Андрей Посняков - Семейное дело

Над господином Ройкиным потешался весь Озёрск.

— Я знаю, что они врут, — упрямо произнёс Дима, с ненавистью глядя на фотографию в газете: господин Левый изумлённо смотрит в камеру (фотографическую), господин Кумарский-Небалуев выражает негодование, ну и грустит от того, что ничего не нашлось. — И я сделаю всё, чтобы вывести их на чистую воду.

— Мы выведем их на чистую воду, — добавляет Цыпа. — Я видел мёртвую Эльвиру и тварей у церкви. Я не остановлюсь.

— Мы узнаем правду!

— Она тебе нужна? — уточнил Газон.

— Правда? — опешил Столяров.

— Она, — подтвердил дикарь. — Тебе нужна правда?

— Ну… — Интеллигентный слесарь с надеждой посмотрел на умеренно пьющего бульдозериста, однако тот лишь руками развёл, показывая, что если приличные люди по каким-то причинам не хотят раскрывать правду целиком, то он, умеренно пьющий бульдозерист, в общем-то не против. Главное, чтобы его интересы были соблюдены. — Ну… Интересно же, — промямлил в итоге Николай Матвеевич.

— Книжку почитай, — предложил Шапка. — Говорят, они интересные.

— Книжек я читал много, — решительно ответил Столяров. — Но мне интересно, как мы сумели машину разгрузить, а этого никто не заметил. И как получилось, что грузовик потом под водой оказался?

— Дело в том, что наш компаньон — крутой гипнотизёр, — выдал дикарь версию, которую старательно заучивал в течение трёх последних часов. — Он отвёл… Он загы… загру… Тьфу, чтоб тебя Спящий выклевал! — выругался Газон и тут же справился: — Он загипнотизировал толпу, и они не видели нас, когда мы ящики грузили.

— Куда?

— В другую машину.

— Которую тоже никто не видел?

— Ага.

— А грузовик он как под воду вернул?

— Грузовик сам скатился, — отрезал Шапка. — Все видели.

— У него передняя ось была заблокирована, — коротко заметил умеренно пьющий бульдозерист во имя справедливости. — Он бы сам ни за что не скатился.

— Вот, — выразил своё отношение интеллигентный слесарь. — А?

— Что «а»? — Газон подбоченился и стал слегка раздражаться, потому что он подписался просто сообщить нудным челам «официальную» версию от Кумара и не думал, что диалог затянется. — Короче, серьёзные че… серьёзные пацаны меня прислали объяснить вам, терпилам провинциальным, расклад. Сейчас пацаны относятся к вам с уважухой, потому что я за вас сказал, и предлагают так: мы платим за то, что пустой грузовик тихо-мирно, не привлекая внимания, вернули в болото, а вы не спрашиваете меня — как? Мы платим за то, чтобы озёрские драгоценности тихо-мирно, не привлекая внимания, распродали по коллекционерам, то есть отдаём этим жадным ша… шакалам жадным отдаём процент за реализацию. А получившуюся сумму делим на шесть частей.

— Сколько получится?

Шапка назвал сумму, и челы одновременно выдохнули:

— Согласны!

Не спрашивая, почему на шесть.

А чтобы не осталось недопонимания, Столяров уточнил:

— Никаких вопросов.

— Вот и хорошо. — Газон достал из кармана грязный листок, сверился со списком проблем, которые должен был обговорить с компаньонами, и продолжил: — Только деньги вам, идиотам, тратить пока нельзя, а то спалитесь, как спички.

— Это как? — попытался возмутиться бульдозерист, однако был остановлен коротким возгласом.

— Тихо! — повелительно рявкнул дикарь, и умеренно пьющий бульдозерист сделал тихо. — Для начала Чикильдеев возьмёт вас, бездельников, на работу с хорошей зарплатой. Тебя… — Кивок на Столярова. — Главным инженером курорта…

— Правда? — обрадовался слесарь.

— Правда, правда, — подтвердил Шапка, поражаясь про себя радости чела от приобретения ежедневного нудного занятия. — А тебя по строительству куда-нибудь… пристроят… — Свекаев кивнул. — В общем, будет у вас зарплата, получите кредит в его банке, начнёте жить как люди, а потом легализуем ваши деньги. Один, возможно, в лотерею выиграет, другой ещё как-нибудь. В общем, надо пока, чтобы история забылась… Всё понятно?

— Да, — кивнул повеселевший Свёкла.

А интеллигентный слесарь повторил:

— Никаких вопросов.

— Вот и хорошо. — Газон разжевал и сожрал бумажку, достал из сумки бутылку виски и предложил: — Тогда давайте прощаться, брателлы, может, ещё и свидимся.

— Ты представляешь, какими будут наши дети?

— С трудом, — тихонько рассмеялся Анисим. — Оборотни-моряны с генами метаморфа — такой коктейль приведёт Тайный Город в ужас.

— Дурачок. — Лера легонько шлёпнула мужчину по плечу. — Наши дети будут такими же умными, как ты, и такими же талантливыми, как я.

— А-а… — Чикильдеев кивнул: — Именно это я и имел в виду.

— Я заметила.

Ноябрь отметился первыми в этом году морозами, на Тёмном озере начал вставать лёд, и вид засыпающего озера завораживал девушку. Она часто звала Чикильдеева на пирс яхт-клуба — полюбоваться и заодно поговорить, стоя рядом, чувствуя тепло друг друга.

— И ещё у них будут лучшие в мире родители, — развил тему Анисим.

— Потому что если папа поведёт себя неправильно, мама посадит его на рога, — многозначительно пообещала Лера.

— За что папа откусит маме хвост.

— Я не ящерица, он у меня не отрастёт.

— Поэтому будь со мной осторожнее.

— Я буду с тобой настоящая. Всегда.

— А я — с тобой. — Анисим крепко поцеловал любимую в губы. — Где ты хочешь провести медовый месяц?

— Здесь, с тобой. — Лера закрыла глаза. — Дома. Там, где я счастлива…

Там, где они будут вместе…