Вадим Панов - В круге времен

– Проверь, – кивнул напарнику Кортес.

Артём, обрадованный возможностью оказаться от истерики подальше, выскользнул из внедорожника, открыл дверцу грузовика, убедившись, что дикари не попрятались на полу, затем заглянул под брезентовый полог, вернулся и доложил:

– Шапок нет, а в кузове лежит грифон. Похож на настоящего, только маленький.

– Детеныш?

– Уменьшенный в четыре раза, – объяснил успокоившийся шас. И шумно высморкался, прогоняя остатки нехорошего. – В кузове работает аркан масштабирования.

– Для чего?

– Для дохода, разумеется. – Урбек выразительно покосился на наёмника. Мол, от кого-кого, Кортес, но от тебя я столь глупого вопроса не ожидал. – Чтобы товара больше поместилось.

– В смысле, добычи?

– Я – честный бизнесмен, для меня это товар. – Барыга спрятал платок в карман и удивленно посмотрел на наёмников: – Хватит сидеть! Идите и спасайте мою собственность и ваш контракт. Если эти дебилы что-нибудь сделают со спутником, Яне нечего будет в космос пулять.

Они не сразу поверили, что горстка монахов способна их наказать. Не уничтожить, нет – для этого Великие Дома слишком сильны, но крепко наказать. Они смотрели на скромных послушников и видели обыкновенных челов, неведомым образом разузнавших о Тайном Городе. Они усмехались про себя, а позже, во время совещания на высшем уровне, договорились «пока не уничтожать» незадачливых наблюдателей. Хотя нет, попробовали раз, в качестве проверки, приняв все меры предосторожности и представив хладнокровное убийство несчастным случаем, но убедились, что выбранный наугад монах умирает так же легко, как любой другой чел. И ещё убедились, что не было в несчастном ни грана магической энергии и даже способностей эту самую энергию принять. Заурядным челом оказался монах, и все его братья – тоже. И Великие Дома успокоились. Снова усмехнулись и не видели угрозы до тех пор, пока не появились Инквизиторы. Пока не нависла угроза над всем человечеством и скромные монахи не обратились в его непобедимых защитников. И ударили так, что изумленные и подавленные Дома принялись грозить запрещенными заклинаниями, способными разрушить саму планету.

Вот тогда они поняли, кто поселился рядом.

Андрею в Забытой пустыни бывать не приходилось. Не потому, что в церковь не ходил – как раз ходил, – но в простеньком ските о способностях его невероятных знал не только Бог, но и монахи, то есть – люди, и это смущало. Монахи славились корректностью, никогда не демонстрировали свое неприятие магам, всех принимали, для всех находили слова поддержки, но… Но в Забытую пустынь Ризнык не ездил.

И сейчас до неё не добрался, потому что встретили его ярдах в ста от ворот, под одиноким деревом, притулившимся у пыльной дороги. Да и не дороги даже, а указателя направления, по которому не всякий трактор проедет.

– Поговорим здесь, – предложил молодой монах в потрепанной рясе. Уселся прямо на траву и представился: – Отец Алексей.

– Внутрь мне нельзя? – негромко спросил Андрей, располагаясь рядом.

– Внутрь нельзя тому, что ты ищешь, – в тон ответил монах.

– Справедливости?

– Или мести?

Алексей парировал настолько удачно, что Ризнык смутился:

– Мне некому мстить.

– И ты с лёгкостью ухватился за возможность наподдать Великим Домам…

– Я ухватился, потому что смогу вернуть людям то, что они потеряли.

– И едва не потопил Логово.

– Мы их только напугали! Мы приняли все меры предосторожности!

– А если бы не сработали охранные артефакты? Если бы навы опоздали хоть на минуту? Если бы у голема сбился прицел и пулеметная очередь пошла в толпу?

Ризнык опустил голову.

Монах помолчал, грызя сорванную травинку, после чего вернулся к прежнему, тихому тону:

– Тебе стыдно. Это хорошо. Ибо тот, кто стыда не имет, не человек, а слякоть.

– Одни и те же поступки мы называем по-разному, – грустно улыбнулся Андрей. – Наши храбрые разведчики совершают подвиги, их подлые шпионы пытаются ударить в спину. Всегда есть «мы», всегда есть «они». Это нормально, так и должно быть. Я не смогу стать «ими», но стараюсь смотреть на происходящее объективно. Я не считаю Великий Дом Людь подлым или злопамятным, я пошёл против, расстроил их планы и получил изгнание: я сделал – они отплатили, всё честно. Сейчас же я выступил против всех Великих Домов, и их ответ может оказаться гораздо страшнее… если у меня получится дожить до ответа. Но я всё равно пошёл на риск, поскольку считаю, что Знающим Выселкам пора вернуться. Вы это называете местью, отец Алексей?

И если бы Ризнык смотрел собеседнику в лицо, он обязательно увидел бы тень лёгкой улыбки, скользнувшую по губам молодого монаха.

– Я не буду называть. Просто замечу, что вы постоянно оказываетесь там, где вас быть не должно, и поступаете так, как считаете нужным.

– Однажды я умру. – А вот теперь Андрей повернулся. – И у меня появится масса времени, чтобы обдумать свою земную жизнь. И каждый поступок я буду рассматривать честно, без скидок и лукавства, потому что там скидки и лукавство не имеют смысла. И я буду ставить на себя клеймо за каждый случай, когда шел против своей совести или убеждений. Потому что там совесть и убеждения имеют смысл. И я стараюсь жить так, чтобы на мне появилось как можно меньше плохих меток. – Пауза. – Странно, что мне приходится рассказывать вам настолько очевидные вещи.

– Это не странно. Это нормально.

– Теперь ваша очередь.

Монах вопросительно поднял брови.

– Расскажите, что я ищу, – попросил Андрей, глядя на отца Алексея в упор. – Я не уйду, пока не узнаю.

Использовать порталы для перемещений внутри Замка разрешалось лишь узкому кругу лиц, знающих соответствующие пароли, всем остальным категорически не рекомендовалось, поскольку любой выстроенный переход автоматически переадресовывался в глухую подвальную камеру, пребывание в которой начиналось с воздействия мощнейшего «Навского аркана», высасывающего из гостя всю энергию, то есть выбраться из темницы без посторонней помощи не смог бы даже самый сильный маг.

Именно поэтому Иве пришлось добираться до цели дедовским способом: по лестнице, презрев опасные лифты-ловушки. Причем по дальней, винтовой лестнице, которой сами чуды почти не пользовались, хотя девочка и понимала – случись что, именно здесь её станут искать в первую очередь. Но поскольку охранник без сознания, опасаться следует лишь внезапных проверок да операторов, наблюдающих за внутренними видеокамерами, которые, будем надеяться, не сразу разглядят четырехрукого подростка.

И проворонят очередную диверсию.

Шесть уровней ниже земли, коридор 6-А, сто ярдов бегом-бегом, со знаменитой хванской скоростью, поворот в грузовой тоннель 6-AC1, ещё пятьдесят ярдов. Вентиляционная решетка – улетела, пыхтение, сопровождающее движение по воздуховоду – локти в металл, кеды в металл, каждый дюйм с трудом, но мысль одна: «Быстрее!» Между шестым и пятым уровнями четыре ярда, не меньше, Ива прорывается с рекордом, но когда выпрыгивает из вентиляционного канала, кашляет и тяжёло дышит. Но все равно улыбается, потому что добралась. А чуды – проворонили.