Дин Кунц - Город (сборник)

Он оторвался от чая, чтобы взглянуть на меня, улыбнулся.

– Ты тоже.

– Наверное, я что-то не так сказал?

– Ты сказал честно. Честно – это хорошо.

Я снова покраснел, но оставался черным, поэтому он ничего не заметил.

– Теперь я кажусь скучным самому себе, – добавил он. – А тебе со мной точно скучно.

Я подумал, что тревога из-за того, что мне с ним скучно, возможно, вежливый намек, что мне пора уходить, и только тут осознал, что даже не коснулся темы, которая побудила меня прийти к нему с печеньем.

– У вас так тихо, так спокойно. – Я посмотрел на потолок. – Надеюсь, новая женщина из квартиры 6-В не нарушает ваш покой?

– А почему она должна?

– Снимать линолеум, обдирать обои…

– Скорее всего, она это делает, когда я на работе.

– Да, но она выглядит…

Он склонил голову, его черные глаза смотрели пристально и настороженно.

– Да? Выглядит? И как же она выглядит?

– Шумной.

Какое-то время его взгляд поверх ободка чашки не отрывался от меня, потом он ее наклонил и сделал маленький глоток.

– Ты имел в виду, что она не шумная.

– Правда?

– Да.

– А что я имел в виду?

– Я жду откровения.

– Злобная, – ответил я. – Может, и немного чокнутая. Она немного злобно-чокнутая.

Мистер Иошиока поставил чашку и наклонился вперед.

– Вчера я встретил эту женщину на лестнице. Сказал «Добрый день», а она – нет.

– А что она сказала?

– Кое-что мне предложила, но этого я повторять не стану. Злобная… сожалею, что приходится такое говорить, но да. Чокнутая… возможно. – Он наклонился еще сильнее. – Могу я поделиться этим с тобой, Иона Керк, но при условии, что ты никогда и нигде не повторишь мои слова?

Я поднял правую руку.

– Клянусь Богом.

– Лучшее слово, которое ее характеризует – опасная. В своей жизни я встречался с опасными людьми. Пожалуйста, поверь мне, встречался.

– Я вам верю, сэр.

– Если тебя заинтересовала Ева Адамс, сдержи свое любопытство. Он нее можно ждать только беды. Мы должны надеяться, что она уедет, никому не причинив вреда.

Я подумал о том, чтобы рассказать ему о моих встречах с этой женщиной, но тут же понял: если упоминать о ее угрозах, тогда придется сказать и о моем сне, в котором я видел ее мертвой и задушенной. После чего он мог прийти к не самому лестному для меня выводу: лучшее слово для описания меня – ку-ку. Поэтому ограничился всего лишь:

– Я думаю, возможно, она ведьма.

Он вскинул брови.

– Как необычно. С чего ты это взял?

– Иногда она просто… возникает.

– Что значит «возникает»?

– Вы понимаете, из воздуха. Появляется там, где ее быть не должно.

– Сам я этого не наблюдал.

Сказав слишком много, я поднялся и лишь добавил:

– Все это очень странно. В любом случае, если вы услышите наверху что-то непонятное… Я хочу сказать, что-то подозрительное.

– Я представляю себе, что могу услышать много подозрительного, Иона Керк. Но слушать не буду.

– Что? Не будете слушать? – Я не понимал, как такое может быть. – И вам все равно, даже если она замышляет что-то плохое?

– Мне не все равно. Но я не хочу навлекать на себя неприятности. На мою долю их выпало предостаточно. И даже больше.

– Тогда… ладно, конечно, – пробормотал я, когда он поднялся с дивана. – Спасибо за пирожные. И за чай. И за мед.

Он чуть поклонился.

– Спасибо тебе, Иона Керк, что разделил со мной замечательное печенье своей мамы. Я тебе очень признателен.

Направляясь к квартире миссис Лоренцо, я ощущал глубокое разочарование: ранее надеялся, что мы с мистером Иошиокой объединим силы, чтобы вывести на чистую воду Фиону Кэссиди. Он не отличался физической мощью: рост пять футов и шесть дюймов, хрупкое телосложение, но во время моего визита у меня сложилось впечатление, что он и смелый, и мужественный. Возможно, возникновению такого впечатления поспособствовали тигры на ширмах.

Я не помню, чего тогда ждал. Вероятно, память подвела меня по прошествии стольких лет. А может, никаких особенных злых деяний я и не ожидал, просто жил в тени угрозы, исходившей как от моего отца, так и от Фионы Кэссиди.

Наступили длинные выходные Дня труда. Во вторник мне предстояло идти в школу святой Схоластики. В субботу, после долгой репетиции в общественном центре, я вернулся домой в двадцать минут шестого, уже после того, как мама уехала в «Слинкис».

В ванной вымыл лицо и руки над раковиной. Потом пошел в свою комнату, снял с кровати покрывало, сложил, убрал в стенной шкаф, расстелил постель, чтобы не делать это перед сном. День выдался теплым, воздух в комнате застоялся, и я поднял нижнюю раму, чтобы проветрить мою спальню.

На кухне увидел записку, прикрепленную магнитом к дверце холодильника: « Скажи Донате, когда придешь домой. Она принесет тебе обед и посидит с тобой, чтобы мы мог спать в своей кровати. Люблю тебя больше всех. Мама ».

После чая у мистера Иошиоки прошла пара дней, и я ни разу не видел Фиону Кэссиди. Подумал о том, чтобы на несколько минут подняться на чердак, послушать, что творится в квартире 6-В. И только решил не делать глупостей, как в дверь позвонили. В глазок я увидел мистера Иошиоку.

– Добрый вечер, Иона Керк, – прошептал он, едва я открыл дверь. – День прошел у тебя хорошо?

– Хорошо? – следуя его примеру, я понизил голос до шепота. – Пожалуй, что да. А у вас, сэр?

– Бывало и хуже, спасибо тебе. Я хочу тебе кое-что сказать.

Он отступил от двери.

– Конечно, заходите, сэр.

– Только тебе, – прошептал он.

– В квартире никого нет, кроме меня.

Он вошел, закрыл дверь, встал к ней спиной, словно заслоняя меня от какой-то враждебной силы.

– Извини за вторжение.

– Нет проблем, – заверил я его. – Хотите присесть и что-нибудь выпить? Чай заваривать я не умею, но могу приготовить горячий шоколад или что-нибудь еще.

– Ты очень добрый, но я могу задержаться только на минутку. Извини меня.

– А что случилось?

– Мисс Ева Адамс не шумела, совсем не шумела. Однако два раза, примерно по часу, я ощущал очень неприятную… – у него перекосило лицо, словно он испытывал физическую боль от необходимости произнести грубое слово, – …вонь.

– Вонь?

– Да. Очень сильную.

– Что за вонь?

– Химический запах. Похожий, но не трихлорэтилена. Это жидкость, которая используется при химической чистке. Я портной, поэтому хорошо знаю этот запах.

– Может, она что-то использовала, чтобы снять старый линолеум?

– Я так не думаю. Совсем не думаю. Нет.

Он нахмурил брови, втянул нижнюю губу.

– Вы, похоже, тревожитесь.

– Эта жидкость одного класса с трихлорэтиленом, но более летучая.

– Летучая? Я умею играть на пианино, но ничего не знаю о химических веществах.

– Легко воспламеняемая, – объяснил он. – Может вызвать пожар, взрыв, катастрофу. Только не принимай меня за паникера.