Карина Демина - О бедной сиротке замолвите слово

Защелкала печатная машинка, а выражение лица секретаря стало еще более недовольным.

– …слабый к деструкции… активный целительский профиль… уровень… напиши пока базовый плюс, – велела женщина. – С высоким потенциалом роста.

Слушать было приятно.

– Теоретическая подготовка слабая. Рекомендую к зачислению на нулевой курс с последующим переходом на целительский факультет, – она поднялась. – Документы вам выдадут в ректорате.

Я удостоилась очередного презрительного взгляда.

Женщина же, помяв пальцами переносицу – а та была внушительна и клюваста, – продолжила:

– Настоятельно рекомендую не пропускать занятия, поскольку в случае вашей неуспеваемости мы имеем полное право отказать вам в зачислении, несмотря на оплату. – Фразу эту длинную, казенно-выверенную, она произнесла на одном дыхании. Видать, не впервой приходилось говорить.

И я кивнула.

Тихо произнесла:

– Спасибо, леди…

Секретарь скривился, а толстяк, вытащив из носа длинную полупрозрачную соплю, вытер ее о край стола и заметил:

– Леди тут не ходят… леди по домам сидят, деток нянчат.

Ну и дуры, что тут скажешь.

Сердце ухало.

Приняли.

Пусть на подготовительные курсы, но, положа руку на сердце, так даже лучше. Я не потяну учебу, ничего не зная ни о мире, ни о магии. А тут…

Я поежилась.

А тощий махнул рукой, мол, вас больше тут не держат, милочка. Можете быть свободны.

В коридоре пахло булочками и еще, пожалуй, прогорклым маслом. Было тихо. Сумрачно и прохладно. Чем-то наш институт напоминает.

Интересно, как там Вадик? Сходил к врачу все-таки или по давней своей привычке забил на неприятное происшествие?

И на меня.

Может, напился в тесной компании, пожаловался народу, что я, тварь этакая, неблагодарная, сгинула, не сказав на прощанье ни словечка. Кто еще вспомнит? Танька, на которую теперь и моя смена ляжет? Пациенты мои, вернее, их хозяева, наверняка недобрым словом, ведь безответственно это – бросать их без предупреждения.

Мать…

Она, пожалуй, вспомнит обо мне, когда поймет, что жрать нечего. И то не факт…

Жильцы, занявшие бабкину квартиру, – им с маменькой будет проще дело иметь, чем со мной. Та-то давно не в том мире живет.

Я тряхнула головой.

Нет, не думать.

Это все стресс, который не мешало бы заесть, раз уж в кармане моих джинсов завелась мелочовка. И плевать, что кошель этот был брошен папулей, не иначе как в остром приступе родительской любви.

Ни слова не сказал.

Взглядом смерил.

Кошель швырнул. И гордо удалился… сволочь. Бабку я так и не увидела, полагаю, к счастью, ибо договоренность договоренностью, а не нравилась она мне. Заочно, так сказать. Амелия извиняться за свой фокус не стала и вообще сделала вид, что ничего такого особенного не произошло. Зато озаботилась моим гардеробом, что, как по мне, лучше всяких там прощений.

На Амелию я, странное дело, не злилась. У нее был свой интерес, у меня – свой, а как уж оно получилось, так никто не обещал, что легко будет.

Итого, у меня имелась вместительная сумка, кошелек с парой сотен местных талеров как в бумажном, так и в металлическом воплощении. Связка книг, по словам Амелии, совершенно необходимых мне, и острое желание чего-нибудь сожрать.

Принюхавшись, я двинулась по коридору.

А что… внушительно.

Серые стены. Портреты в золоченых рамах. Окна и тяжеленные шторы неопределенного цвета. Узорчатый свод. Изредка – статуи…

Со зверем я попрощалась.

Обняла и поцеловала в теплый нос, сказав:

– Если получится, то свидимся. А нет… спасибо за все…

Тепло, окутавшее ладони, было ответом.

– Надо же, – Амелия, единственная, кто вызвался проводить меня, действительно удивилась. – Он давно уже не отзывался.

– Кто?

– Хранитель рода. Что ж, значит, такова судьба…

Объяснять она не стала, а я не стала задавать вопросы. Признаться, меня куда больше беспокоило грядущее поступление.

Я вздохнула.

Вот и…

Столовая.

Студенческая. Не сказать, чтобы огромная, не сказать, чтобы нарядная. Все же местные жители явно тяготели к серости и камню. Единственным украшением стен можно было считать прожилки строительного раствора и темные пятна, попадавшиеся то тут, то там.

Столики.

И до боли знакомая длинная лента.

Раздача.

Касса. И печальная тетка, выщипывающая брови.

– Новенькая? – она отерла пинцет о рыжий фартук и провела мизинцем по остатку брови. – Куда?

– Целители… если подготовку пройду.

– А… из поздних?

– Вроде того…

– Чьих будешь? – ее любопытство было ленивым и незлым, а потому я пожала плечами и честно ответила:

– Похоже, что ничьих…

А кормили вполне сносно. За полторы монеты я получила миску супа-пюре, жаркое с гарниром из жареной моркови, сок и булочку.

– Ешь скорей, – посоветовала тетенька. – А то скоро понабегут…

И оказалась права. Я уже доедала суп, медленно, смакуя каждую ложку – все-таки вкус был довольно необычен, что-то ореховое и острое одновременно, когда раздался протяжный гудок. И столовая наполнилась людьми.

Что сказать…

А ничего, почему-то мне представлялось, что этот университет будет чем-то особенным, а на деле… те же люди.

Ни мантий.

Ни метел.

Ни волшебных палочек за поясом. Обычные студенты… суетливые, шумные, спорящие и пытающиеся одновременно протиснуться поближе к раздаче и доказать другим, что их здесь не стояло.

– Не занято, – то ли спросил, то ли поставил в известность патлатый парень в драных джинсах. А я уж, право слово, начала думать, что их в этом мире и вправду не носят.

Я пожала плечами.

Желания заводить знакомства у меня не было. Я вообще с людьми сходилась туго, медленно, а расходилась быстро и болезненно.

– Новенькая? – он ел быстро, широко расставив локти, будто опасаясь, что кто-то польстится на миску с супом и горку жареного мяса. – Куда?

– К целителям.

– И что, взяли?

– А не должны были? – в моей душе шевельнулись нехорошие подозрения. – Вообще-то на подготовительный пока, а потом… по результатам…

– А… – протянул парень, облизывая ложку. – Они полукровок не любят.

И, дернув длинным носом, добавил:

– Их нигде не любят.

Очаровательно.

А предупредить меня… с другой стороны, никто не обязан предупреждать. С третьей же… не любят? Плевать, лишь бы жить не мешали. Помнится, в прошлой моей группе меня тоже не больно-то жаловали. Пережила.

С четвертой…

– А с чего ты решил, что я…

– Полукровка? – парень пил компот, смачно прихлебывая. – Так… по потокам видно. Основные – явный аххари…

Знать бы еще, кто это такие. Или что это такое?

– …А вот второго и третьего ранга нетипичны. Так только у полукровок бывает. Ты уже заселилась?