Холли Блэк - Самая темная чаща

– Привет, – сказала она, разжимая руки. Каштаны попадали на землю. – Куда идти?

– Чудесно выглядишь, – ответил он, и его глаза засеребрились в темноте.

Девушка немного смущенно улыбнулась. Единственным, что она посчитала уместным надеть, оказались джинсы и зеленый бархатный топ, который она отрыла в самом дальнем углу шкафа. В ушах висели серебряные кольца, а на ногах были любимые ботинки. Она надеялась, что выглядела достаточно модно для Волшебного царства.

– Сюда, – прошептал Джек и пошел первым. Хэйзел последовала за ним.

Лес, освещенный лишь луной, был полон теней и секретных троп, которые, казалось, открывались прямо перед ними; скоро стало понятно, что Джек видит в темноте гораздо лучше Хэйзел, которая честно старалась не отставать и не спотыкаться. Она не хотела давать парню повод думать, что лучше было не брать ее с собой.

Когда они отошли подальше от дома, Джек обернулся:

– Я должен тебя кое о чем предупредить.

– Всегда быть приветливой, – начала Хэйзел, повторяя то, что ей тысячу раз говорили озабоченные взрослые, которые не хотели, чтобы местные ребятишки вели себя, как туристы. – Всегда делать то, что просят феи, если это не противоречит другим правилам. Никогда не благодарить. Никогда не есть их еды и не пить напитков. Никогда не петь, если нет ни голоса, ни слуха, никогда не танцевать и никогда не дерзить – вообще никогда, ни при каких обстоятельствах. Такие предупреждения?

– Совсем не такие, – Джек неожиданно взял ее за руку своей теплой рукой. Парень говорил с таким жаром, что Хэйзел почувствовала его дыхание на своей коже. – Мне стыдно туда ходить. Поэтому я и отнекивался. Я знаю, как это рискованно и глупо . Мне этого не хочется, но когда начинается пир, у меня в затылке будто что-то гудит. Словно кто-то вдалеке нашептывает песенку, а я с трудом могу разобрать музыку и подаюсь вперед, чтобы как следует расслышать. Иду, уверяя себя, что в следующий раз этого не повторится, но когда следующий раз наступает, все повторяется, и так снова и снова.

Джек отпустил ее руку. Слова явно дались ему нелегко.

Хэйзел почувствовала себя ужасно. Она была так занята, решая свои головоломки, что совсем не задумывалась, о чем его просит. Последняя вещь, которую девушка хотела бы сделать, – это причинить Джеку боль.

– Ты не обязан идти со мной. Я же не знала. Просто укажи дорогу, и я пойду сама.

Он покачал головой:

– Ты не можешь удержать меня от пира – никто не сможет. В этом-то и беда. Лучше бы ты вернулась домой, Хэйзел.

– Я тоже не могу, – ответила девушка.

Он кивнул:

– Что ж, тогда слушай. Я не знаю, как защитить тебя от них, не знаю, что они могут попробовать с тобой сделать. Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что они ненавидят напоминания о моей человеческой жизни.

– Думаешь, я буду напоминанием? – уточнила она.

– И для них, и для меня, – он снова зашагал. – Будь осторожна. Бен никогда не простит мне, если с тобой что-нибудь случится.

Эти слова задели ее.

– Ага, только Бен мне не хозяин.

– Тогда я никогда не прощу себе .

– Ты будешь… – сперва она колебалась, но потом заставила себя спросить: – Ты будешь выглядеть там по-другому?

С его губ сорвался удивленный смешок:

– Я – нет. А вот остальные – возможно.

Хэйзел гадала, что означают его последние слова, пока они продолжали брести по лесу. Девушка чувствовала, что Джек немного медлит, чтобы она за ним поспевала, но одновременно ощущала его неукротимое желание быстрей оказаться на пиру.

– Расскажи мне, – попросил он, останавливаясь – Хэйзел как раз запнулась за какой-то камень – и глядя сперва на полную монету луны, а потом на девушку. – Расскажи, что ты знаешь о рогатом мальчике и Аманде.

– После того, что случилось в школе, я уже не уверена в своих знаниях, – призналась Хэйзел. – Рогатый мальчик сказал, что за ним охотится чудовище, а ты говоришь, что его ищет Ольховый король. Думаешь, это король послал чудище?

– Может, – улыбнулся Джек, произнося слово нарочито нечетко. – Тебе лучше знать, это ведь ты с ним говорила.

– Он искал меч, – добавила Хэйзел. – Сказал, что это единственный способ победить чудовище.

Хэйзел не рисковала заходить так глубоко в лес с тех пор, как была ребенком – но даже тогда отдавала себе отчет, что вступает в опасные земли. Здесь обитали древние деревья; их массивные стволы и ветви, переплетшиеся над головой, заслоняли звезды. Первые опавшие листья затрещали у Хэйзел под ногами, словно она шла по ковру из старинной ломкой бумаги.

Джек пристально посмотрел на девушку.

– Ты говорила что-то еще – о том, что они тебя используют.

– О, ты это помнишь? – пробормотала она.

– Трудновато забыть, – заметил парень.

– Я… я выпадала из времени. Не знаю, сколько раз, – прежде она не говорила вслух ничего подобного.

Джек смерил ее долгим изучающим взглядом.

– Это… нехорошо.

Хэйзел фыркнула и пошла дальше. Парень больше ничего не спрашивал. И она была рада его молчанию. Девушка боялась, что он попытается вытянуть из нее ответы – на его месте она бы так и поступила. Но, очевидно, Джек предоставил ей самой решать, что и когда ему рассказать.

Они пришли к вздыбившемуся холму, вокруг которого неровным кольцом рос колючий кустарник. Он плотно оплетал ступеньки, ведущие на вершину, где покоился поросший травой фундамент недостроенного здания. Ступеньки растрескались и обветшали, мох пробивался из трещин и полз по арке. Воздух был наполнен звуками: тихой музыкой и смехом, которые то зарождались, то смолкали, разносимые ветром.

Вдруг Хэйзел догадалась, куда они пришли, хотя раньше об этом месте только слышала.

Молитвенный дом, который пытался строить один из основателей города, пока не понял: холм – священное место Народца. По легенде, все, что было построено за день, ночью разбиралось, а расчищенная земля к рассвету снова зарастала травой. Лопаты ломались, а несчастные случаи оставляли людей со сломанными костями, пока центр Фэйрфолда не перенесли на несколько миль южнее. Там новый молитвенный дом удалось построить без происшествий.

«Фейский холм – пустой внутри, – сказала однажды миссис Шредер. – Пустой, как и их обещания. Сплошной морок и разочарование».

Хэйзел вздрогнула, вспомнив ее слова.

Джек подошел к перекрученной плети колючего кустарника, который цвел алыми розами с бархатистым, густым, как мех, ворсом на лепестках. Стебли медленно поползли в стороны, сворачиваясь и освобождая путь: если не смотреть за ними в оба, всего на минутку отвлечься и оглянуться обратно, могло показаться, будто тропинка была здесь всегда. Парень вскинул брови и улыбнулся.

– Это ты их заставил? – шепотом спросила Хэйзел, даже не зная, почему шепчет. – А тропинка меня пропустит?