Макс Фрай - Мастер ветров и закатов

Ну, в общем, да.

«Поэтому выброси пока из головы свою неудачу, – сказал Джуффин. – А также все эти закаты, ветры, радуги и прочую поэзию. И отправляйся спать. Вполне возможно, завтра утром тебе понадобится использовать голову по ее прямому назначению. Поэтому пусть она будет ясной».

«Все равно не будет, сколько ни спи. Утро – такое специальное неумеренно светлое время суток, которое следует уравновешивать помраченным рассудком. Я просто делаю посильный вклад в мировую гармонию. Но неблагодарное человечество с тобой во главе не ценит моих усилий».

«Так уже лучше, – обрадовался шеф. – Практически старый добрый сэр Макс, любитель остроумно ныть по пустякам».

«Я стараюсь, – вздохнул я. – Но мне пока очень хреново».

«Это нормально, – утешил меня Джуффин. – Так иногда бывает. Потом проходит. И однажды выясняется, что прошло навсегда. Просто дело времени, как и все остальное. Так что страдай на здоровье, пока получается».

Прекрасный, дельный совет.

Страдать я решил где-нибудь в городе. Потому что сидеть в гостиной с друзьями, чудовищами, и кто там еще в гости зашел, и принимать участие в общем веселье было сейчас невыносимо. Ворочаться с боку на бок в спальне – еще хуже. Зато ходить по улицам, бездумно глазея по сторонам – в самый раз. Пока не остановлюсь, можно вообще ни о чем не думать. А, например, просто считать шаги, очень внимательно, потому что уже на второй тысяче числа начинают путаться в голове, и остальные мысли благоразумно прячутся по самым темным ее углам. Они у меня совсем не любители арифметики.

Домой я вернулся уже под утро, доведя счет почти до пятидесяти трех тысяч, а организм – до состояния немого изумления масштабами собственной дури. Зато заснул раньше, чем голова коснулась подушки – шикарно вымотался.

А поутру я споткнулся о собственный труп, о чем уже рассказывал – прежде, чем принялся вспоминать, как дошел до такой жизни.

Джуффин, с которым мы только что распрощались, внезапно снова появился в моем сознании.

«Будешь смеяться, – сказал он, – но только что я тоже получил уникальную возможность споткнуться об твой труп. Он так удачно лежал прямо на пороге Управления! Правда, я не воспользовался шансом, а аккуратно его переступил. После чего твой труп мстительно исчез, не дав мне всласть им полюбоваться. Зато в кабинете меня поджидал второй точно такой же. Так мило с его стороны…»

«Так, стоп, погоди, – попросил я. – Ничего не понимаю. Еще два моих трупа?»

«Даже три. Третий лежит на мостовой улицы Медных Горшков, я его из окна вижу… Оп! Уже не вижу. Исчез. Какие-то они у тебя недолговечные. Впрочем, ты всегда отличался легкомыслием».

«Ничего не понимаю, – повторил я. – Кроме одного: надо срочно послать зов всем, кто может недостаточно сильно обрадоваться, увидев мое мертвое тело. И предупредить, что оно – бутафория. А то потом я же первым буду люлей получать за такие шутки. Из великого множества неиссякаемых источников. И поди докажи, что идея была не моя».

«Твоя правда, – согласился Джуффин. – Давай. Я возьму на себя Кофу, полицию и газеты, которым нынче верят больше, чем собственным глазам. Сколько бы твоих трупов ни валялось по городу, о них забудут еще до конца года – наваждением больше, наваждением меньше, невелико событие по нынешним временам. Но всего одна траурная статья в прессе, и от тебя начнут шарахаться, как от настоящего воскресшего мертвеца. Только учти, все это не должно помешать тебе быстро одеться и пулей лететь ко мне. Кстати, и Короля надо бы предупредить, что мы придем к назначенному часу. А то, чего доброго, обнаружит в замке несколько твоих мертвых тел и изменит планы. Например, отправится заказывать костюм для твоих похорон».

«Ого! То есть я вхожу в число лиц, на чьих похоронах обязан присутствовать Король?»

«Только если удастся доказать, что ты героически погиб ради блага Соединенного Королевства. Но не беспокойся, это я как-нибудь устрою, даже если ты однажды помрешь, подавившись супом».

Приятно знать, что твое будущее устроено.

…Перед человеком, вынужденным срочно сообщить близким, что он жив, встает интереснейшая задача – решить, с кого начать. И у кого достаточно железные нервы, чтобы оказаться в самом конце списка утешаемых. Беда в том, что единственное правильное решение: «со всех сразу» – технически невыполнимо.

Впрочем, когда человек этот бегает по бесконечным коридорам огромного дома в поисках своей гардеробной, а потом тупо взирает на склад одежды, силясь понять, есть ли среди этих тряпок хоть что-нибудь достойное визита к Королю, за дело берется автопилот. Он гораздо умнее меня, а потому сразу связался с Меламори.

«Очень вовремя, – сказала она. – Я уже собиралась тебя будить. Спустись, пожалуйста, в гостиную. Тут Базилио рыдает».

«Наткнулся на мой труп? Я как раз собирался сказать, что это не то, о чем можно подумать… В смысле, ничего не значит!»

«Да с трупом как раз никаких проблем, – утешила меня Меламори. – Дримарондо первым нашел его у входа и объявил, что это полная фигня, раз ничем не пахнет. У нас другое горе: нынче ночью Базилио не спалось. Он много размышлял о жизни и окончательно решил, что хочет быть человеком. В смысле, выглядеть, как человек. Трикки, добрая душа, сразу честно сказал ему, что это совершенно невозможно, и сбежал на службу. А я осталась утешать беднягу Базилио. Но у меня ничего не получается! Попробуй теперь ты».

Ох. Только этого мне не хватало.

«Если я сейчас пойду утешать Базилио, рыдать станет Джуффин, – сказал я. – А вскоре к нему присоединится Король. Потому что у нас назначено свидание. Ужасно не вовремя, понимаю. Но меня просто поставили перед фактом».

«Да, – мрачно согласилась Меламори, – дело плохо. Король – это веская причина не прибегать к шантажу и угрозам. А я в кои-то веки была готова на это пойти, лишь бы свалить на тебя домашние проблемы. Ужасно обидно!»

«Просто скажи Базилио, что раз в тысячу лет приходит день, когда все чудовища превращаются в людей, – посоветовал я. – И при этом никто не знает, когда такой день был в последний раз. Из-за Смутных Времен, например. Предположим, тогда убили хранителя специального календаря, и все перепуталось. Поэтому надо просто ждать. Может быть, несколько сотен лет, а может быть, всего до конца года. Как думаешь, годится? Его это утешит?»

«Можно попробовать, – сказала Меламори. – Хуже-то всяко не будет. Но какой же ты, оказывается, потрясающий врун!»

«Я не врун, я фантазер. Примись я все это рассказывать, меня не только Базилио, а даже кошки сразу раскусят. Но, может, у тебя получится?»

«Может быть, – неуверенно согласилась она. – Правда, в последний раз я убедительно врала лет сорок назад. Родителям. Сказала им, что завела нового любовника, поэтому к ужину меня ждать не стоит. А сама отправилась обедать с Джуффином. С чего, собственно, и началась моя работа в Тайном Сыске».