Дженнифер Арментроут - Каждый последний вздох

Но мы не помчались сразу в Адамс Морган.

После того как ведьмы ушли, забрав с собой Бэмби, мы втроем остались в пустом клубе. Рот – воплощение еле сдерживаемой ярости – стоял посреди танцпола, сжимая и разжимая кулаки.

Он первым нарушил молчание.

– Думаю, нам надо сначала все как следует обдумать, прежде чем крушить эту Церковь. Если Лилин действительно там, я сомневаюсь, что он сидит и распевает гимны с прихожанами.

Я взглянула на Каймана, который, похоже, еще не оправился от потрясения, и попыталась сосредоточиться. С чего вдруг Лилин решил податься к ним? И наоборот?

– Как мне ни противно это предлагать, я считаю, что надо позвать Стражей, – продолжил Рот. Он подошел к столику, за которым недавно сидели ведьмы, поднял один из стульев и медленно, предельно аккуратно задвинул его на место. – Да, их идеальные жемчужные души окажутся под угрозой, но подкрепление нам не помешает.

– Рот… – подала я голос.

Он словно и не слышал меня, переставляя другой стул.

– У нас есть необходимое оружие против Лилин. Как и у Стражей. Вместе мы справимся.

– Рот, – повторила я, на этот раз громче и настойчивее. Его глаза с расширенными зрачками остановились на мне. Они полыхали опасным огнем. – Давай притормозим на секунду.

– А если нет? – ответил он спокойно. Слишком спокойно.

Боль нарастала у меня в груди.

– То, что произошло… мы должны это осмыслить.

Его губы сжались в тонкую, грозную линию.

– А стоит ли? По-моему, пережевывать то, что случилось – занятие довольно бессмысленное. Что это изменит?

– Ничего не изменит, – сказала я, и Кайман повернулся к нам, нервно проведя рукой по светлым волосам. – Но мы не можем делать вид, будто ничего не произошло. Бэмби…

– Для меня как раз лучше делать вид. – Тени проступили у него под кожей, и черты лица заострились, образуя жесткие углы. – Потому что я слишком близок к тому, чтобы разорвать на части чертов ковен, и, если я это сделаю, это будет означать нарушение условий сделки, которую заключил Кайман.

Кайман повесил голову, упираясь руками в узкие бедра.

– Я надеялся, что они не придут за обещанным.

Рот не ответил, и я не знала, какими словами его утешить. Он потерял того, к кому испытывал любовь. И неважно, что любимое существо – фамильяр в образе гигантской змеи. Эти двое были связаны особыми узами, на уровне даже выше моего понимания, а ведь я тоже породнилась с Бэмби. Я положила руку на бок, где отдыхал Робин. Кажется, между нами уже тоже складывалась неразрывная связь.

– Прости, – сказала я.

Его плечи напряглись.

– Почему ты извиняешься? Не ты же ее забрала.

– Если кому и просить прощения, так только мне. Я заключал сделку, – угрюмо встрял Кайман. – Я знал…

– Ты выполнял свою работу, – огрызнулся Рот, и его злость снова прорвалась на поверхность. – Я сказал тебе, чтобы ты дал все, что попросят, ты так и сделал. Тебе не в чем себя упрекнуть.

Я закрыла глаза, заставляя себя держать язык за зубами. Чувство вины нещадно терзало меня, но я знала, что сейчас он не должен услышать от меня то, что я порывалась сказать. Как бы я ни горевала и ни негодовала из-за потери Бэмби, мои страдания не шли ни в какое сравнение с тем, что переживал сейчас Рот.

Заправив волосы за уши, я собрала в кучу свои истерзанные эмоции, отложила их в сторону и сосредоточилась.

– Хорошо. Я могу связаться с Зейном.

Рот кивнул, и мы отправились обратно в квартиру, где остался мой телефон. Кайман не пошел с нами, и я переживала за него не меньше, чем за Рота. Грудь стянуло обручем боли, когда я подошла к письменному столу, где лежала моя сумка. Было невыносимо думать о том, что я уже никогда не увижу, как Бэмби скользит по полу к фортепиано.

– Она не пропадет, – тихо сказал Рот, когда я достала из сумки мобильник. Я обернулась и увидела, что он стоит, уставившись на рояль. – Я знаю. Бэмби не допустит, чтобы с ней плохо обращались.

Я закусила губу. Горло горело.

Вздохнув, он поднял на меня взгляд, и в его глазах еще кипела злость, но к ней примешивалось разочарование.

– Я надеюсь, что эти ведьмы правы. Во мне действительно накопилось много агрессии, и нужно от нее избавиться.

– Я… – голос осекся, и я беспомощно схватилась за трубку.

Его густые ресницы опустились.

– Все будет хорошо.

Подойдя к нему, я положила руку ему на плечо и, потянувшись на цыпочках, поцеловала в щеку. Он застыл на мгновение, а потом обнял меня, всего на миг уткнулся лицом в ложбинку у самой шеи и отстранился, потирая ладонью грудь.

– Пиши Зейну.

Так я и сделала.

После захода солнца мы с Ротом дожидались Стражей на крыше здания банка недалеко от Адамс Морган.

Нервное волнение мешало устоять на месте, и Робин, уловив это, принялся гонять туда-сюда по моему животу, очевидно, принимая его за персональный дрег стрип [13] Прямой участок шоссе, на котором проводится парная линейная гонка на ускорение; длина участка – 400 метров. . К счастью, уже минут через десять движение в небе привлекло наше внимание.

Издалека казалось, что это стая хищных птиц, готовых спикировать вниз и вырвать человека из толпы. Но по мере приближения они становились все более узнаваемыми. Даже пешеходы на улицах могли безошибочно определить, что летят Стражи.

А я могла бы добавить, что на нас надвигалась чертова туча Стражей.

– Ни фига себе, – пробормотала я, замирая от удивления.

В мгновение ока Рот оказался рядом со мной. Впрочем, чему я удивлялась? Нам предстояло большое дело, и я знала, что рано или поздно придется встретиться не только с Зейном, Дезом и Николаем.

Но я не была полностью готова к этому.

Не-а.

– Боюсь, встреча будет неловкой, – сказала я, смахивая волосы с лица.

– Нет. – Рот положил руку мне на талию. – Но может быть кровавой.

Я выразительно посмотрела на него.

– Веди себя прилично.

– Не обещаю.

– Это не те, на кого стоит выплескивать агрессию.

Он ухмыльнулся.

– Позволь мне судить об этом.

Я чувствовала, что его настрой до добра не доведет, но было уже слишком поздно менять планы. Жемчужно-белое свечение поблекло, и Зейн приземлился первым. В своем истинном обличье он выглядел впечатляюще. Кожа темно-серая, изогнутые рога, пробивающиеся сквозь светлые волосы. Мне он не казался ни уродливым, ни пугающим, но его взгляд, брошенный в нашу сторону, обжигал арктическим холодом. И служил болезненным напоминанием о том, что многое изменилось между нами.

Я хотела спрятаться от этого взгляда и тех чувств, что он разворошил, но собрала всю свою волю в кулак и крепко держала. Я сама заварила эту кашу, и мне ее расхлебывать.

Следом приземлились Дез и Николай, за ними еще двое, но при виде замыкающего ужас сковал меня по рукам и ногам, а Рот грязно выругался.