Сара Шепард - Милые обманщицы. Убийственные

– Я тоже собираюсь подавать заявление в Нью-Йоркский университет! – воскликнула Спенсер. Правда, она умолчала о том, что это учебное заведение было ее запасным аэродромом – то есть, считалось таким в то время, когда она была первой ученицей в классе.

– О, там было чудесно! – заливалась Оливия.

Потом она негромко ахнула от восторга и сняла с вешалки платье-свитер пыльно-зеленого цвета. Спенсер рассмеялась – она тоже присмотрела именно эту вещь. Оливия порозовела.

– Я всегда выбираю вещи этого оттенка, – призналась она.

– Потому что он подходит к нашим глазам, – подытожила Спенсер.

– Конечно! – Оливия с благодарностью взглянула на нее. Казалось, она хотела сказать: «Какое счастье, что я нашла тебя!»

После магазина они неторопливо прошлись по Пятой авеню. По пути Оливия рассказала Спенсер, что она на днях вышла замуж за очень богатого человека по имени Морган Фрик, свадебная церемония состоялась в Хэмптоне в узком кругу близких друзей.

– Сегодня вечером мы улетаем в Париж на медовый месяц, – призналась Оливия. – Мне придется вертолетом добираться до самолета Моргана. Мы улетаем с частного аэродрома в Коннектикуте.

– Сегодня вечером? – Спенсер даже остановилась, пораженная. – Где же твои вещи?

– Водитель Моргана привезет их прямо в аэропорт, – ответила Оливия.

Спенсер кивнула, приятно удивленная. Видимо, этот Морган денег не считал, раз мог позволить себе и водителя, и частный самолет.

– Вот почему для меня было так важно увидеться с тобой сегодня! – продолжала Оливия. – Меня не будет две недели, но я просто не могла отложить нашу встречу до своего возвращения.

Спенсер снова кивнула. Наверное, она тоже не смогла бы выдержать две недели ожидания.

Папка выскользнула из-под локтя Оливии, и та едва успела перехватить ее у бедра, прежде чем бумаги высыпались на тротуар.

– Хочешь, я ее понесу? – предложила Спенсер.

Эта папка легко могла поместиться в ее саквояж.

– Правда? – Оливия с благодарностью отдала ей свои бумаги. – Спасибо. Эти бумаги меня с ума сведут! Морган попросил захватить с собой все документы о нашей новой квартире, чтобы он смог просмотреть их во время полета.

Они свернули на боковую улицу, прошли мимо шеренги красивых особняков из бурого песчаника. Окна в домах сияли мягким золотым светом, Спенсер задержалась взглядом на черепахового окраса кошке, лениво развалившейся на подоконнике одного из эркеров. Они с Оливией шли молча, слышно было лишь цоканье их каблуков по тротуару. Паузы в разговоре всегда заставляли Спенсер нервничать – она все время принимала возникшую неловкость на свой счет – поэтому она начала болтать о своих успехах. В этом хоккейном сезоне она забила целых двенадцать голов. Начиная с седьмого класса она получает все главные роли во всех школьных спектаклях.

– А еще у меня пятерки почти по всем предметам, – прихвастнула она и тут же осеклась, слишком поздно поняв свою ошибку. Сморщившись, Спенсер стала ждать неизбежной расплаты.

Оливия широко улыбнулась.

– Это просто невероятно, Спенсер! У меня нет слов!

Спенсер осторожно приоткрыла один глаз. Она ожидала, что Оливия отреагирует так же, как это сделала бы ее мать. «Почти по всем предметам? – раздался у нее в ушах насмешливый голос миссис Хастингс. – И по каким же предметам ты не сумела получить пятерку? И, кстати, почему у тебя только пятерки? На пять с плюсом сил не хватило?» После такой отповеди Спенсер обычно до конца дня чувствовала себя куском дерьма.

Но Оливия ничего такого не сказала. Кто знает, как сложилась бы жизнь Спенсер, если бы Оливия не отказалась от нее. Возможно, она не была бы так одержима своими оценками, не испытывала бы такой болезненной зависимости от чужого мнения, не бросалась бы доказывать каждому встречному, что она хорошая, красивая и чего-то стоит в жизни. Тогда Спенсер никогда бы не подружилась с Эли, и ее убийство стало бы для нее всего лишь заметкой в местной газете.

– Почему ты от меня отказалась? – выпалила Спенсер.

Оливия остановилась посреди тротуара, задумчиво глядя на высокие особняки, стоявшие на другой стороне улицы.

– Что ж… мне было восемнадцать, когда ты появилась на свет. Я была слишком молода, чтобы иметь ребенка – я тогда только-только поступила в университет. Это решение далось мне нелегко, я вся истерзалась. Когда я узнала, что тебя удочерила богатая семья из пригорода Филадельфии, мне стало легче, я почувствовала, что поступила правильно. Но все эти годы я постоянно думала о тебе.

Светофор переключился. Спенсер обогнула женщину, которая выгуливала мопса, одетого в белый вязаный свитер.

– Мои родители знали, кто ты такая?

Оливия покачала головой.

– Я видела их документы, но мы никогда не встречались. Я сама хотела, чтобы все прошло анонимно, они тоже не возражали. Я рыдала, когда подписала отказ от тебя, хотя понимала, что поступаю правильно. – Она грустно улыбнулась, потом дотронулась до руки Спенсер. – Я понимаю, что не смогу наверстать шестнадцать лет за одну встречу, но поверь, думала о тебе всю твою жизнь. – Оливия подняла глаза. – Ох, прости. Это звучит ужасно пошло, да?

Глаза Спенсер наполнились слезами.

– Нет! – поспешно выпалила она. – Нисколько!

Как долго она ждала, чтобы кто-нибудь сказал ей такие слова!

На углу Шестой авеню и 12-й улицы Оливия вдруг остановилась.

– А вот здесь моя новая квартира, – она указала куда-то на верхние этажи роскошного жилого дома. Внизу приютились лавочка деликатесов и магазинчик домашней утвари. У входа остановился лимузин, дама в норковом манто вышла из него и скользнула в дом через вращающуюся дверь.

– Можно зайти внутрь? – возбужденно пискнула Спенсер. Дом выглядел просто сказочным, даже снаружи.

Оливия взглянула на «Ролекс», свободно болтавшийся на ее запястье.

– Я заказала для нас столик в ресторане, боюсь, мы не успеем. Давай в следующий раз? Обещаю!

Спенсер попыталась скрыть свое разочарование, ей не хотелось, чтобы Оливия подумала, будто она капризная. Оливия привела Спенсер в маленький уютный ресторанчик в нескольких кварталах от дома. В зале, пахнущем чесноком, шафраном и мидиями, было полно народа. Спенсер и Оливия сели за столик, свет свечей заиграл на их лицах. Оливия сразу заказала бутылку вина и попросила официанта налить немного в бокал Спенсер.

– Тост! – сказала она, салютуя Спенсер своим бокалом. – За то, чтобы было много встреч, подобно этой!

Спенсер просияла и огляделась по сторонам. Молодой парень, чем-то похожий на Ноэля Кана – разве что не такой инфантильный с виду, – сидел у стойки бара. Девушка в джинсах, заправленных в коричневые сапоги, сидела рядом с ним и смеялась. Рядом расположилась пожилая парочка – женщина в серебристом пончо и мужчина в костюме в полоску. Из динамиков негромко лилась французская песенка. Все в Нью-Йорке казалось в миллион раз более стильным, чем в Роузвуде.