Татьяна Салахиева-Талал - Психология в кино

Например, сын, растущий с отцом-психопатом, избивающим мать, может сдерживать свою ярость, потому что проявление ее приведет к еще более плачевным последствиям и для него, и для матери. Так, сжимая кулаки и челюсти, он останавливает энергию ярости, рвущуюся наружу, обеспечивая тем самым потребность хоть в какой-то относительной безопасности. Но мощная агрессивная энергия, возникающая в теле, не может рассосаться бесследно, и человек направляет ее на самого себя, нападая на собственный организм. Это может проявляться в разных симптомах – телесных и психологических. Так, ребенок может грызть ногти, кусать до крови губы, царапать себя, в более тяжелых, пограничных случаях подростки наносят себе повреждения, режут тело. Еще одно возможное проявление – неосознанное провоцирование опасных ситуаций, начиная с увлечения экстремальными видами спорта и заканчивая ситуациями, в которых человеку наносят физические увечья. Крайняя степень проявления аутоагрессии – суицид.

В моей практике было несколько клиентов-мужчин, выросших с отцами-психопатами, регулярно избивающими своих близких. Степень ненависти к самим себе у этих клиентов зашкаливала: один царапал до крови руки, другой во время ежедневной чистки зубов в кровь раздирал себе десны щеткой, третий увлекался тем, что перебегал Садовое кольцо в неположенных местах, четвертый мечтал попасть на войну, где из него «сделали бы отбивную и пушечное мясо». И только регулярная терапия удерживала их от нанесения себе серьезного вреда. Источником этой ненависти и ярости «к себе» первоначально послужила ненависть к отцу, которую выражать адресно было опасно для жизни. Позднее механизм ретрофлексии агрессии, адресованной кому-то во внешнем мире, стал привычным.

Данные примеры характеризуют крайние, тяжелые, уже не невротические варианты, но в них ясна специфика механизма ретрофлексии.

В речи ее легко идентифицировать по возвратным местоимениям: «Я злюсь на себя», «Мне стыдно перед собой», «Я себя ненавижу», «Я спрашиваю у себя», «Мне нужно себя заставить», «Я себя уговорил», «Я накажу себя», «Я победил себя», «Я виню себя», «Я любуюсь собой» и т. д. Во всех этих случаях логично спросить: «Кому именно адресован твой импульс»?

Вот что пишет об этом Перлз:

Интроекция проявляется в использовании местоимения «я», когда на самом деле имеются в виду «они»; проекция проявляется в использовании местоимения «оно» или «они», когда на самом деле имеется в виду «я»; слияние проявляется в использовании местоимения «мы», когда реальное значение неизвестно; ретрофлексия проявляется в использовании возвратного местоимения «себе» или «себя». Ретрофлектор говорит: «Мне за себя стыдно» или «Мне нужно заставить себя сделать эту работу». Он бесконечно твердит нечто подобное, и все эти утверждения основаны на том удивительном представлении, что «я» и «себя» – два разных человека» (Перлз, 2007).

При ретрофлексии человек как бы разделяет себя на две части: «Я» и «не-Я». Одна часть воздействующая, а вторая – объект этого воздействия. Смысл ретрофлексии заключается в том, что человек свой внешний конфликт с окружающим миром переносит внутрь своего организма. Он разыгрывает сам с собой то взаимодействие, которое первоначально было взаимодействием человека с миром. И тогда душа человека становится ареной для той битвы, которую он не выносит во внешний мир.

В организме не предусмотрено эмоций, направленных на самого себя. Любое чувство, переживание – это реакция человека на ту ситуацию, которая разворачивается на границе между ним и окружающим миром, и эта реакция всегда первоначально направлена вовне.

Ни одно животное не занимается разрушением или наказанием себя, зато миллионам людей свойственно саморазрушающее поведение как результат ретрофлексии агрессивных импульсов к кому-то, к кому они не выражаются в силу различных причин.

Аналогичным образом работает ретрофлексия не только того, что человек хотел бы направить на других, но и того, что бы он хотел получить от других, но не может это открыто признать. Это может быть все что угодно: любовь, сочувствие, жалость, критика и т. д.

Например, если человек неосознанно поглаживает себя, это может означать как сдержанное желание погладить, выразить нежность к другому, так и желание, чтобы его погладили и приласкали.

Такая ретрофлексия может возникнуть в том случае, если открытое выражение потребности в любви, одобрении, поддержке, нежности было наказуемым. Например, ребенок, бегущий к родителю за объятиями, раз за разом сталкивался с холодом, отчуждением или недовольством. Живя в такой ситуации многие годы, он научился «не нуждаться» в другом человеке, прерывая свой контакт с окружающими, а исходный импульс к другим неосознанно удовлетворять для себя самого. Например, клиентка может говорить на сессии: «Мне никто не нужен, я отлично проживу и сама» – и при этом неосознанно приобнимать себя за плечи.

Более трагичен вариант, если нежными проявлениями ребенка злоупотребляли взрослые и ему пришлось переживать сексуальные домогательства в семье. Одна моя клиентка с подобной травмой гневно восклицала на сессии: «Никто не имеет права прикасаться ко мне!» – и при этом гладила себя по ноге. В этом случае в выражении агрессии уже не было проблемы (в результате длительной терапии), но под запретом пока оставалась потребность в близости.

Во всех случаях, когда человек «любуется собой», «наказывает себя», «спрашивает себя» и т. д., логично спрашивать, кем он любуется на самом деле и в чьем любовании нуждается, кого он хочет наказать или кем быть наказанным, у кого на самом деле он хочет спросить совета или кем быть спрошенным?

В сдерживании, как таковом, нет ничего плохого, если оно адекватно ситуации. Не все импульсы нужно выражать вовне, и, если человек решает, что в данном конкретном контексте ему лучше сдержаться, – это вполне здоровая ситуация.

Но если ретрофлексия становится автоматической, неосознанной, стереотипной, то она порождает невроз. В таком случае человек в большинстве ситуаций привычно останавливает энергию импульса, направленную на взаимодействие с внешним миром «здесь-и-сейчас». И тогда он не вступает в подлинный контакт, а лишь имитирует его, зацикливая свои настоящие импульсы на самом себе. Он не решается поцеловать, признаться в любви, заговорить с кем-то, выразить недовольство, отвергнуть или, наоборот, приблизиться – словом, любую возникающую в процессе контакта интенцию к другому он удерживает внутри себя, выстраивает отношения с самим собой, подменяя этим настоящие отношения с миром.

Стоит ли говорить, что блокированная в теле энергия не проходит бесследно, со временем выливаясь в различные симптомы – психосоматические заболевания, аффективные вспышки, депрессию как крайнюю степень подавления импульсов, насилие как результат эффекта «сжатой пружины».