Том Поллок - Сын города

Кара неохотно посмотрела ему в глаза, выражавшие только глубокую озабоченность. Он подначивал ее, заставляя чувствовать свою беспомощность – показывая ей, как великолепно умел притворяться невинным.

– Дважды в неделю, после уроков, – мягко сказал он. – В этом кабинете. Дополнительная математика. Я тебя выручу.

Кара сглотнула, с болью разрабатывая пересохшее горло, потом снова, пока, наконец, не нашла в себе силы кивнуть.

Голос Солта стал твердым:

– Я хочу, чтобы твоя маленькая подружка ушла, Парва: это не обсуждается. Она может уйти либо из моей школы, либо из дома. Тебе решать. – Улыбка вползла на его лицо: – Это будет нашей тайной, – сказал он, наклонился над столом и поцеловал девушку в губы.

Каждый мускул ее тела сжался от запаха пота в складках его шеи, щетина царапнула скулу. Твердые кончики пальцев опустились на ее поясницу и залезли под резинку трусов.

Она не знала, хотел ли он ее, потому что испытывал желание или потому, что понимал, какую боль это ей причинит. Кара не знала, была ли для таких, как он, какая-то разница.

Ее сердце сжалось почти до точки при мысли о матери, узнавшей, что дочь целованная, что она перестала быть новой. Что бы тогда случилось с особым случаем ?

Стоя в кабинете директрисы, под испепеляющим взглядом Бет, Каре хотелось закричать: «Не смей ненавидеть меня! Я сделала это для тебя!»

Но не могла. Она просто стояла и смотрела, как Бет отворачивается от нее с глазами полными обвинений в предательстве. Кара знала: теперь, когда подруга так ей нужна, Бет ненавидела ее.

Кара не хотела нуждаться в Би. Крошечная злобная и разъяренная часть сердца Кары ненавидела ее в ответ.

Ветерок, влетевший в окно, пощекотал Каре шею. Девушка пошла закрыть его, а потом остановилась. Лысеющий мужчина сидел в видавшей виды машине несколькими ярдами дальше по улице. Она уставилась на него, но он так и не прикоснулся к зажиганию. Он не выглядел угрожающим. Плечи его резко упали – он казался совершенно разбитым.

Кара прикусила нижнюю губу:

– Мам, – крикнула она по-английски. – Я хочу немного поспать. Попросишь папу не будить меня, когда он придет?

Мамино согласие доплыло до нее вверх по лестнице. Парва скинула халат и натянула джинсы с футболкой. Сняла хиджаб с безликой головы манекена, стоящей у зеркала, и надежно обернула вокруг головы.

«Что ты делаешь? – поинтересовался голос в голове. – Он незнакомец, незнакомый странный мужчина. Это небезопасно».

Мысли вроде этих теперь постоянно ее преследовали, но девушка не могла уступить им. Бет бы не уступила. И Бет, конечно же, не уступила бы Солту. Кара презирала эту мысль, но та никуда не девалась, цепляясь за ее разум, как пиявка: если бы только она могла немного больше походить на Бет, то была бы в безопасности.

Кара сложила подушки и одеяло, чтобы обмануть обычную проверку, и выключила свет.

После нескольких дней разглядывания потолка спальни день показался Каре болезненно ярким, а небо – поразительно синим. Сердце трепетало, словно колибри в клетке из ребер. Вокруг было немного людей, но она все равно вздрагивала, если кто-то проходил слишком близко. Девушка попыталась успокоиться и собраться с мужеством, пока, наконец, не почувствовала, что может подойти и постучаться в окно машины. Мужчина подпрыгнул и уставился на нее, и она тут же почувствовала, как страх отступает: в его лице не было никакой угрозы. У него были обвисшие щеки, как будто бессонница выжала из него все соки.

Окно скрипнуло вниз:

– Парва? – начал он неуверенно, а потом исправился: – Кара?

Кара встрепенулась, услышав это имя, и склонила голову набок.

– Кто вы, мистер? – спросила она, хотя была уверена, что и так это знает – он был вторым человеком, который когда-либо так ее называл.

– Я Пол Брэдли. Мне сказали, ты болеешь… спасибо. Спасибо, что согласилась поговорить со мной. – Его голос звучал трогательно благодарным. А потом он спросил. – Ты не видела мою дочь?

«Нет; я ее не видела и, возможно, никогда не увижу – да мне и плевать. Плевать, даже если она выпила краску из своего собственного баллончика, завязала с граффити и сдохла», – подумала Кара, но вслух спросила:

– Что случилось с Бет?

Деланная улыбка обвалилась с лица мистера Брэдли.

– Я надеялся, ты знаешь, – пробормотал он. – Мы могли бы поговорить?

– Я не могу далеко уходить, – сказала Кара. – Я сказала родителям, что болею.

– А разве ты не болеешь? – теперь его голос звучал озадаченно.

Кара призадумалась.

– Болею, – ответила она, – но не так, как они считают.

Он нажал кнопку, и на пассажирской двери щелкнул предохранитель.

– Можем поговорить внутри, если хочешь, – на улице холодно.

Кара встала как вкопанная, будто покрывшись льдом. От одной мысли, чтобы сесть в машину к мужчине, даже от ее волос повеяло холодом. Она осмотрела кнопку, которую он ткнул, предохранители на дверях, и твердо потрясла головой.

– Окей, – пробормотал он, – тогда где?

Кара указала на кафе на другой стороне улицы и поспешила к нему, прежде чем мистер Брэдли успел выйти из машины.

Из кафешного стерео лилась музыка в стиле инди. Эспрессо-машина трещала аккомпанементом.

«Девчонку знаю я одну, – надрывался певец, – и в ней как в омуте тону…» [5] Строчка «Oh girl, you’ve got me in a whirl» из песни Саггса «Girl».

«И это стало бы хитом, – мысленно продолжила Кара, – когда бы не было г…»

– А разве вы не должны пойти к копам? – спросила она, когда отец Бет сел, прервав ее размышления.

Мистер Брэдли глотнул кофе и спросил, не хочет ли она чашечку, но девушка молча потрясла головой, и он больше ничего ей не предлагал.

– Я обращался, – начал он. – Но они не сильно помогли. По-видимому, раньше у нее были с ними проблемы.

«А ты не догадывался?» – про себя поинтересовалась Кара:

– Послушайте, мистер Брэдли, – сказала она, пытаясь, чтобы голос звучал успокаивающе. – Я уверена, что с Бет все в порядке. Она сможет о себе позаботиться. Через пару дней она… – Девушка затихла, увидев выражение его лица.

Он бросил стопку документов на дешевый столик.

– Полицейские сказали то же самое – слово в слово, – заметил он немного дрожащим голосом. – Я поискал в сети…

Кара взяла бумаги и пролистала их: около двадцати распечаток газетных сообщений, фотографии обезумевших родителей с умоляющими глазами и имена под заголовками: Джессика Саарлэнд, Ян Томпсон, Майкл Уильямс, Ровена Муре. Все они сообщали о пропавших детях.

– И это только те, кто был достаточно мал или достаточно мил, а газетчикам нечем было заполнить номер, – голосом проигравшего объяснил он. – Я сам был журналистом и знаю, как это работает.

Кара почувствовала, как сжался желудок. Рапорт о пропаже Бет осядет на самое дно полицейского шкафа для хранения документов, зажатый между Аллах знает сколькими другими потерянными жизнями и забытыми перспективами, по сорок штук в каждом выдвижном ящике.