Джиро Элоди - Нетронутые миры

Призрачная плоть моего духа кажется хрупкой и призрачной, но все же меня поражает затхлость старого ресторана, и я понимаю, что чувства вкуса и запаха упрямо остаются и уйдут последними.

"Ваш столик готов, сэр. Прошу следовать за мной", – говорит грозный служитель глубоким звенящим голосом, от которого по моему призрачному существу пробегает дрожь. Я не смею смотреть на него прямо, пока следую за ним.

Внутри ресторана все существует только в тусклом свете бронзового и янтарного оттенков. Мерцающие газовые фонари посылают тени, призрачно колеблющиеся по углам, а стены кажутся сложенными из старых камней мостовых, исписанных древними датами. Когда я подхожу к своей кабинке, стол из цельного дуба толщиной в фут, сверкающий лаком, твердый на ощупь, и кажется, что его использовали для разделки скота. Я чувствую себя маленьким ребенком, сидя на обширной и неестественно теплой кожаной обивке кабинки цвета красного дерева, швы которой усеяны толстыми реактивными черными заклепками, как гвоздями в гробу. Она мягко манит меня прилечь и уснуть навеки, как насекомое, попавшее в пасть какого-то экзотического плотоядного растения.

Ужасный служитель молча протягивает мне толстый переплетенный в кожу том меню с множеством твердых ламинированных страниц, и я открываю его на случайной странице в середине. Я пытаюсь снова посмотреть на него, но все равно не могу. Само его присутствие вызывает страх, а его осьминожья голова со щупальцами и всепоглощающим запахом гари – еще больший ужас. Это окно в безумие, которое заставляет меня отвести взгляд. Этот ужасный слуга одет как официант в дорогом ресторане, но я чувствую в нем подавляемую злобу, намного превосходящую даже худшее из того, что могут понять люди.

"У вас будет пять блюд по вашему выбору", – объявляет он, его голос похож на грохочущие друг о друга валуны.

Затаив дыхание, я просматриваю меню. Записи кажутся безграничными, и они постоянно меняются, каждая из них теряется от мгновения к мгновению.

"Советую следовать своему первому впечатлению", – говорит страшный голос.

Сразу же я знаю, чего хочу на первое блюдо. Я пытаюсь сильно нажать на него своим призрачным пальцем, как бы пригвоздить его к месту, и поспешно прошу его, пока оно тоже не исчезло. Через несколько мгновений закуску приносит мне пепельный дух, который можно смутно разглядеть лишь краем глаза.

Когда я откусываю кусочек и чувствую во рту знакомый хруст, я вижу ее лицо, ожидающе смотрящее на меня.

"Ну, ты хотел мне что-то сказать?" спрашивает Саманта своим прекрасным голосом, который я уже забыл, но теперь отчетливо вспомнил.

Я снова в том мексиканском ресторане рядом с моей старой школой полвека назад. Я помню, что когда-то любил там тако в твердой оболочке. Глядя на Саманту, я вглядываюсь в ее длинные светлые волосы, которые, кажется, сияют, как солнечный свет нежного рассвета, и в ее аквамариновые глаза, которые когда-то очаровали меня. Она – моя первая влюбленность, и мы делим эту простую тарелку тако как невинное свидание, которое не смеет называть себя таковым.

Она все еще ждет, что я скажу.

Мне очень хочется кое-что ей рассказать, но вместо этого я говорю о наших одноклассниках и домашнем задании. И все же она смотрит на меня с надеждой, с оттенком нежности в глазах. Затем воспоминания постепенно исчезают. Я чуть не плачу, когда понимаю, что это был лишь мимолетный сон и что я должен вернуться в то темное место. Меня также осеняет осознание того, что этот обед состоит из воспоминаний.

"Еще четыре блюда", – объявляет грозный служитель.

Я на мгновение выглядываю наружу через окно, расположенное по бокам от меня, и вижу толпы духов, теснящихся друг к другу сквозь непроглядную ночь, все они ждут встречи со своими любимыми в назначенное время. Я вспоминаю, как несколько минут назад, когда я прибыл сюда, я увидел духов своих родителей, бабушек и дедушек, тетю, которая заботилась обо мне, друга, чья жизнь оборвалась раньше времени, и пожилую женщину, с которой я был добр, когда был моложе. Все они, казалось, были рады снова видеть меня, но в их радости была какая-то печальная законченность. Затем один за другим они все исчезли, растворившись в воздухе, как призрачные фантазии.

Его голос грубо выводит меня из задумчивости. "Вы должны заказать следующее блюдо или отказаться от него".

Я поспешно выбираю что-то из меню, и это приносит мне другой бесчувственный слуга.

Теперь я чувствую вкус мисо-супа, который мне так нравился раньше. Его соленый вкус и водоросли, плавающие в нем, напоминают мне об океане. Я вижу себя в окружении группы однокурсников, и мы находимся в ресторане во время нашей поездки в Японию.

"Вы готовы завтра подняться на гору Фудзи? Это будет отличный опыт", – говорит мой друг Харуки, когда нам приносят суши.

Я делаю глоток горячего саке и откусываю кусочек онигири из лосося. Рыба на вкус такая свежая, и я думаю, что еда – это изюминка поездки.

"Перед этим давай сходим сегодня вечером в караоке… ты обещала", – говорит Лаура, одна из женщин в группе, с ухмылкой на лице.

Алкоголь начинает действовать на меня, и я с энтузиазмом соглашаюсь. Также я вспоминаю свои недавние успехи в школе после всех моих упорных тренировок и недавнее знакомство с консультантом для поступления в аспирантуру.

И снова воспоминания медленно улетучиваются, и я разочарован тем, что снова оказался в этом ужасном ресторане. Меня посещает мысль, что это могут быть единственные воспоминания, которые я возьму с собой на… все, что будет после этого. Я поднимаю глаза и начинаю спрашивать его, но не могу заставить себя сделать это.

"У вас есть еще три курса. Выбирайте с умом", – говорит мне грозный служитель, и я чувствую, что в его голосе что-то изменилось. Вскоре я понимаю, что это мрачный и грохочущий смех.

Я быстро заказываю следующее блюдо.

Я узнаю заляпанный пятнами и ямами обеденный стол, сломанный потолочный вентилятор и ламинированные столешницы соседней кухни. Я снова в столовой моего старого дома тридцатилетней давности, и я ем сырную пиццу вместе со своей маленькой дочерью. Я вижу, как светятся ее круглые щечки и карие глаза, когда она откусывает кусочек. Сыр моцарелла кажется таким толстым, тягучим и приятным, когда мы едим его.

"Спасибо, папочка! Ты знаешь, что я люблю пиццу", – просто говорит она.

Она так быстро растет. Я помню, как она произносила свои первые слова, как будто это было мгновение назад. Потом, пока я продолжаю есть пиццу, в памяти всплывают бесчисленные дни, подобные этому, которые лежат передо мной, как книжка с картинками. Я вижу историю о том, как она постепенно превратилась в самую интересную девушку, которую я когда-либо знал, в то время как я был слишком занят работой, чтобы заметить это в течение долгого времени. Как маяк, светящий сквозь годы, ее лучезарная и ностальгическая улыбка мне в день свадьбы доходит до меня и утешает меня даже сейчас. Я жалею, что не проводил с ней больше времени, когда она была моложе, как сейчас. Я хочу остаться с ней сейчас! Могу ли я остаться здесь…? Пожалуйста?