Анна Романовска - Время Тому Назад

Париж яркий город из детских воспоминаний… Пожалуй, всё яркое там и осталось. Двадцатого октября Маева нагрянула в столицу Франции с какой-никакой, но, всё же, мечтой.

Вуаля! Двадцатое ноября, город надежды оказался сплошным разочарованием. Ну, если не Париж, то бар «Ле Шарли» и его посетители. Ладно, не все клиенты бара, но этот мутный Джо – уж точно. И нечего было любезничать с ним в комментариях к её рисункам на сайте! Просто послать подальше после той частной вечеринки. К черту Джо. И этот город тоже к чёрту!

Маева почувствовала, как нечаянно столкнулась с кем-то, подняла взгляд и отпрянула: увидеть Джо таким она не ожидала. Его одежда была в пыли, местами порвана. Голова опущена, глубокий капюшон толстовки частично скрыл лицо. Губы разбиты, на щеке – ссадина и кровоподтёк. Он что-то произнёс, но у неё в ушах по-прежнему гремела музыка.

– Привет… Разборки посреди бела дня? – Маева потянула за провод, чтобы избавиться от наушников.

– Сегодня, видимо, не мой день. Извини, немного припозднился.

Джо пошатывался и предпочёл подойти к перилам. Его объяснения ушли в фоновый режим. В глазах у Маевы потемнело. Она отошла к стене.

– Тут такое дело, – продолжал тем временем Джо: – нужно, чтобы ты посмотрела кое-что. Чёрт…

Его руки были разбиты и перепачканы. В сумке Маевы нашлись влажные салфетки. Она протянула ему одну и отвела взгляд. Хорошо ещё, что Джо был, как всегда, в тёмных очках: наверняка схлопотал фонарь под глаз, а может и не один.

Джо поблагодарил, наспех воспользовался салфеткой, отыскал в рюкзаке и отдал ей невзрачный бумажный конверт:

– Вот, пара снимков. Посмотри внимательно.

Судя по толщине конверта, в нём лежало гораздо больше фотографий.

– И ничего такого, если у меня смена в баре через пять минут?

– Забирай, посмотришь, когда будет время. Я напишу тебе.

– Кстати, не все любят техно. Сделай потише.

– Хорошо, убавлю немного. Береги себя, – попрощался Джо.

– Тебе тоже не помешало бы…

Маева выдавила улыбку и скрылась в дверях. Спуститься в метро ей помешал сигнал сообщения. Вслед за мобильным из кармана выскользнул ключ, и со звоном ударился о брусчатку. Придётся вернуться и оставить в почтовом ящике, иначе Соланж, её подруга, просто не попадёт в квартиру. Маева поспешила в обратный путь и остановилась в недоумении. Она увидела, как Джо покинул подъезд и куда-то направился, вместо того, чтобы подняться к себе. Впрочем, Маева ещё пару недель назад засомневалась, что он жил в той чёртовой квартире на третьем этаже.

Из детской послышалось хныкание проснувшегося Дани, и Адель поспешила к сынишке, покинув брата. Телефон снова завибрировал и потребовал вызволить из-под вчерашней газеты. Лео вновь искал повод пообщаться.

– Опять ты? – улыбнулся Этьен.

– Ты срочно мне нужен. Приезжай в «Ле Шарли» на Сен-Мартан, – Лео было плохо слышно, он находился в каком-то людном месте.

– Так это же бар. Леон, ты меня настораживаешь, – поддел его Этьен.

– Да, бар, но это не то, что ты думаешь.

– Ладно, не думаю, выхожу.

Рубашка поверх футболки. Рюкзак на плече. Прямиком в прихожую. Навстречу Аделин с сынишкой на руках. Белокурый глазастый Дани протянул к Этьену ручонки.

– Проветрюсь немного, – сообщил он сестре. – Тебе привет от Лео.

– Ему тоже передай от меня. И, пожалуйста, не пропадай надолго, обязательно звони.

– Наберу, обещаю. Дани, кем станешь, когда вырастешь? Астронавтом?

Этьен взял племянника на руки, поднял и легонько подбросил к потолку. Малыш умилительно рассмеялся и с восторгом указал на сияющий светильник.

– Слушай, а пойдём вместе? – Этьену захотелось вытащить домоседку-сестру на улицу.

– Там ветер, и дождь собирается, – Адель зевнула, прикрываясь ладонью, и сладко потянулась.

– Что с того? – Этьен поднёс Дани к люстре, потакая детскому любопытству.

– А то, что я предпочитаю тепло и солнце. О, только не это! – Аделин всплеснула руками, увидев, как Дани схватил и потянул за одну из подвесок. Люстра закачалась, пыль живописно полетела в разные стороны.

– Слушай, ты тут вообще прибираешься? – Этьен вернул ей чумазого сынишку.

– Иногда, но в основном переодеваю и отмываю будущего астронавта, – Адель взглянула на пыльные ладошки малыша. Уже остались следы на кофточке и штанишках.

– Ладно, жди своё солнце, до скорого.

Этьен натянул куртку и кроссовки, расцеловал на прощание карапуза и сестру. Миновав несколько лестничных пролётов, он вышел из дома и вдохнул осеннюю прохладу. Без энтузиазма взглянув в направлении станции метро, он поприветствовал таксиста, живущего этажом выше и смолившего рядом с белым минивэном:

– День добрый, Давид.

– Добрый. С приездом. Надолго в Париж?

– В лучшем случае, на пару дней.

– А я еду в Лион в субботу.

– Футбол?

– Лион – Седан.

– Я с тобой.

– Замётано.

– Кстати, подбросишь, а то никакого желания ехать на метро…

– Куда нужно? – Давид оборвал его, не дослушав. Он не то обижался, не то сердился.

– В «Ле Шарли» на Сен-Мартан.

– Едешь отметить прибытие и не любишь подземку – ты мне нравишься.

Давид отправил окурок в урну, смахнул с капота осенние листья и сел за руль. Высоченный и сухощавый, он повернул ключ зажигания и включил радио. Салон авто наполнила романтичная мелодия «Нежных слов» Кристофа. Минивэн тронулся и свернул в первый же свободный переулок. Для Давида не существовало пробок. Комбинируя одному ему известные объезды, он передвигался виртуозно быстро в любое время суток, каким бы ни был маршрут. Давид сделал звук тише и пустился в рассуждения:

– Этот санузел с поездами – далеко не Париж. Там нет вечерних огней и весенних рассветов, редких снегопадов под Рождество и летних ливней. Ненавижу метро, но люблю Париж. Люблю показывать его людям и не устаю от этого. Я люблю каждый его день. Может, потому, что начинаю понимать, все эти дни не бесконечны.

– Сомневаюсь, что кто-то в восторге от парижского метро.

Этьен старался поддержать разговор, хотя относился к Парижу иначе и предпочёл бы услышать «Нежные слова» в инструментальной версии:

Одним взглядом я ей

Расскажу о любви.

Позвоню, но опять не представлюсь…

Это была удивительно красивая мелодия, и лирика ничуть не уступала. Хуже того, слова задевали сердце, но Этьен не знал номер той, которой хотел бы позвонить. Этой осенью он сбежал от воспоминаний к друзьям, в Киото, удивительный уголок мира с красными клёнами и живописным небом. Безуспешно, ведь что от памяти, что от себя, как известно, не убежать.

– Тебе всего двадцать четыре, Этьен Гаро, – отвлёк его от размышлений Давид: – а ты сомневаешься, вместо того, чтобы совершать ошибки и делать глупости.