Андрей Посняков - Семейное дело

— Я уже совсем собралась подняться к твари в квартиру, но решила послушать, что она делает, — коротко сообщила Эльвира. — Накинула на квартиру «Длинное ухо» и услышала её телефонный разговор с Кумаром. Слышала я, конечно, только курицу, но она, к счастью, постоянно переспрашивала, и по её вопросам я всё поняла.

— Ясно. — Вампир помолчал.

Дураком себя не почувствовал, поскольку никогда не рассматривал церковь в качестве возможного места для тайника, но за недальновидность обругал.

— Убить её?

— Нет. Шас её ждёт, и если она не явится, заподозрит неладное.

— Она явится, — хмыкнула девушка.

— Нет, — отрезал принявший решение Бруджа. — Без «Ока василиска» ваша схватка непредсказуема и абсолютно точно затянется, поэтому пока в бой не вступать! Не сейчас.

— Я всё равно её убью! — У Эльвиры вспыхнули глаза.

— Обязательно, моя хорошая, а пока слушай, что ты должна делать…

Как ни странно, в школу Анисим не примчался, наверное, правильно понял многозначительное молчание, ставшее ответом на его эсэмэски, — девушке требуется время, чтобы обдумать всё как следует. Букет алых роз стал последней каплей, после него Чикильдеев никак себя не проявлял и сообщения слать перестал.

И даже у дверей её дома, чего так опасалась возвращающаяся с работы девушка, Анисим не дежурил. Замер где-то в ожидании, готовя свой главный визит и давая Лере столь необходимую паузу.

«А делать-то мне что? Как поступить?»

Девушка сидела в школе до последнего: провела все уроки, подменила воспитательницу с продлёнки, которой неожиданно потребовалось съездить к больной тётке, провела кружок, сознательно задержавшись с ребятами в кабинете — рисовали они натюрморт с натуры, большущий букет роз. И сидела потом, отпустив всех, до тех пор, пока техничка не стала многозначительно покашливать в коридоре, намекая, что у неё тоже семья, дети, внуки, и она не обязана находиться в школе неизвестно как долго, ожидая, что молоденькая красавица, получившая огромную корзину роз от самого завидного жениха области — к концу дня об этом уже судачил весь Озёрск, — налюбуется на добычу и, наконец-то, соизволит умотать домой.

Лера техничку поняла, покорно собралась, приехала домой, к счастью, никого не встретив, сделала себе чаю — еда целый день не лезла в горло, — уселась с горячей кружкой на диване, и…

Хотела снова задуматься о делах сердечных, но телефонный звонок всё изменил:

— Лера? Я знаю, где тайник!

А поскольку шутить на эту тему Сулир не стал бы ни в коем случае, девушка поняла, что пора на работу.

Но спросить «Где?» не успела.

— Он в церкви!

— В какой церкви?

— Архистратига Михаила! Представляешь?! Мы мимо него каждый день ходим! Я на него каждый день смотрю! — Судя по голосу, шаса трясло от возбуждения. И от осознания собственной глупости. — На тайник смотрю каждый день!

— Тайник в церкви?

— Да!

— Откуда ты знаешь?

— Её строил граф Спицын.

Пара мгновений на размышление, память услужливо подсказывает, о ком говорит шас, и девушка изумляется:

— Тот самый? Хранитель? — Пауза. — Разве Великие Дома об этом не знали?

Намёк на то, что храм Архистратига Михаила должна была постигнуть участь Сухаревой башни. Приход к власти большевиков развязал нелюдям руки, и они избавились от нескольких запретных для них строений.

— Официально церковь строил старый граф Алексей Озёрский, но он, как выяснилось, состоял в приятельских отношениях со Спицыным! В общем, долго объяснять. — Кумар перешёл на приказной тон. — Езжай в церковь, здесь всё обсудим.

— Сейчас… — Что ей собраться? Только подпоясаться. — Буду через десять минут.

— Но есть проблема. — Шас уже забыл, что за минуту до этого настаивал на немедленном приезде помощницы, и увлечённо продолжил телефонный разговор.

— Какая?

— Спицын заблокировал часть помещений для нелюдей.

— Чёрт!

— Вот именно — чёрт. — Сулир вздохнул. — Что будем делать?

— В любом случае нужно ехать. Там что-нибудь придумаем.

— Согласен. — Кумар снова повеселел. — Жду тебя.

«А я — еду…»

Девушка бросила трубку на кровать и принялась одеваться. Но не так быстро, как, наверное, хотелось бы шасу, подсматривай он за действиями помощницы, и как только что намеревалась она.

Лера неспешно прошла к шкафу, поковырялась в вещах, выбрала тёмный свитер — октябрьские вечера и ночи были уже весьма холодны, — тёмные же брюки-карго с накладными карманами и присовокупила к ним лыжный шарф-капюшон. Удобные высокие ботинки и короткая тёмная куртка с перчатками в карманах ждали её в прихожей.

«Вот и всё?»

Получается — да. Если Сулир не ошибся, а в том, что он рассказал, ошибиться невозможно, то уже завтра, если не сегодня ночью, молодая учительница Валерия Викторовна исчезнет и из Озёрска, и из этого мира… Растает навсегда, как дым вчерашнего костра.

И впервые в жизни девушка почувствовала горечь. Потому что вымышленная личность нравилась ей гораздо больше настоящей. Да она, собственно, и была настоящей: у неё появился скромный дом, который она обустроила собственными руками, а не изложив пожелания опытным строителям; у неё была работа, доставлявшая настоящее удовольствие; у неё были дети с горящими глазами; у неё был Анисим… А у той, кто сменит «Валерию Викторовну», ничего этого не будет. Та снова будет одна.

«Ты — профессионал», — сказала себе Лера, натягивая куртку.

Однако радости или хотя бы успокоения сообщение не принесло.

И в этот миг в дверь позвонили.

Расстроенная девушка открыла, даже не спросив кто.

И удивлённо подняла брови:

— Дима?

— Собралась куда-то? — не менее удивлённо ответил вопросом на вопрос Ройкин.

— Да… А ты как здесь?

— Машину я утопил в том болоте, — рассмеялся полицейский. — Взял у пацанов другую, приехал, думал найти кого вытащить, да не получилось: пятница, все пьяные валяются. Я к тебе… — Они поцеловались. — Ты куда собралась? И почему ты так одета? Как-то… необычно…

Решение пришло мгновенно: шас упомянул, что церковь защищена от нелюдей, а значит, им, так или иначе, потребуется обыкновенный чел. Хотя бы для разведки.

— Едем со мной, — решительно произнесла Лера, беря Ройкина под руку. — По дороге расскажу.

— Это вы? — шёпотом спросил Цыпа, прижимая трубку к губам.

— Я, разумеется, — так же едва слышно ответил Ройкин. — А ты кого ждал?

— Можете говорить?

— Только недолго. И буду шептать, если ты не против.

— Вы тогда при ней ничего не говорите, только отвечайте «да» или «нет»…

— При ком «при ней»? — не понял полицейский. — Борис, ты пьяный, что ли?

— А вы вообще где находитесь? — не выдержал подросток. — Вы зачем в город вернулись?