Ярослава Осокина - Истории Джека. Том 1

Хорошо, что не успела – да и случая не было.

Джек замер на месте, чтобы не спугнуть чудовище. Энца медленно и бесшумно двинулась навстречу. Но оружия при ней никакого не было – и она не пыталась его достать или сплести заклинание. Джек нахмурился, не решаясь окликнуть девушку.

Существо не смотрело на них, обнюхивало пирамидку; голов у него было три, как у сказочного Змея Горыныча, и все они шумно сопели, отталкивая друг друга, разевая пасти, в глубине которых поблескивали в свете фонаря продольные ряды кривых зубов. Лишь хвост чудовища дернулся, когда Энца подошла совсем уж близко, дернулся – и внезапно прянул в ее сторону, с силой впечатываясь в то место, где она стояла.

Амулет не сработал. Чудовище не попалось в силок.

Джек вздрогнул, подался вперед, опоздав с предупреждающим вскриком, но Энца уже была над хвостом, за миг до удара взмыв в воздух. Джек потрясенно наблюдал, чувствуя запах и вкус единственно знакомой ему магии, как тонкая фигура девушки с легкостью делает в воздухе сальто, в руках ― сгустившиеся из воздуха сабли, прозрачные и светящиеся, будто лунные дорожки на море. Энца приземлилась прямо на широкую бородавчатую спину чудовища, одним взмахом руки снеся правую голову, – чудовище зашипело и попыталось ухватить ее сразу всеми оставшимися головами, и девушка снова ушла от атаки, прыгнув в воздух.

– Это амфисбена! – крикнула она, уворачиваясь от центральной головы. Задетая ее саблей ветка плавно скользнула вниз, глянцево блеснув на срезе.

Отведя от нее глаза, Джек внимательнее разглядел утолщение на хвосте чудовища: в самом деле, это была еще одна голова, чьи глаза и пасть прятались в грязных, свалявшихся космах шерсти.

Девушка уклонялась, била, постоянно танцуя вокруг амфисбены и по земле, и по воздуху: только белые кроссовки мелькали мотыльками в сумраке. Никакие тренировки не позволили бы ей так легко взмывать вверх и проводить все эти сальто, кувырки и перевороты. Джек не мог сказать точнее, он был слеп и глух в чтении магического почерка. Единственный раз, когда на занятии он по заданию слегка притронулся умом к магии, окружающей учителя, тот потерял сознание. Так что Джек довольствовался тем, что шло само. Он чувствовал железный вкус на языке – будто вкус крови, и это значило, что Энца так же, как он, использует магию воздуха.

И несмотря на субтильность Энцы, особенно по сравнению с громоздкой тушей твари, все это выглядело… нечестным боем? Энца не была задета ни разу, а вот чудовище даже увернуться толком не могло, так что исход схватки казался предопределенным.

У амфисбены оставалась всего одна голова, все лапы были поранены. За эти минут десять сражающиеся переместились опасно близко к Джеку, и тот уже подумывал зайти за машину, чтобы не отвлекать на себя чудовище.

Но не успел.

Амфисбена, резко прыгнув, сбросила с себя Энцу, которая отлетела к стене дома, и отчаянным рывком кинулась к Джеку. Кровь и плоть человека дали бы ей нужные силы хотя бы для того, чтобы сбежать подальше отсюда.

Джек даже не успел никуда двинуться, замер, присев на капот, когда бугристая туша, покрытая ранами и белесой вонючей кровью, ринулась на него, разевая пасть. Он успел подробно разглядеть и сочащиеся гноем круглые пустые глаза твари, и ряды зубов, уходящие в сторону глотки, кривые и разновеликие. Не успел только подумать о том, как жил и что делал.

Пасть с клацаньем закрылась, и голова упала ему под ноги. Из разрубленной шеи брызнула кровь. На спине чудовища стояла Энца, скрестив сабли, которыми она, как ножницами, срезала последнюю голову амфисбены. Девушка слегка присела, чтобы не упасть, когда туша рухнула на землю.

– Никак не могла ее догнать, все уворачивалась, – проворчала она, спрыгнув вниз. Взмахнула руками, рассеивая сабли в воздухе.

Постояла рядом с мертвой амфисбеной, и Джеку показалось, что девушка пошатывается. Достала из кармана все тот же пузырек и набрала в него крови, потом сходила за пирамидкой – но от нее осталось только глиняное крошево, рассеянное по асфальту. Наклонившись над бывшей пирамидкой, Энца поглядела в его сторону и сказала: «Теперь надо прочитать заклинание».

Джек пожал плечами: он как раз закуривал, и руки его ходили ходуном. За это он злился на себя, и ему было не до вежливости.

– Я этим не занимаюсь, я же сказал.

– Я тоже! – яростно крикнула Энца, и Джек удивленно посмотрел на нее.

Девушка опустила голову, зажимая ладонью лицо. Плачет, что ли, подумал Джек, но увидел капли крови, падающие на асфальт, – хоть от фонарей света было немного, но слезы не бывают такими темными.

– Ты что, ранена? – Джек быстро подошел к ней и, схватив за свободную руку, заставил подняться.

Силой отвел ладонь Энцы от лица. Кровь текла из носа, и, зажимая ладонью, она только размазала ее по губам и подбородку. Нос был ровный и не распухший – значит, не сломан.

– Отвратительно, – прокомментировал Джек и, достав из кармана платок, дал ей. – Сожми пальцами крылья носа на несколько секунд и прекрати запрокидывать голову, наоборот, опусти.

Она послушно все выполнила, но угрюмо и решительно пробормотала из-под платка: «Завтра я напишу заявление. Я не могу с тобой работать».

– Я вместе с тобой напишу, не беспокойся, – заверил ее Джек. – А теперь скажи, почему ты не читаешь заклинания?

Энца резко вскинула глаза, исподлобья глядя на него.

– Потому что они не работают. У меня ничего не работает. Я нулевой маг – и магия ест меня изнутри, когда я ей пользуюсь. Мне даже в патруль разрешено выходить не чаще, чем раз в месяц.

Она неверно истолковала ошарашенное выражение лица Джека – видимо, не первый раз сталкивалась со снобизмом магов, с презрением относящихся к более слабым коллегам.

Джек засмеялся бы, не сверли она его так злобно глазами.

– Вот это забавно! – воскликнул он.

Она отняла от лица платок, чтобы ответить. Кровь из носа уже не шла, но лицо было все так же перепачкано.

– А ну закрой обратно, – велел Джек, – выглядишь ужасно.

Он помолчал, не зная, как сказать.

– Мне тоже все это запрещено. Если я буду читать заклинания, могу полгорода снести. Я не знаю, какой у меня уровень, – еще ни один магистр не смог определить пределы моих возможностей. Поэтому забавно.

Ему вдруг стало легко.

– Я не могу делиться силой – ее слишком много.

Энца едва заметно кивнула.

– Я умею брать совсем помалу. Меня специально учили.

– Тогда давай, – просто сказал Джек и протянул ей руки.

Энца повернулась так, чтобы свет не падал на ее лицо – кровь, наверное, так и не оттерлась толком, а зеркала под рукой не было. Спрятала испачканный платок в карман на животе и положила свои ладони (маленькие и тоже грязные) на его длинные узкие пальцы, которые немедленно сжались вокруг ее запястий. У него были холодные руки.