Саша Готти - Суперлуние

Потом надолго наступила тишина. Пансионата больше не было – руины возникли посреди поваленного леса, будто здесь произошла природная катастрофа.

Тая лежала неподвижно, не плакала, просто смотрела в бетонный пол, вспоминая все произошедшее. Казалось, что за последние часы она пережила целый год, настолько растянулось время.

Еще постоянно казалось, что кто-то беззвучно плачет или же что-то говорит. Чудились голоса и далекие шаги по всей этой дикой смеси разрушенного бетона и размолотого в щепки леса, но потом все замолкало.

Когда стало совсем темно, вдали все-таки послышались настоящие, а не призрачные шаги.

– А я говорю, тут она! – возмущался голос Ирки Елесиной. – Раз сюда ее личный защитный демон ведет – значит, она жива и где-то здесь. Еще некроманты называются, ничего найти не могут. Эти четыре идиота – я их хорошо знаю, так что хватит тормозить!

– Стопудово жируха не гонит! – донеслись четыре мальчишеских голоса с интонациями Оськи. – Сюда, сюда!

Потом шаги по разбитому стеклу стали приближаться, и спустя какое-то время раздался Иркин радостный вскрик.

Дождливый июнь явился в город с пустыми днями, не занятыми ничем, кроме гроз, ливней и редких проблесков солнца.

На кафедре физики демонов в ИТМО было тихо. Так тихо, что было слышно, как скучающие дежурники студентов-практиков поигрывают листками бумаг, разбросанных по столам. С Кронверкского проспекта долетал грохот и звон трамваев, от которых тоненько дребезжали пыльные стекла. На широком подоконнике грустно засыхал и желтел в вазе букет поникших ландышей, покрылся плесенью недопитый чай в роскошной подарочной кружке с гравировкой: «Нашему профессору от его ужасных студентов».

– А что тут за помещение, за какой кафедрой закреплено? – в аудиторию заглянула преподавательница из деканата. – Не припомните, Александр Михайлович?

– Полагаю, тут… уважаемая Василиса Антоновна… э-э… – послышался из коридора басистый мужской голос. – Нет, не могу точно сказать. Надо посмотреть по ведомостям, кто занимал. Вот ведь беспорядок оставили. Я уверен, что помещение использовалось без всякого ведома.

– Беспорядок, – подтвердила преподавательница с неодобрением, потом процокала каблуками внутрь, взяла один из исписанных листков и, хмурясь, долго его изучала. – Так… Подход демона, вычисления по формуле проявленного фатума со скоростью… Курсовая по демонофизике Карины Горюновой. Не слышала про эту студентку, да и какая-то ерунда тут написана. Наверное, на высшей математике так развлекаются, у них бывают заскоки.

– Я поставлю вопрос в деканате, – важно пробасил голос из коридора ей в ответ. – Помещение нужно пока закрыть и опечатать, я вызову завхоза. А откуда тут такой сквозняк при закрытых окнах?

Отвечать на этот вопрос было некому, зато листки с начерченными проектами подхода демонов вдруг резко взметнулись до потолка и начали плавно снижаться, витая из стороны в сторону. Курсовая по демонофизике Карины Горюновой вырвалась из рук Василисы Антоновны, мгновенно свернулась в самолетик и, слегка задев преподавательницу по щеке, улетела в коридор. Красноречивое объяснение от оставленных без присмотра беспризорных дежурников, что и говорить!..

Печально сейчас выглядела и сама Карина Горюнова, сидя на скамеечке около фонтана в вестибюле университета.

Не плакала, а просто грустила, перебирая в руках несколько писем. Одно от матери из Мурманска, которое было написано красивым ровным почерком:

«Кариночка, передаю тебе это письмо с большим трудом, так как дежурники и служебники наши сейчас будут вынуждены бездействовать. Есть приказ Совета Братства, а его надо выполнять, хотим мы того или нет. До разбирательств случившегося все семьи, студенты которых посещали кафедру Г., ждут проверки. И сколько это продлится, пока неизвестно. Переброска по неяви нам тоже пока запрещена, поэтому высылаю тебе на всякий случай деньги на обратную дорогу. Езжай поездом, на нижней полке.

Настали для нас трудные времена, грядет общий сбор Братства, и чем все закончится, пока неизвестно. Матвею передай, чтобы держался подальше от Громовых. Ходят слухи, что на слете их обвинят в преступлении против Темничей и могут изгнать из Братства навсегда.

Будь очень осторожна, ведь без служебников мы уязвимы во враждебной нам яви. И еще, самое главное: поменьше болтай про происходящее, не высказывай ничего о Т.

Ходят слухи, что он вернется в ближайшие месяцы.

P. S. Один плюс – демоны после ухода пятилегионника пока в явь ходят слабые, и фатумов новых тоже пока нет».

Второе было уведомлением, распечатанным на принтере и направленным всем студентам кафедры профессора Громова:

«Уважаемые студенты кафедры демонофизики!

Сообщаем вам о том, что профессор Б. Д. Громов более не будет преподавать на кафедре ввиду безвременной гибели. О замещении вы будете проинформированы своевременно, за консультациями подходить непосредственно в правление Братства.

Просьба проявить понимание и не распространять слухов и домыслов до всеобщего слета Братства, который состоится в конце лета.

С уважением, Секретарь Братства Некромантии, Ксения Каурова»

Третье письмо было просто запиской от Кости Лихоманова, которую тот оставил под дверями кафедры:

«Народ, кто хочет помочь Максу, – двигайте к дому одиннадцать по Загородному проспекту. Нужно кое-что из магвещей перевезти к Диканским. Тему отца не поднимать, плиз».

Старая «газель», припаркованная у дома одиннадцать по Загородному проспекту, а точнее – у Пяти Углов, сейчас загружалась магвещами погибшего профессора Громова, которые с трудом перетаскивали вспотевшие и раздраженные грузчики.

На вид рухлядь и старье, магические вещи, ожидая погрузки на тротуаре, вызывали у прохожих и грузчиков крайнее недоумение. Да и кто из них мог знать, что все это помойное старье выглядит совершенно иначе там, в неведомой людям неяви?

– Надо торопиться, а то ливень магвещам не на пользу, – заметил Костя Лихоманов, поглядывая на небо, где ворочались тяжелые тучи вперемешку с солнцем. Потом, глянув в сторону четырех придурковатых на вид юнцов, которые крутились поблизости, Костя крикнул: – Эй ты, глупая скотина! Может, хватит тут дырки в нас глазами сверлить, помог бы?

В ответ ему демон Османтус высказался очень замысловато, используя на полную катушку весь словарный запас тех личностей, тела которых временно занял.

– Он же Темничей демон, помогать чужим не станет. Хорошо, если мы потом еще с ним не столкнемся, – предупредил Матвей Горюнов и тихо добавил: – Что с профессором случилось, ты понял или нет? Есть мысли?