Ираклий Квирикадзе - Мальчик, идущий за дикой уткой

Доктор Колесин усмехается: “От него вы и падаете, ваше величество”.

Императрица не отвечает доктору. Возвращается Авивия с бокалом. Императрица выпивает при полном молчании окруживших ее постель. От вина она краснеет, тусклый глаз оживает. Екатерина поднимает голову к потолку, смотрит на воскового Петра. Губы императора улыбаются ей загадочной улыбкой. Екатерина поворачивается к Авивии: “Пуговица висит на нитке – может потеряться…”

Все смотрят вверх, видят на мундире Петра повисшую пуговицу. Екатерина говорит каллиграфу: “Филимон, мальчик, может, встанешь на стул и дотянешься?” Филимон ставит на подоконник свой письменный переносной ящик, подносит стул к кровати императрицы, взбирается на него. Но до Петра не дотягивается. Императрица смотрит на Филимона, на его затянутые в зеленый бархат сильные мускулистые ноги, жестом просит фрейлину наклониться. Шепчет: “Авивия, ты видишь, какой роскошный инструмент у нашего мальчика-каллиграфа?” Авивия краснеет. Шепотом отвечает: “Сейчас многие носят гульфики, ваше величество. Новинка европейской моды… Даже светлейший князь Ижорский Александр Данилович Меншиков…” – “Гульфики?” – “Гнезда из конского волоса меж мужских ног. В них кладут… этот… инструмент. Оттого так выпирает”.

Императрица громко спрашивает каллиграфа: “Ты носишь гульфик, Филимон?” Филимон краснеет: “Нет, ваше величество!”

Екатерина вновь шепотом: “Авивия, я вижу мужчин сквозь штаны… С точностью до миллиграмма могу взвесить, с точностью до сантиметра определить размер, – улыбается. – Могла…”

В окна спальни барабанят капли дождя. Мгновенно темнеет от низкой грозовой тучи. Неожиданно разбилось стекло. Ледяные камешки запрыгали на фигурном паркете. Доктор крикнул: “Это град!” Екатерина скинула с кровати ноги и босиком пошла к окну. Доктор вновь закричал: “Вы босиком, ваше величество, на полу осколки стекла!” Екатерина обернулась: “Арий, ты мне надоел! Всю жизнь я до этой идиотской короны ходила босиком по стеклу, по ржавым гвоздям, по говну…”

Императрица выходит на балкон. Там, под градинами, которые бьют ее по плечам, спине, голове, она стоит довольная, улыбается. Вдруг она кричит: “Рыба упала с неба!” Филимон, Авивия, доктор Колесин выбежали на балкон. На мраморных плитах трепыхается, бьет хвостом и плавниками серебристая, с ладонь величиной рыба.

В темном парке слышны крики: “С неба рыбы падают!”

Доктор забегает в спальню, выносит большой черный зонт и туфли императрицы. Туфли она не надела, но под зонт встала. Спрашивает: “Рыба ведь не летает? А, Колесин?” Доктор говорит, как всегда быстро-быстро: “Редко, но бывали случаи, когда с неба падали рыбы. Англичане объясняют эту странность тем, что смерч, который в океане втягивает вверх к небу воду, втягивает и рыб. Гонит их на сотни километров… Потом смерч слабеет. Рыба падает… Иногда падает не в воду, а на сушу. Англия остров, поэтому там рыбные дожди не такая уж редкость…”

Императрица выходит из-под зонта, ступая босыми ногами по градинам и рыбам: “Много всего за сегодняшний день… Хочу побыть одна…” У дверей балкона она останавливается. Смотрит на Филимона Одинцова: “Я стала многое забывать… Филимон, я говорила тебе о шаровой молнии?” – “Да, ваше величество. Вы говорили о Шишечке, о шаровой молнии… и что молния не убила мальчика, кто-то похитил…” – “Все это Петровы сны, выдумки. Кто мог похитить? Оглянись – под каждым кустом охрана, за оградой дворца гвардейцы…”

Филимон Одинцов удивленно смотрит на императрицу. Полчаса назад она так убедительно рассказывала, что где-то есть мальчик, который не знает, что является наследником русского престола… А теперь все отрицает.

“Уходи”. Филимон, поклонившись императрице, удалился. Она, чуть помедлив, позвала его: “Филимон, мальчик, подойди…” Одинцов подбежал.

“Тебе говорили, что я больна, что сошла с ума? Что с головой не все в порядке?” – “Нет, ваше величество, нет…” – “Тебе интересно, что я рассказываю?” – “Да, ваше величество”.

В небе кружат вороны. Они каркают, хлопают крыльями, доставляя себе удовольствие и раздражая пассажиров кареты, которая быстро едет по бездорожью. Колеса мнут траву, цветы.

Рядом на коне скачет всадник. Это российский император Петр I. Петр кричит, глядя в сторону кареты: “Жижин, кидай яблоко!”

Возница привстает, кидает яблоко. Всадник на скаку ловит его, вытирает о сукно мундира и с хрустом надкусывает.

Солнце, долгая дорога сморили пассажиров, сидящих в карете.

Молодая женщина с белым напудренным лицом ест шоколад и шепчет своей соседке. Слов ее не слышно из-за топота лошадиных копыт и карканья ворон. Только несколько слов на немецком: “Зачем надо было нас так долго везти?”

Видна сосновая роща и дом с белыми балконами. Это загородное имение Александра Даниловича Меншикова. Раннее утро.

Хозяева безмятежно спят, если не считать нескольких солдат и офицеров. Узнав в приближающемся всаднике своего императора, они растерянно шепчут: “Его величество, его величество…”

Карета встала посреди двора, а Петр, не останавливая коня, погнал его к открытым настежь дверям дома. Пригнувшись, он въезжает внутрь.

Слуги, дворовые, дети, собаки с изумлением смотрят, как между кресел, столов, стульев, кадок с пальмами гарцует здоровенный конь со всадником. Петр, задевая головой хрустальные люстры, кричит прислуге зычным голосом: “Где ваш сраный хозяин?!”

Толпа смотрит на императора изумленными глазами.

Услышав голос Петра, лежащая на подушке голова Меншикова дернулась, словно ее пронзило током. Меншиков вскочил, голый, побежал к шкафу. Спящая рядом с Меншиковым Марта Скавронская открыла глаза, увидела спину и ягодицы петровского фаворита, который выбрасывал из гардероба десятки штанов, камзолов, рубашек и шептал: “Что надеть? Что надеть?”

Марта приподнялась над подушками: “А что случилось?” – “Он приехал… Не предупредив… Ужас!” – “Кто?” – “Молчи, тебя нет… Он не должен тебя видеть… Ты невидимка. Вставай, я запру тебя в гардеробе. Вставай и молчи…”

Слышен громкий цокот копыт по паркету. Грохот раскрывшихся дверей спальни. Лежащая Марта видит огромную фигуру кентавра, человека-коня.

Петр рассматривает Марту, догрызая яблоко. Меншиков выходит из гардероба. Смешно подскакивая, он вдевает ногу в бархатные панталоны. Говорит: “Не желаете сойти с коня, ваше величество?” – “Знаешь, почему я не слезаю с коня?” – “Нет, ваше величество… Но у вас все права…” – “Помнишь, когда я уезжал от тебя в прошлый раз, сказал, нога моя больше никогда не ступит в твой развратный дом?” – “Ты, майн херц, человек слова… Но мой дом уже не развратный… Я разогнал всех б…й, как обещал”. – “А это кто?” Петр показал огрызком яблока на лежащую в постели Марту. Меншиков оглядывается на постель, какое-то время молчит, потом подходит к лежащей, словно видит ее в первый раз. Спрашивает у Марты наивно, по-детски: “Ты кто?”