Сергей Недоруб - Севастопольский Дозор

– Я буду ждать, – сказала она, убирая руку и отрываясь от «БМВ» полностью.

Мне никогда не казались чем-то необычным сгустки Тьмы или Света. Но серый сгусток, охватывающий Веронику и растворяющий ее в Сумраке, я видел в первый раз. И, вероятно, в последний.

Мотор «БМВ» заглох самым обычным образом.

Я вынырнул из Сумрака. Следом Веда и Клумси.

– Что это было? – произнесла Веда. – Как ты понял, что она – предыдущее Дитя?

– Клумси, – обратился я к коту, – ты не оставишь нас на минутку?

Покрутив усатой мордой ради приличия, кот отошел в сторону.

– Веда, подойди ко мне, – вымолвил я. – Прошу тебя.

Она подошла, не говоря ни слова. Я взял ее руки в свои.

– Двенадцатое мая прошлого года, – сказал я. – Мы оба помним этот день.

На миг мне показалось, что по лицу Веды пробежала Тьма. Но это была лишь тень от Света.

– Именно эту дату назвала Вероника, когда я утром сел в «БМВ», чтобы догнать Иного после первого взрыва, – проговорил я. – Это была дата ее пробуждения в качестве бортового компьютера. Это день, когда в машину заточили слепок ауры Вероники. День ее смерти, в который Баланс утратил своего наместника на Земле.

– День, когда он начал искать нового, – вымолвила волшебница.

– В мире не так много неинициированных Иных, рожденных от других Иных, общего уровня, но разного цвета. Выбор Баланса пал на Кристину. Возможно – на тот момент единственного подходящего кандидата. Когда мы встретили девочку, ты сказала, что она показалась смутно знакомой. Ты не ошиблась – ты уже видела ее раньше.

– Автобус с первоклассниками, – произнесла она. – Питерский театр…

– В который в тот день привезли детей со всей страны.

– Кристина была там, – прошептала Веда. – Со школьной экскурсией.

– Там же, где были мы. Сидела перед нами в компании других детей. Ты понимаешь? Это не был прорыв Инферно, как убеждали Темные. Это был Баланс. Он нашел Кристину в Санкт-Петербурге, в момент, когда Вероника умерла на руках фон Шелленберга в Женеве. Сумрак протянул нить между Балансом и Кристиной, и образовался разлом. В театр начала врываться Сила, закрепляя эту нить. Энергии было столько, что она попутно разрушила бы все, если бы не ты.

– Я?

– Мне не удавалось тебя вывести. Тебя придавило упавшей лампой, ты умирала. Был лишь один способ спасти тебе жизнь. Начать инициацию. И Сила почувствовала, нашла выход. Начала вливаться в тебя – впервые попавшую в Сумрак, голодную до энергии. В тебя вошла вся Сила, которая не разрушила театр. Ее было столько, что тебя затянуло на третий слой. И ты разом поднялась до первого уровня.

Веда отшатнулась, но руки не убрала, оставив их лежать в моих ладонях.

– Так вот почему я стала такой, – пробормотала она. – А мой цвет? Почему я стала Светлой? Это тоже Баланс?

– Нет, – покачал я головой. – Просто в тебе был Свет. Всегда был, есть и будет. Свет, который ты всю жизнь скрывала, боясь жестокости мира. Скрываясь за внешним видом, стилем, образом жизни, поисками риска. А перед лицом смерти ты о себе не вспомнила. Лишь сказала мне вывести детей. И никакой Баланс тут ни при чем.

– Если бы ты меня послушал, если бы не начал инициацию… погибли бы все.

– Да, – сказал я с непонятной, невыносимой тоской. – Силе было бы некуда деваться, и она просто разнесла бы здание театра в клочья вместе со всеми, кто там был.

Веда смахнула одинокую слезинку, глядя в сторону.

– Я ненавидела тебя за то, что ты выбрал меня, а не их. – Она кусала губы, чтобы скрыть дрожь. – Но никогда не думала, почему я стала такой сильной. Что эта Сила… чужая, незаслуженная. И что она не ради меня приходила.

– Никто этого не знал, Ведающая.

– Да какая я тебе Ведающая? Ты видел меня в Сумраке? Видел на третьем слое? Какие-то лохмотья средневековой проститутки. Я – сумеречная шлюха, вот кто я. Хуже, чем синий мох. Не определившийся ни с цветом, ни с уровнем паразит.

– Нет, – возразил я. – Ты – Светлая волшебница, боевой маг первого уровня. У меня ушел год, чтобы это принять. Прими и ты.

Вытерев лицо рукавом, Веда кивнула.

– Тогда я поступлю как боевой маг, – сказала она. – Проведу тебя к фон Шелленбергу. Пошли.

Сильнее сжав мою руку, она повела меня в сторону древнего города. Завидев это, огромный кот потянулся и побрел за нами, стараясь ступать как можно тише.

Небо над Херсонесом заворачивалось в гигантский пасмурный круг, порождая молнии, не долетавшие до земли, гаснущие в небе. Одного взгляда на него хватило, чтобы понять: это действительно место Силы. И сейчас его использовали по прямому назначению. Выкачивали сумеречную мощь, средоточие Тьмы и Света, которые не гасили друг друга, а умножали многократно. Ни один спутник не засек бы это погодное явление. Всего в сотне метров от нас небо оставалось безоблачным, но вместе с тем это не было иллюзией – Сумрак взирал на нас бесстрастным оком с вершины мира, ожидая развития событий.

Развалины древней цивилизации оставались безлюдны – сейчас не понадобился бы никакой Столп, чтобы выгнать с территории не только людей, но и Иных. Нужно было иметь серьезные причины, чтобы добровольно прийти сюда в этот день и час.

– Вон там, – показала Веда. – Смотри!

Среди руин выглядывало подобие каменного постамента, на котором лежала Кристина. Фон Шелленберг находился рядом – склонившийся на колено, что-то бормочущий с закрытыми глазами, уставший, еще сильнее постаревший, но не утративший до конца облик утонченного джентльмена. Его пиджак, свернутый валиком, лежал у Кристины под головой вместо подушки. Рукава бежевой рубашки закатаны до локтей, воротник расстегнут, галстук приспущен.

Глядя на него, я ощущал себя очень странно. Европеец был напрямую ответственен за гибель четверых Иных. И все же в его поступках присутствовала внутренняя логика. С точки зрения Великого Договора гибель двух Светлых и двух Темных никоим образом не нарушала равновесия сторон, и от этой мысли меня подташнивало. Стоит Высшему ментальному магу выйти из-под Столпа, как все будет кончено. Ему даже не придется бежать. Он выйдет с гордо поднятой головой, держа за руку новое Дитя. Потому я не мог его отпустить.

– Фон Шелленберг! – крикнул я. – Кажется, это ваше.

И бросил ему гармошку.

Европеец увидел меня, чуть нахмурился. Он не был захвачен врасплох нашим появлением. Скорее он не придавал ему большого значения. Поймав гармошку на лету, он внимательно осмотрел ее.

– Превосходная вещь, – сказал он, убирая инструмент в карман рубашки. – Теперь я могу понять, какая магия в ней заключена. С вашей стороны неосмотрительно давать ее мне. Вероятно, это знак доверия?

Очевидно, в месте Силы тайны амулета ему раскрылись. Я все еще не знал, как именно должна работать гармошка. Как бы мне не пришлось об этом пожалеть. Но я доверял интуиции Абсолютной волшебницы, создавшей эту штуку.