Алена Тимофеева - По другую сторону Алисы. За гранью

– Луна, – начала она, сохраняя серьёзность в голосе, – говорит о печали в прошлом, обмане, предательстве. Чёрной полосе.

На меня Картер не смотрела, говорила исключительно с картами:

– Башня – символ радикальных перемен, возможно, неожиданных, это твоё настоящее. Ну а будущее…

– В будущем я умру, после печали и перемен, да? Не выдержу метаморфоз? – перебила я неспешное толкование Чалис. Она всё же перевела взгляд на меня.

– Это не в буквальном смысле. Смерть – символизирует перерождение, трансформацию. Переход. – На слове « переход » я поёжилась.

– Да глупости всё это, давай я попробую. Спорим, там будет совсем другой расклад? – я почти вырвала колоду из рук гадалки, и вернула три злосчастных карты обратно к остальным. Моя вежливость оставляла желать лучшего. Картер лишь медленно выдохнула.

– Пробуй, Элис.

Я остервенело начала мешать карты. Что же, сейчас мы как на одном популярном шоу, выведем шарлатанку на чистую воду. Я повторила те же действия, что и Чалис минутами ранее. Три случайно вытянутых карты лежали передо мной причудливыми рубашками вверх. Рука, непроизвольно слегка задрожавшая, приоткрыла первую. Луна. Я отдёрнула руку, словно обожглась. Перевернула вторую. Башня. Третью. Смерть. Заморгала, часто-часто, словно старалась развидеть эти три карты.

– Убедилась? – тихо спросила меня Картер.

Нет.

– Я просто плохо перетасовала колоду. – Собрала. С ещё большим рвением перемешала карты. А потом ещё раз. Результат порадовал стабильностью. Луна, Башня, Смерть.

– Этого не может быть. Какой-то фокус? Да? Ты меня разыгрываешь? – Чалис поглядела на меня с сочувствием, с каким обычно смотрят на душевнобольных.

– Я не занимаюсь дешёвыми фокусами. – Вздохнув, я попытала счастья ещё раз. И меня вновь ждали Луна, Башня и Смерть. Что за бред.

– И это предсказание обязательно сбудется? – прошептала я, возвращая колоду хозяйке. Моя бесцеремонность осталась безнаказанной. Хотя если верить картам, может это и было наказанием.

– Кто знает, повторюсь, главное, лишь то, во что ты сама веришь. – Карты были убраны в шкатулку. Запах благовоний стал отчётливей. Луна, Башня, Смерть .

Глава I

Бедный Джозеф

Ненависть – это слишком сильное и разрушительное чувство. Удостаивать им даже своего мужа я не хотела. Хотя было за что.

Во-первых, сейчас я нахожусь в запертой палате в больнице, где работает Джо. А главное, в отделении для пациентов с психическими расстройствами. В психушке. Я, конечно, предполагала, что судьба может меня привести в эту обитель больных душ, но, чтобы меня туда отправил собственный муж – скажи мне кто, я бы не поверила. Но решётки на окнах и поворот ключа в замке железной двери определённо укрепили мою веру в происходящее.

Во-вторых, это случилось после того, как супруг узнал о моих походах к адвокату для подготовки документов к разводу. А это значит, после расторжения брака, дома он лишался почти наверняка. Поскольку моя матушка позаботилась и о печальном исходе нашего брака, Андерсон Мэнор оставался моим даже в случае развода, и Джозеф никак не мог претендовать на особняк. Решение о разводе созрело ещё в Барселоне, в Калифорнии окрепло, а по возвращении домой стало непоколебимым.

Я раздражённо мерила шагами небольшую светлую комнату. Узкая кровать с белым постельным бельём, стол и стул у стены. Была крохотная ванная комната. Больше напоминает скромный номер в хостеле. Если бы не эти чёртовы решётки. Телефон у меня отобрали, что делать и как мне быть, я не знала. Подойдя к кровати, я опустилась на тонкий матрас. Уж слишком тонкий. И как я позволила этому случиться?

Судьба моя была предрешена где-то неделю назад, по возвращении домой после встречи с Чалис. К своему адвокату – Дэвиду Гарсии, я наведывалась после возвращения в Лондон довольно часто. Гарсия был опытным и осторожным юристом, но его кабинет увы, не застрахован от проникновения посторонних лиц, а именно такое лицо и нанял мой благоверный. Один из коллег Джозефа пользовался услугами мистера Гарсии и заметил меня в коридоре, направляющуюся в кабинет адвоката.

– Что это? А? Совсем умом тронулась? Я был с тобой мил, проявлял понимание и уважение! А ты? – Вены на шее Джо вздулись, лицо покраснело. Так инсульт разобьёт. – Никто не будет тебя уважать, если ты не будешь уважать в ответ! Чокнутая! – кричал обезумевший супруг, тыча бумагами мне в лицо. Совершенно нелогичные обвинения летели в мою сторону как брошенные снаряды с военных самолётов. Бум. Тронулась . Бум. Чокнутая . А вот чокнутой ему меня называть явно не стоило. Вырвав из его рук Джо украденные документы, я сдула со своего лба выбившуюся прядь и прошипела:

– Мы с тобой разведёмся, пусть хоть год процесс будет идти. Но тебя, ублюдка, в моей жизни больше не будет. – Это и стало моей фатальной ошибкой.

На следующий день пришли с дружеским визитом два приятеля мужа, но почему-то их внимание было сосредоточено на мне, а не на друге, собственно к которому они и явились. Джозеф изображал из себя радостного и довольного жизнью супруга, недоумевающего, почему его жёнушка притворяется снежной королевой. Я лишь закатывала глаза и старалась держаться от супруга и его вездесущих друзей подальше. Места в особняке было более чем достаточно. В связи со всей этой бумажной волокитой, выставить Джозефа из дома не представлялось возможным. А хотелось. Загадочные друзья остались с ночёвкой. У меня не было сил спорить, да и гостевых комнат хватало.

Ночью я проснулась от звука льющейся воды. Подумав, что, наверное, перед сном плохо закрутила кран, прошлёпала босыми ногами в ванную. Из крана не текло. Пожав плечами, я вернулась в ещё тёплую постель. Сон вновь подкрался ко мне на мягких лапах. Едва почувствовав, как меня захватывает дрёма, я услышала голос, женский, могильным червём проникающий в сознание:

– Элис? Элис… Элис! – Хриплый шёпот превратился в визг, я подскочила в кровати. Приснилось? Но голос, отдалённо знакомый, продолжал звучать в комнате:

– Почему ты позволила мне умереть? Элис? Почему из-за тебя я мертва? – Я ущипнула себя. Больно. Повертела головой. В тёмной спальне я определённо находилась одна. Чтобы окончательно в этом удостовериться, я включила лампу на прикроватной тумбе. Мягкий жёлтый свет никого не обнаружил в комнате.

– Разве это справедливо? Я сгорела, а ты жива? – Прошло то время, когда я бы с криком выбежала из комнаты. Может, даже стала бы просить помощи у Джозефа. Но его Величество дьявол не заслуживает моего внимания, а потому я спросила себя, звучит ли этот голос у меня в голове или раздаётся извне. Разговаривать с невидимым обвинителем я не стала. Лишь спокойно села в постели и прислушалась.