Ираклий Квирикадзе - Мальчик, идущий за дикой уткой

В действительности же они были выходцами из бедных рабочих предместий задымленных копотью промышленных городов. И покидали они родные края для того, чтобы отслужить пять лет по контракту, скопить деньги и, вернувшись в Англию, купить небольшой участок земли, или пивную, или мебельную мастерскую и стать хозяином, иметь свое дело. А может, просто пропить эти “большие деньги”, пожить с месяц вольготно, с шиком одеться, девочек водить в лучшие рестораны, поить их шампанским и платить за всё: за музыку, за разбитую посуду… И, растратившись в пух и прах, вновь завербоваться на пять лет смотрителем телеграфных столбов в какой-нибудь дыре где-то между Лондоном и Дели.

Вышагивать каждый день двадцать километров – занятие утомительное. Смотрители садились в тени гудящих столбов, прикладывали к ним свои уши и засыпали.

Видения уносили их в далекую страну, где жили их семьи, где ждали их невесты, где ночью горели газовые фонари, гуляли красивые женщины, такие желанные здесь, в чужой стране.

Кстати о красивых женщинах!

В три месяца раз вдоль линии Лондон – Дели с остановками в городах и селах, где находились опорные пункты английских смотрителей, ехал фаэтон с четырьмя женщинами. Усталые от постоянной тряски по бездорожью, они прихорашивались, подъезжая к очередному пункту, указанному на карте их маршрута. Это были посланцы отдела “Рождественские подарки и другие развлекательные программы” при Королевском телеграфном агентстве.

Иногда “фаэтон любви” запаздывал, иногда вовсе не приезжал. Смотрители негодовали, но продолжали верно служить своему агентству… О, как далеко от них была Англия!..

Одно маленькое утешение.

Просим обратить на него внимание! Вскоре оно будет иметь большое значение в нашей истории.

Королевское телеграфное агентство во всех странах, где проходила линия, закупило землю вокруг каждого телеграфного столба. В радиусе трех метров.

Во Франции, Австро-Венгрии, в Румынии, в Грузии, в Иране, в Афганистане окрестность около столба в трех-пяти шагах была английской землей, английской окрестностью. Сделано это было для того, чтобы вести земельные работы, рыть ямы, менять столбы и т. д., не спрашивая разрешения у местных властей.

Английские телеграфисты радовались наивной радостью, глядя на куст, растущий рядом со столбом, считая его английским кустом. Если полевая мышь рыла нору рядом с кустом, то мышь эта была английской полевой мышью. Если на куст садилась ворона, то и она была английской вороной. Но, перелетев на другой соседний куст, она переставала быть английской вороной и становилась вороной французской, афганской, грузинской.

Хроникер :

– Внешне, как мы уже отмечали, он отдаленно смахивал на актера Гарольда Ллойда. С той разницей, что знаменитый комик немого кино, попадая в нелепые экранные ситуации, выходил из них победителем. Выражение лица у Ллойда было простака-победителя, выражение же лица у Хьюза – простака-неудачника.

Единственное, что Хьюз умел хорошо делать, это запускать в небо воздушных змеев. В детстве он бегал по пустырям предместья Эдинбурга и с восторгом следил, как парят они в воздухе, раскрашенные в яркие цвета.

Змеи Хьюза вызывали всеобщую зависть. Они могли с неба спикировать вниз к земле и затем вновь взмыть вверх, совершая сложные фигуры высшего пилотажа.

Хьюз был чемпионом эдинбургских пустырей.

Он мечтал быть летчиком, но врожденная близорукость помешала ему воевать в Первой мировой войне под флагом английского военно-воздушного флота. Четыре года провалялся он в окопах, в грязи, в тифозном бреду, в малярийной лихорадке. Вернулся с фронта с осколком в голове, с тоской по воздушным полетам, так и не поняв, зачем воевал, с кем воевал.

– Ты нужен Англии! Ты нужен королю! – сказали вернувшемуся с войны Хьюзу.

– Готов служить! – ответил он и завербовался в смотрители Королевского телеграфного агентства. Хьюз был чрезвычайно исполнительным. В нем горел гений служения приказам, уставам, параграфам. Отметим два качества его характера. С одной стороны, романтик, наивное дитя, готовый днями напролет запускать в небо воздушные змеи. С другой стороны, дотошный служака, готовый сам стать телеграфным столбом и пропустить через себя провода, лишь бы Королевская телеграфная линия работала бесперебойно, без помех, ныне и во веки веков!

Он был не очень общительным человеком. За два года деревня ни разу не смогла заманить его на пирушки, будь то празднество по окончании сбора винограда или просто случайное мужское застолье, неожиданно разгоревшееся под звуки гармоники. От всех этих приглашений Кристофер вежливо отказывался. В отличие от его предшественника, краснощекого, толстобрюхого раблезианца Джона – заводилы всех кутежей, нового телеграфиста деревня не очень-то любила, но дети деревни его боготворили. С ними он был дружен. Каждому построил по змею, научил запускать и управлять им в воздухе.

Аграфина Сихарулидзе:

– Мне было пятнадцать лет, но я, как маленькая, бегала с мальчишками вслед за Хьюзом, когда он запускал в небо свои “этажерки” – так называл он цветные квадраты, которые парили в воздухе. Они были разрисованы фигурками драконов.

А по ночам небеса окрашивали цветные фейерверки. Кристофер Хьюз был мастером бенгальских огней. Порох, смола и что-то еще неведомое – всё перемешивалось, поджигалось и с грохотом, шипением взвивалось в ночную мглу. Разноцветные гирлянды нависали над деревней Маффет, салютуя детской радости Хьюза, а заодно мальчишек и девчонок, стоявших на вершине холма.

Догорающие огни опускались в сады, огороды, дворы деревни, возмущая местных жителей, вызывая гневные разговоры о пожарах.

– Это же холодный огонь! – говорили дети своим родителям, без страха беря в руки цветные брызги.

Однажды во время фейерверка я побежала за падающим с неба огнем – мне всегда хотелось поймать в ладонь догорающие искры. Они падали то в речку, то в кусты, и мы, дети, гонялись за ними. И вот в темноте, в кустах я налетела на целующуюся пару. Я увидела Сусанну в объятиях Хьюза. Я была младше нее на три года и помню, как я завидовала их поцелуям…

Потом я видела их на чайных плантациях – это были первые чайные плантации, китаец Цин Лю высадил их.

Я видела, как Хьюз полз на четвереньках меж рядов чайных кустов, не поднимая над кустами головы, а ему навстречу, тоже на четвереньках, ползла Сусанна. На тайное свидание… В деревне встречаться им нельзя было. Я единственная была посвящена в их дела…

Ранним утром, когда туман только-только начинал сходить с полей, Хьюз отправлялся на осмотр телеграфных столбов. Насвистывая, шел долгие мили до последнего столба своей осмотровой зоны. Там он иногда встречался с другим англичанином, телеграфистом соседней зоны. Кристофер и Ален вежливо здоровались друг с другом, обменивались двумя-тремя фразами и расходились.