Ираклий Квирикадзе - Мальчик, идущий за дикой уткой

Неделю спустя Генри и Ольмес вернулись в Пасадену. А потом случилось то, что случилось. Неожиданно умер Генри Миллер. Всё плохое завертелось с дикой скоростью… Наследники аннулировали ослиную ферму, распродали дорогостоящие гектары земли, выгнали Ольмеса. Алик Пересвет повел себя замечательно. Выкупил густошерстного осла. Организовал перелет Ольмеса и Гиганта в Казахстан – сам не смог поехать, но послал свою племянницу Тасю Пересвет. Бойкая девушка, не любящая ничего американского, довезла Ольмеса и осла до гор Памира. Ей так там понравилось, что она вышла замуж за сына Ольмеса, в чем-то Гиганта, и сотворила с ним шестерых мальчиков.

Сценарий о желании белогвардейских боевиков убить прелестную Мэри Пикфорд я не дописал. Уехал в Москву преподавать на Высших курсах сценаристов и режиссеров. История осла и Алика Пересвета вспоминалась мне многие годы. Я рассказывал ее друзьям. “Готовый сценарий, – говорили друзья, – надо только сесть и написать”.

Сегодня все пишут на компьютерах. Но есть извращенцы, которые не умеют нажимать на компьютерные кнопки: пишут авторучкой, вооружившись ножницами и скотчем, режут, клеят тексты, что-то зачеркивают, рвут исписанные листы, губы их шепчут: “Хватит, сажусь за компьютер, начинаю учиться”. К таким извращенцам отношусь и я. Я пишу авторучкой, а печатают мои друзья, подруги, мои студенты, моя жена Тамара. Иногда печатают машинистки, с которыми я встречаюсь обычно в метро. В грохоте подъезжающих электричек я что-то объясняю им, показываю зачеркнутые строчки, указываю на стрелки, которые ведут к продолжению фраз… Машинистки строги и неулыбчивы, одна из них, обозвав меня ослом, бросила на мраморный пол станции “Маяковская” мою драгоценную рукопись. Отъезжающие электрички окончательно мутят воду.

Неделю спустя, получив текст, я впадаю в панику: завтра сдавать сценарий, статью, а на страницах – полный хаос. Почему так? Ведь я, Ираклий Квирикадзе, один из первых на планете Земля приобрел персональный компьютер Apple , еще в 1989 году. Живя в Лос-Анджелесе, имея близких друзей в знаменитом Калифорнийском университете, которые нашли способ с огромной университетской скидкой помочь мне купить толстенный пластмассовый кирпич. Американские соседи с Венис-Бич приходили смотреть на него, как когда-то тбилисские соседи приходили смотреть к моему другу Сандро Гигинеишвили телевизор с видеоприставкой, один из первых в Грузинской ССР. Посвященные знали, когда будут показывать не Хичкока и Бергмана, а немецкую оголтелую порнографию, и мы, посвященные, собирались на видеосеанс как на тайный сход масонов. Смешно, потому что всё закончилось плачевно. Дедушка Сандро Гигинеишвили, старый работник органов, однажды случайно открыл дверь комнаты внука, где двадцать порнографистов обоего пола затаив дыхание смотрели на экран телевизора “Рубин”. Дедушка Гигинеишвили увидел такое! И это такое так потрясло его целомудренную душу, что, выйдя из комнаты, он добежал до спальни и нашел спрятанный там пистолет, подарок самого наркома Ежова. Вернувшись на массовый сеанс безобразия и разврата, дедушка разрядил пистолет в экран “Рубина”. Немецкая белотелая красотка не успела дошептать традиционную фразу “Дас ист фантастиш!”, как экран взорвался. На кусочки разлетелись красотка и партнер. Остались мы, зрители, застывшие в немой сцене!

Мой персональный компьютер не имел такой жуткой судьбы, как телевизор “Рубин” и видеоплеер (дедушка расстрелял и его), но и ему не выпала счастливая судьба. Не знаю, чем можно объяснить мою неспособность научиться пользоваться компьютером. Тем более что сочинение текстов есть единственный для меня источник творческого наслаждения и некого дохода. Вот уже четверть века я пишу, пишу, пишу… Это ужасно – постоянно писать, писать, писать… Чанчур, ты постоянно воруешь у меня авторучки и демонстративно выкидываешь их в окно. Я тебя не ругаю, потому что ругать для тебя – радость: “Папа общается со мной”. Ты тут же воруешь следующую ручку – и вновь в окно… Твой старший брат Гера постоянно видит только мой затылок и спину и шутит: “Я забыл, как ты выглядишь, если встречу в лифте, могу не узнать”. В мою спину часто попадают банки из-под пива, мячи, галоши – это твой призыв, Чанчур: “Папа, оглянись”.

Некоторые из пишущих людей, которые, как и я, пользуются карандашом, авторучкой, уверяют, что к ним вдохновение приходит с кончика пера – “рука к перу, перо к бумаге”. Что, нажимая на кнопки компьютера, они не видят героев, не знают, как описать глаза героини, не знают, герой красивый, рябой, толстогубый?.. Но дело не в этом. Мой случай другой. Я хочу печатать… Может, дело в моей какой-то особенной тупости. Черт, хватит себя ругать…

Чем-то я должен же похвастаться?

Уши у меня как антенны. Если что-то интересное мелькнет в разговоре, стараюсь запомнить и, вынув записную книжку, по горячему следу записать какое-то событие, даже бессмысленный, путаный рассказ, в котором что-то засверкало, что я сам не до конца понял, но записать надо, потом забуду и ночью перед сном буду ломать голову, вспоминая: “Сергей Параджанов смешно рассказывал про певицу Гоар Гаспарян… Но что?” Вот тут на помощь и приходят записные книжки. Их у меня много, больше пятидесяти, собранных за долгие годы моего графоманства. На письменном столе они самая большая ценность. Фильм “Пловец”, получивший множество фестивальных наград, выплыл на экраны из записной книжки № 16 всего лишь из пяти строк. И фильм “Лунный папа” родился из записной книжки (не помню ее номера). И “Тысяча и один рецепт влюбленного кулинара”.

Мне кажется, что записные книжки – это остров сокровищ, архипелаг сокровищ. Вспомните великих и их знаменитые записные книжки. “Записные книжки” Антона Павловича Чехова – сколько там сюжетов! Руки чешутся обворовать классика. Кстати, те, кто овладел компьютером, кто манипулирует океаном информации, воруют легко, игриво. Яркая фраза из японца Мураками, абзац из Орхана Памука…

В записях Давида Клдиашвили, замечательного грузинского прозаика, есть несколько гениальных сюжетов. Вот один: старый обедневший дворянин, вдовец, вдруг заявил своему сыну: “Хочу жениться. Найди мне невесту”. А сын ждет смерти отца, жаждет наследства. Отец, поручив найти невесту, отправляет его в поход. Начинается путешествие героя и его друга по Грузии. Ищут одинокую немолодую женщину, которая минимум два раза уже была замужем и не может родить детей. Это для уверенности, что если папа женится, то не появится конкурент на наследство. Поход завершился, надежную невесту привезли папе. Сыграли свадьбу. И через девять месяцев родился наследник.

Однажды мне попались “Записные книжки” Макса Фриша. Сам писатель никогда особо меня не интересовал, а вот скопище интереснейших зарисовок, незавершенных рассказов, обрывков диалогов, сюжетов в три строки меня, графомана, вдохновили. “Ни дня без строчки” Юрия Олеши. Записные книжки Булгакова… Ильфа и Петрова…