этого я не хочу сказать. Вы очаровательны, но, несмотря ни на что, я не могу лететь с вами на руках.

Ну, а пока они разговаривают, входят отец и брат Мари — Ноэль.

— Что это за создание с телом человека и крыльями птицы? Кто мне объяснит присутствие здесь этого летающего животного?

— Но, папа, это ангел!

Однако Фифи — Перышко предпочитает скрыться, не вдаваясь в подробности. Отец бросается за ним в погоню по бесконечным лестницам и коридорам. Ангельский вид самозванца не производит на него никакого впечатления. Схватив ружье, он бежит за Фифи из зала в зал.

Фифи — Перышко понимает, что его настигает опасность и что нужно спасаться как можно быстрее. Но внезапно — о чудо! — он оказывается в комнате, где собрана самая прекрасная в мире коллекция старинных часов. Такую он никогда не видел! Фифи совершенно потрясен. Здесь висят часы всех эпох. Они показывают разное время и играют, звенят не в унисон. Но их мелодия — мелодия многих эпох, многих времен. И Фифи с наслаждением слушает музыку, наблюдает за фигурками птиц и женщин, двигающихся на часах. Он готов был бы находиться в этой комнате бесконечно.

Но блаженство его быстро кончается, потому что до этой комнаты добирается, наконец, отец Мари — Ноэль, который целится прямо в Фифи. Фифи прикрывается великолепными часами — с амуром наверху — и вылетает через открытое окно.

— Какая жестокость, — говорит он сам себе. — Этот человек не заслуживает обладания таким шедевром. Я подарю часы наезднице. Ах! Пуля ударяется прямо в чудесные часы, которые разбиваются на тысячи кусков.

Осколки дождем падают на крышу проходящей машины. Тотчас же стволы ружей показываются из машины, и гремят выстрелы. Заинтригованный, Фифи — Перышко решает последовать за этим экипажем, пассажиры которого, мягко говоря, вспыльчивы. Машина останавливается у заброшенного поместья. Три человека выходят из нее и проникают в дом. Фифи, конечно, влетает через окно, наблюдая за столь странными личностями. Один из них открывает чемодан, и клад из ожерелий, колец, часов оказывается на столе. Какое богатство! Но эти люди… это же гангстеры! Фифи влетает в комнату и подходит к презренным негодяям. Его взгляд ужасен. Это то, что представляют себе, думая о дне Страшного суда. Воры приходят в мистический ужас (они вспомнили заповедь «не укради»), падают к ногам «ангела», клянутся ему, что больше не будут красть. Фифи же говорит им: красть можно, но только для бога. И счастливые воры поют гимн: мы будем ворами самого господа бога.