Сара Шепард - Милые обманщицы

Выпуск новостей закончился, уступив место «Симпсонам». Ханна схватила свой «блэкберри». Она все еще помнила наизусть телефон Спенсер, и, наверное, время еще было не совсем позднее для звонка. Набирая вторую цифру, она склонила голову – тихо звякнули сережки от «Тиффани» – и напрягла слух. Кто-то скребся в дверь.

Кроха, который лежал у нее в ногах, поднял голову и зарычал. Ханна отставила миску с чипсами и встала с дивана.

Что если это… Э?

С дрожью в коленках, Ханна прокралась в прихожую. На задней двери вырисовывались длинные темные тени, и скребущий звук усилился. «О, боже…» – прошептала Ханна ни жива ни мертва. Кто-то пытался проникнуть в дом!

Ханна огляделась вокруг. На низком столике в прихожей лежало круглое пресс-папье из нефрита. Весило оно килограммов девять, не меньше. Она подняла его и сделала три осторожных шага к задней двери кухни.

И вдруг дверь распахнулась. Ханна отскочила назад. Женщина, шатаясь, переступила порог. Ее стильная серая плиссированная юбка была задрана до талии. Ханна занесла для удара руку с пресс-папье.

И тут до нее дошло. Это была ее мама.

Мисс Марин наткнулась на телефонный столик – похоже, она была в стельку пьяна. Какой-то парень стоял у нее за спиной, пытаясь расстегнуть ей юбку и одновременно поцеловать. У Ханны глаза на лоб полезли.

Даррен Вилден. Мистер Апрель.

Так вот как ее мама собиралась «все уладить»?

У Ханны скрутило живот. Что и говорить, она выглядела нелепо с этим пресс-папье в руках. Мисс Марин долго смотрела на Ханну, даже не потрудившись отвернуться от Вилдена.

В глазах матери читалось: «Я делаю это для тебя».

В понедельник утром, вместо того чтобы сидеть на первом уроке биологии, Эмили со своими родителями стояла на мраморном полу высоченного нефа Роузвудского аббатства. Она неловко одернула черную, слишком короткую юбку в складку от «Гэп», которую откопала в глубинах своего шкафа, и попыталась улыбнуться. Миссис ДиЛаурентис показалась в дверях – в черном платье с широким капюшоном, на каблуках, с крошечными жемчужинками в ушах. Она подошла к Эмили и заключила ее в объятия.

– О, Эмили, – всхлипнула миссис ДиЛаурентис.

– Мне так жаль, – прошептала Эмили со слезами на глазах. Миссис ДиЛаурентис по-прежнему пользовалась теми же духами – «Коко Шанель». Этот аромат тотчас вызвал в памяти самые разные воспоминания: как они мотались в молл на «Инфинити» ДиЛаурентис, как тайком пробирались в ее ванную комнату, чтобы украсть слабительные таблетки «Тримспа», экспериментировали с ее дорогим мейкапом от «Ла Прэри», шастали по ее гардеробной, примеряя сексуальные коктейльные платья от «Диор» второго размера.

Мимо них проходили другие ребята из роузвудской школы, занимая места на деревянных скамейках с высокими спинками. Эмили не знала, чего ожидать от этой поминальной службы. В церкви пахло ладаном и деревом. Простые круглые светильники свисали с потолка, и алтарь утопал в белых тюльпанах. Тюльпаны были любимыми цветами Элисон. Эмили помнила, как Эли каждый год помогала своей матери высаживать их рядами на лужайке перед домом.

Мама Элисон отступила в сторону и вытерла слезы.

– Я хочу, чтобы вы сели впереди, со всеми друзьями Эли. Ты не возражаешь, Кэтлин?

Мама Эмили кивнула:

– Конечно.

Пока они шли по проходу, Эмили вслушивалась в стук каблучков миссис ДиЛаурентис и шарканье своих разношенных лоуферов. Вдруг до нее дошло, почему она здесь. Эли мертва .

Эмили схватилась за руку миссис ДиЛаурентис.

– О боже! – Перед глазами все расплылось, в ушах зазвенело – это был верный признак приближающегося обморока.

Миссис ДиЛаурентис поддержала ее.

– Все хорошо. Пойдем. Садись вот сюда.

Как в тумане, Эмили опустилась на скамейку.

– Положи голову между ног, – услышала она знакомый голос.

Другой знакомый голос фыркнул:

– Скажи это погромче, чтобы все мальчишки могли услышать.

Эмили подняла взгляд. Рядом с ней сидели Ария и Ханна. Ария была в хлопковом платье в голубую, фиолетовую и ярко-розовую полоску, темно-синем бархатном жакете и ковбойских сапогах. Это было так похоже на Арию – она была из тех, кто считал, что яркие цвета на похоронах дают стимул к жизни. Ханна, напротив, была в коротеньком черном платье с V-образным вырезом и черных чулках.

– Дорогая, не могла бы ты подвинуться?

Над ней возвышалась миссис ДиЛаурентис, а рядом стояла Спенсер Хастингс в угольно-черном костюме и балетках.

– Привет всем, – сказала Спенсер своим масленым голосом, по которому Эмили так соскучилась. Она села рядом с Эмили.

– Ну, вот и встретились, – улыбнулась Ария.

Молчание. Эмили краем глаза оглядела своих подруг. Ария возилась с серебряным кольцом на большом пальце, Ханна рылась в сумочке, Спенсер сидела неподвижно, устремив взгляд на алтарь.

– Бедная Эли, – пробормотала Спенсер.

Девушки какое-то время молчали. Эмили пыталась придумать, что сказать. В ушах снова стоял этот предобморочный звон.

Она повернулась, чтобы отыскать глазами Майю, и ее взгляд упал на Бена. Он сидел в предпоследнем ряду вместе с остальными пловцами. Эмили робко махнула ему рукой. На фоне происходящего ссора на вечеринке казалась таким пустяком.

Но вместо того чтобы помахать ей в ответ, Бен сурово взглянул на нее, и его тонкие губы сложились в упрямую линию. Затем он отвернулся.

Ладно.

Эмили села прямо. Ярость переполняла ее. Моя лучшая подруга найдена убитой, – хотела закричать она. – И мы в церкви, ради всего святого! Как насчет прощения?

И тут ей открылась очевидная истина. Она не хотела возвращать его. Ни на секунду.

Ария похлопала ее по ноге.

– Ты в порядке после субботнего утра? Я имею в виду, ты ведь тогда еще ничего не знала, верно?

– Нет, я по другому поводу приезжала, но со мной все в порядке, – ответила Эмили, хотя это было не так.

– Спенсер. – Ханна закрутила головой. – Я, м-м, я видела тебя недавно в торговом центре.

Спенсер посмотрела на Ханну.

– Да?

– Ты была… ты заходила в бутик «Кейт Спейд». – Ханна потупилась. – Я не знаю. Я хотела окликнуть тебя. Но, м-м, я рада, что тебе больше не приходится заказывать эти сумочки из Нью-Йорка. – Она опустила голову и покраснела, как если бы сболтнула лишнего.

Эмили была потрясена – она давно не видела такого выражения на лице Ханны.

У Спенсер дрогнули брови. В ее глазах промелькнуло и отразилось на лице что-то печальное, нежное. Она с трудом сглотнула и опустила голову.

– Спасибо, – прошептала она. Ее плечи затряслись, и она крепко зажмурилась. Эмили почувствовала, как у нее сдавило горло, словно от удушья. Она никогда не видела, чтобы Спенсер плакала.